Татьяна Устименко - Богами не рождаются
– Она возвращается? – еле слышно прошептал Кардинал.
Астролог с выражением выполненного долга на лице сложил свиток:
– Да, ваше добродетельство, теперь это не подлежит ни малейшему сомнению!
Потрясенный Кардинал грузно рухнул в кресло:
– Брат Франсиско, вы сообщили Верховному Навигатору о свершении древнего пророчества?
– Нет, ваше преосвященство. Но я уверен – Орден знает об этом не меньше нашего. А при том принципиальном отчуждении, что существует между Орденом и церковью, не думаю, что они заинтересованы в обмене информацией…
– Что же теперь будет? – взволнованно шептал Кардинал, почти не слушая старика-астролога.
– Не ведаю,– растерянно развел руками брат Франсиско.– Очевидно – смута... А возможно, и иные, более страшные беды, если Ника попадет в руки Ордена…
– Несмотря на все церковные и орденские документы, я всегда предполагал, что легенда о Нике – всего лишь красивая сказка, призванная служить для утешения и надежды исстрадавшегося народа, всего лишь несбыточная вера в возможное спасение! – Кардинал даже не замечал, что он говорит вслух.– А в настоящий момент… Это подобно прозрению, озарению, чуду… – Кардинал рысцой подбежал к столу и жадно схватил в руки статуэтку Ники: – Так ты и правда существуешь?
Во взгляде и вопросе Кардинала читалось столько недоверия, что старик-астролог заинтересованно приставил ладонь к глуховатому уху, будто ожидая того, как статуя святой оживет и ответит своему верному слуге. Но губы бронзовой статуэтки по-прежнему оставались безмолвными. Лишь улыбка, запечатленная на них, выглядела еще более язвительной…
А я по-прежнему плаваю. Сжав зубы, набравшись терпения, подавив закипающий в душе ропот, ежечасно проверяя и контролируя показания приборов «Ники». Плаваю... А они – спят. Пускай спят, пока у них еще есть такая возможность. Я – их капитан, а следовательно, я за них отвечаю – перед людьми, судьбой, и в первую очередь – перед собственной совестью… Они – мои друзья, я с ними столько всего повидала. И ведь они всегда меня прикрывали, загораживали своими надежными спинами, оттесняли назад при малейшем намеке на опасность. Не выпускали меня первой ни на Нимфею-6, ни на Землю-2. Капитана своего не выпускали – это же просто верх нахальства! Всегда говорили, что их много, а я – одна. Что они всего лишь соблюдают положенную субординацию и слепо следуют предписанным инструкциям, ибо все члены экипажа – заменяемы, и только я способна неадекватно реагировать на любую внештатную ситуацию. Делать из логичного нелогичное и наоборот. Они утверждают, что без каждого из них экспедиция состоится и задание будет выполнено. А без меня – нет.
И ведь случались прецеденты… Я задумалась и принялась мысленно откровенничать с бортовым компьютером:
«Помню, как на Нимфее-6 мы сразу же после высадки попали в храм, на свадебную церемонию к местным спрутообразным, но притом чрезвычайно разумным негуманоидам, оскорбив тем самым их мерзкое божество и членов королевской династии. Да нас всех чуть не убили на месте! А я так и не успела понять, чего они там все стояли с мрачно надутыми лицами – нет, не лицами: рылами или, скорее, мордами,– ну и выдала пару анекдотов в качестве приветствия. Ведь юмор, как известно,– лучшее средство укрепления дружбы между народами! Однако мой биочип, как это выяснилось позднее, человеческую речь на их язык замечательно переводит. Со всеми нюансами и интонациями. И чувство юмора у нимфейцев ничем от нашего не отличается. Как они хлюпали там в храме… Мои ребята испугались поначалу, решили – все, нам хана, не получилось контакта. А это, оказалось, спрутообразные так смеются. И с богом их тоже забавная история получилась. Я-то ведь думала: они знают, что ласка – она и таракану приятна. А тут еще это божество жуткое, натурально гибрид кошки и таракана, лежит себе одиноко в сторонке – никому вроде бы не нужное и грустное... Честно говоря, гадость изрядная. Крися, хоть и спец по инопланетным формам жизни, потом призналась, что никогда раньше ничего подобного не видывала. Но не скажешь ведь хозяевам такое, если мы для них оказались гостями незваными и непрошеными. Ну, я и вижу – лежит себе на подушечке домашнее животное. Я же не знала, что это бог. Я сказала: «Ой, какая кошечка хорошенькая!» Ну и погладила. Ласково так, ручкой... Исключительно для того, чтобы хозяевам приятно сделать, раз уж они такого урода любят. Меня ведь не информировали, что он у них вот уже две тысячи лет как не размножается, да и вообще последний на планете остался. А они, бестолковые, не знали, что ему для размножения тепло нужно на определенные точки и массаж этих же точек. Кто же мог предположить, что я поглажу прямо по этим заржавевшим за две тысячи лет половым органам? У бога этого тараканистого, на мой взгляд, совершенно не разберешь, где рот, а где потерянные злополучные половые органы. Как, впрочем, и у самих хозяев – это я тебе по секрету говорю. И не хихикай, «Ника», нет у тебя никаких половых органов. Короче, размножаться это самое божество начало прямо тут же, в храме, во время свадьбы… Негуманоиды как это увидели… В общем, я там сейчас тоже божество – ладно, хоть меня размножаться не просят! Не хихикай, «Ника»! У тебя же, по идее, чувство юмора в программу не заложено. Что, говоришь, у меня тоже? Возможно, возможно! И вот еще парадокс: кто только потом этого кототаракана ни гладил – и Нея, и Дина, и Крися,– а у них-то руки куда нежнее, да и помягче моих будут,– ну не хочет божество размножаться. Вот хоть тресни! Девчонки даже обиделись на меня слегка, хотя впоследствии Айм пространно философствовал на тему, что это, мол, эффект от моих уникальных особенностей организма в сочетании со знаменитой командирской везучестью.
А на Земле-2 – вот ведь благодать-то где: не планета, а Эдем – рай, край обетованный. Нам оттуда даже улетать не хотелось. И там тоже свои неурядицы обнаружились. Знал бы покойный Шекспир, что действительно «нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте». А я же немного экстрасенс. Природный, натуральный. Одна такая в экипаже. Ладно, хоть все ребята носят глушилки от меня. А то думаешь, им приятно знать, что я слышу, как Дракон для Неи стихи любовные сочиняет, а Феникс по пути в гальюн мысленно ругает себя за то, как фасолью с копченой колбасой злоупотребил за обедом? Причем быстро так ругает – гепард, наверно, так быстро не бегает. Тьфу, не ругается, вернее. М-да-а-а, кажется, плохо нам патентованные глушилки помогают.
Так вот, как только на Земле-2 (а приняли нас тамошние аборигены сначала весьма прохладно) выяснилось, что есть у них два враждующих племени Капулешойду и Монтекинноурэ, а в них мальчик-наследник Ромериу и девочка Джульдия, так я сразу к ним прислушиваться да присматриваться начала. И ведь правда – вот Шекспир, шельмец талантливый, как в воду глядел: все так и оказалось на самом деле, как у него описано. Ладно, мы вовремя подключились: Тибальтуса у нас в медотсеке выходили, яд в бутылочке на водку заменили, родителей предупредили. Ах, и как же мы знатно на свадебке погуляли при замирении племен! Я потом еще в пьяном виде к вождям приставала с вопросами типа: «А нет ли у вас случайно никого по фамилии Макбет?» А вождь (не менее пьяный) возмущенно плевался и говорил, чтобы я даже не упоминала имени этого проклятого варвара Макбетиуша и его ведьмы-жены. А то они, не к столу будь сказано, вроде бы всю свою родню волосатыми поганками перетравили. Я вот теперь жалею – может, надо было заодно и про Гамлета спросить? Причем подробно, с цитатами: «To be or not to be»? А то, глядишь, чем судьба не шутит…»
И вот все эти приключения на фоне того, пока ребята работу серьезную делают. Так что то единственное, чем я могу им отплатить за понимание и заботу,– это плавать тут, когда они спят, контролировать программу прибытия и посадки да удачно делать вид, будто у меня врожденная бессонница. А я и не против, откровенно говоря… Вот и плаваю я поэтому в своем болоте криогелевом, пикируюсь с «Никой», играю с нею в трехмерные шахматы и опять плаваю. И плавать мне так еще долгих двадцать дней.
– Эй, «Ника», а ты что обо всем этом думаешь – мы ведь скоро дома будем!
– «И снится нам не рокот космодрома, не эта ледяная синева. А снится нам трава, трава у дома… – в тон моим мыслям мелодично затягивает «Ника»,– зеленая, зеленая трава…»
И я в очередной раз сомневаюсь – а точно ли у нее чувство юмора программой не предусмотрено?
Верховный Навигатор безмерно обожал то же самое выдержанное розовое вино, что и его преосвященство Кардинал. И точно так же предпочитал наслаждаться им в тихий послеобеденный час. Ну что тут поделаешь, если облеченным властью мужчинам весьма к лицу подобные изысканные вкусовые пристрастия. Причем к сему благородному вину приучил Кардинала именно сам Верховный Навигатор, да он же и посылал ему иногда бутылочку-другую. Буквально от сердца отрывал, доставая из своих личных закромов. Пусть этот дурень Кардинал ценит кормящую его руку, ибо главного святошу, как и всю его оголтелую церковную свору, стоило держать на коротком поводке. Во избежание непредвиденных конфузов, так сказать.
