Артем Тихомиров - Седьмая пятница
— Может, дать вам время подумать? — жалобно спросил синеглазый.
— Не надо. Это не поможет. Раз пророчество или что там выбрало меня в герои, я буду им. Мой опыт подсказывает, что сопротивляться таким вещам бесполезно.
— Что ж, — сказал Тузмес, — вы не оставили мне выбора…
Тут я покрылся крупными мурашками. Не стоило забывать о Крайлоге и Эриделле. Оба этих божества по природе своей были склонны к насилию, особенно страшный, и каждое из них могло устроить Браулу хорошую головомойку. И это те, кого я знаю. Не удивлюсь, если в компании осиротевших божеств найдутся еще более опасные субъекты, которые окажутся не прочь пересчитать кости упрямому чародею. А хотя бы тот же Тузмес. Неужели он не в состоянии развалить меня на элементарные частицы одним щелчком своих пальцев?
Приняв выражение лица потверже, я спросил:
— Что вы имеете в виду?
— Как это что?..
— Предупреждаю, у меня влиятельные друзья. Могучие чародеи. Они отомстят.
— Отомстят? С какой стати им это делать?
Тут в комнату вошел Крайлог со своей дубиной. Я указал на него.
— Вышибив мне мозги, вы ничего не решите!
Тузмес опешил, а потом грустно расхохотался. Громила с черепобойкой озадаченно поскреб затылок.
— Господин волшебник, господин волшебник!.. Эх, да если бы мне нужно было вышибить вам что-нибудь, уверяю, я бы не стал городить весь этот огород. Плохо вы нас знаете.
— Предпочел бы не знать вовсе, — сказал я со всей аристократической чопорностью.
— Обстоятельства сильнее нас, — развел руками бог. — Я понимаю, у вас свои принципы и свои аргументы… Что ж. С сегодняшнего дня мы начинаем боевые действия. Раз таковы правила игры, мы, изгнанники, оставляем за собой право использовать в этой войне все средства. Мы будем противостоять вам, защитникам мультиверсума и, если повезет, одержим победу.
— Желаю удачи.
— Спасибо. Кстати, у вас при себе нет блокнота и ключа, которые мы могли бы экспроприировать?
— Сожалею, нет.
— Жаль. Ладно, Крайлог!
— Предупреждаю… — пискнул я, сжимаясь в кресле.
— Идите с миром, господин волшебник. Еще раз извините за неудобства. Крайлог вас проводит.
— Куда?
Но меня уже провожали. Тузмес и комната исчезли, лопнув, как мыльный пузырь, и чары снова выкинули меня и провожатого в привычное измерение.
Позади сопел страшный верзила, и мне оставалось только ждать удара дубиной по затылку. Мы куда-то шли, я ждал. Тьма кругом растекалась кромешная, но, кажется, мы снова были в доме Поттеров. «Юные девы» спали и посапывали в обе ноздри.
Крайлог водрузил руку мне на плечо. Я охнул. А может, не рука это, а баржа, груженная силикатным кирпичом?
— Если передумаете, вызовите Тузмеса, — прогудел бывший бог войны и сунул мне в руку какую-то штуковину. — Потрите и скажите: «Чтоб истина открылась мне!» Понятно?
Я заверил Крайлога, что все понял, и как только, так сразу…
Верзила недовольно посмотрел на меня и вздохнул, жалея, видимо, что так и не получил приказа сплясать на моих костях ритуальный танец. Потом чуть просветлел. Я подумал, что к нему вернулась надежда. Еще не вечер, наверняка подумал страшный, и обрел душевное равновесие.
Обо мне того же самого сказать было нельзя. Я остался во мраке один-одинешенек и с превеликим трудом вспомнил, что предшествовало моей встрече с богами. Вино шумело под сводами моего многострадального черепа.
Ну Браул, ну влип!
Не думая, я сунул подарочек Крайлога в карман и двинулся неизвестно куда. В последнее время ваш покорный что-то чересчур много бродит в темноте, заметили?
Как правило, ничем хорошим это не заканчивается… не закончилось и теперь…
Глава 2
Времени на раздумья я потратил немного и решил, что все равно, хоть провались Мигония в тартарары, дойду до Талулы. Обсудить требовалось многое, а ждать до утра нет никакой моей психической возможности. Еще вино, по своему обыкновению, толкало на подвиги. Перво-наперво, конечно, я заключу чародейку в объятия, а потом…
Исходя из гипотезы, что Крайлог вернул меня на то же место, откуда забрал, я выбрал направление и попытался соорудить свет. Руки дрожали, перед глазами все расплывалось. В этот раз с заклинаниями не повезло. Сосредоточиться мешали то сверкающие образы сокровищницы и горы золота, то розовые тела обнаженных дев… Плюнув на все и выругавшись деликатно сквозь зубы, Браул Невергор двинулся в путь. Мрак даже как-то успокаивал.
Восстанавливая в памяти — уж как получалось — приметы местности, я нашел некую дверь и принялся щупать ее, словно сыщик в поисках улик. Вроде бы она. А вроде бы нет, поди разберись. Доверившись интуиции, я в конце концов сделал вывод, что ошибки нет. Влюбленное сердце само привело меня сюда, когда разум отказался решать такую сложную задачу.
В комнате висела тишина. Вероятно, это означало, что Талула уже девятый сон видит и ни о каких грозных событиях не подозревает. Что ж, придется потревожить. И вообще, как мои соратники могут дрыхнуть в такой момент, когда на карту поставлена целая вселенная? Теперь-то известно, что вроде как все зависит от нас, так почему… А, ладно. Уж кому-кому, а Браулу пора привыкнуть…
Тихонько постучав, ответа я не получил. Тогда осторожненько толкнул дверь и понял, что удача на моей стороне. Талула не стала запираться… вероятно, в трепетной надежде на нежданную ночную встречу с возлюбленным. Почему бы и нет? Приободрившись порцией романтических мыслей, я проскользнул в чародейкины покои.
Так. И здесь хоть глаз выколи! Ничего, главное соблюдать осторожность. Мне ничего не стоит в любой момент свернуть что-нибудь, и грохот, который за этим последует, конечно, разбудит всю округу. Люди начнут спрашивать, не взорвалось ли чего, гадать, строить гипотезы, напугаются… Иными словами, будет затруднительно объяснить причину, по которой я поставил на уши благородное семейство. Даже таким шалопаям, как Поттеры. Поэтому, чтобы избежать неприятностей, я опустился на четвереньки и пополз. На пути мне попадались предметы мебели. С каждым я знакомился на ощупь и, пожелав доброй ночи, двигался дальше. Так достиг окна. Оно оказалось открытым, но задернутым шторой. Вдохнув свежего воздуха, я повернул налево и снова углубился в недра комнаты. Кровать Талулы должна быть где-то здесь. Вот! Мои пальцы наткнулись на домашние тапочки, стоящие на ковре. И кровать была рядом, я обполз ее по периметру и остановился, гадая, как привлечь внимание чародейки. Не так-то просто, даже учитывая наши отношения.
Я позвал ее по имени. Нет ответа. Повторил попытку, немного громче. Подождал. А что если бросить в нее тапкой? Удивившись, Талула спросит, кто это тревожит ее в тиши ночной, а я скажу, что это я, и мы сольемся…
Добравшись до тапочек, я взял одну из них, гадая, как лучше прицелиться. И тут до меня донесся тихий голос. Решив, что меня наконец признали, я улыбнулся. И хотя Талула издала возглас уж очень тихо, словно потягивающийся во сне человек, я не дал себя запутать. Это она для конспирации! Молодчина. Делает вид, что спит, а сама, растворив очи, готова внимать моим словесам.
— Талула, я пришел сказать… в общем… тут кое-что случилось…
Я осторожно присел на край кровати и понял, что чародейка, затаив дыхание, слегка заелозила на своем матране.
Мне всегда трудно начинать серьезные разговоры. Непонятно, каким должно быть вступление, какой — основная часть и чем вообще закончить. Помучившись с минуту, я решил переходить к зыбкой почве романтических отношений постепенно. То есть начать с моего недавнего похищения и знакомства с богами.
Ну и начал. Говорил шепотом, и хотя очередность событий и логика хромали, но в целом мысль я доносил верно.
— Талула? Ты понимаешь, как высоки ставки в этой игре? — спросил я, шаря по простыне. Надеялся найти ее руку. Ну чего она, в конце концов? Могла бы хоть так ободрить меня, столь сильно помятого жизнью. — Ты ведь знаешь, в чем суть дела… да?
В ответ все тот же невнятный звук, и снова у меня сложилось впечатление, что, потягиваясь, переворачиваются на другой бок.
— Талула, чем быстрее я буду все знать, тем лучше… Какое-то там пророчество назначило меня едва ли не главным… Представь!
Тишина. Неужели она опять уснула? Мой полуголос, как мне казалось, был не таким и монотонным.
Чтобы прекратить эту неопределенность, я начал нащупывать чародейкину руку в два раза энергичнее.
— Талула… Талула…
Она перевернулась. Как мне почудилось, на спину. И тут я нашел то, что искал. Ее лапка лежала ладонью вверх и была холодной. О, эти пальчики! Хм… Едва я сжал их со всей нежностью, как тело, которому они принадлежали, вздрогнуло. Я услышал, как что-то свистит. Свист, а потом какое-то полузадушенное: «А!»
— Та…
Это все, что я успел произнести, когда комната взорвалась дичайшим визгом. Дичайшим. Другого слова не подберет даже убеленный сединами профессор-лингвист, посвятивший себя изучению эртиланского языка.
