Я стираю свою тень 9 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

— Вставь быхтро! — Глаза Галима чуть не вылезли из орбит от страха. Он дёрнулся посмотреть, не проснулся ли тыквоголовый от потока чужих мыслей. — Он ухлыхал нах. Уходим.

Я успел посмотреть в прицел в сторону тыквоголового. Он действительно стоял на ногах и смотрел прямо в нашу сторону. Даже с такого расстояния его внешность пугала, в особенности взгляд, материализующий все скрытые во мне страхи. Ищеек рядом с тыквоголовым уже не было.

— Как быхтро перемехаютха ихейки? — спросил я нашего опытного следопыта, стараясь не отставать от него.

— Быхтро, охень быхтро. Вы ухлыхыте. — От его слов веяло обречённостью.

— Куда мы направляемха? — спросил я.

— В яму.

Где-то позади нас раздался треск ломаемых веток. Я осмотрелся через радарное зрение и заметил несколько фигур, двигающихся близко к земле. Вычислитель определил расстояние до них, составившее около трёхсот метров.

— Тхиста метхов до ищеек, — доложил я, чтобы Галим сориентировался.

— До ямы охталох ховхем немнго’о. — Паренёк припустил ещё быстрее.

Буквально через несколько шагов он прыгнул вперёд и ухватился за лиану, державшую сплетение травы над провалом.

— Делайте как я, — сказал он. — Найдите лиану, режьте конец и падайте в яму.

С этими словами он вынул нож, махнул им и провалился вниз, скрывшись под зелёным одеялом. Мы немного замешкались, выбирая себе спускавшиеся с деревьев зелёные канаты. Рядом раздавался отчётливый топот ног, а в голове нет-нет да проскакивала чужая мысль, пытавшаяся повелевать мной. Я дождался, когда Трой и Апанасий спустятся в провал.

Чутьё сработало раньше электроники. Я обернулся и увидел тень, стремительно метнувшуюся в мою сторону из кустов. Модификации, успевшие передать импульс к ногам раньше нервных клеток, помогли мне уклониться от несущегося на меня отвратительного существа. Мощный кабан, килограмм на триста, пронёсся мимо меня, выставив перед собой боевую конечность, выращенную на спине. Воздушная волна, похожая на волну страха, окатила меня. Тварь сделала несколько шагов по растительности, не имеющей твёрдой опоры, и молчком полетела на дно, оставив после себя приличную дыру. Через секунду раздался громкий всплеск.

— Вхе хывы? — спросил я.

— Все! — громко ответил Трой.

— Спускайся! — приказал проводник.

Я выбрал лиану понадёжнее, прополз по ней до середины и перерезал. Она не спеша оторвалась под моим весом от удерживающей её травы и мягко приложила меня к стенке провала.

В яме было по-настоящему темно. Когда зрение адаптировалось к плохой освещённости, я разглядел, что мои друзья и Галим опирались на каменные выступы, торчащие из более мягкой породы.

— Можешь вынимать глушак, тут нас никто не услышит, — посоветовал паренёк.

Я так и сделал. Без камня во рту было намного приятнее.

— Они нас буду караулить? — предположил я.

— Да, будут рядом.

— А ты попадал в такие ситуации? — спросил у него Трой.

— Много раз.

— И как же выбирался?

— Ждал. Бывало неделю и больше. Здесь есть вода, поэтому от жажды не умрёшь. Если набраться смелости, то можно и вон те лопыши нарвать. Они противные, конечно, но съедобные. — Мальчишка указал на висящие вниз на длинных отростках одинокие плоды, размером с грецкий орех.

— Представляю, насколько они мерзкие, если для тебя противные, — усмехнулся я. — Недели у нас нет. Моего отца за это время могут разобрать на запчасти. Я не могу допустить этого.

— А мы не можем просто перестрелять их всех с далёкого расстояния? — поинтересовался Апанасий.

— Я не знаю, как это, — признался мальчишка. — Если вы уверены, что получится, то можно попробовать, но учтите, если тыквоголовые затаятся и подберутся к вам на расстояние, когда глушак не помогает, вам уже никто и ничто не поможет, — предупредил Галим.

— С какого расстояния камень не помогает? — поинтересовался я.

— В шагах?

— Давай в шагах.

— Двести точно. У меня был друг, звали его Арнольдом, здоровый такой был, смелый. Я видел, как он шёл по дороге за водой, а потом раз, и побежал в лес. Больше не вернулся.

— Это на границе точного определения радара, — задумчиво произнёс Трой. — Рисково.

— А камни, которые внутри провала, дают какую-то защиту в стороны от себя? Я могу вылезти и посмотреть вокруг? — Меня заинтересовал этот вопрос. Мысль оставаться здесь надолго казалась непереносимой.

— Совсем небольшую. Потому мы их во рту и носим, поближе к отделу мозга, на который влияют мысленные команды. Так говорят взрослые. Можешь подняться над краем ямы по пояс, не больше, — посоветовал следопыт.

— Знали бы, взяли б с собой наводящиеся по камере ракеты, — с сожалением произнёс Апанасий. — Не успели прилететь, уже в какой-то заднице застряли.

— Это не задница, а наше спасение. — Мне не понравилось, что Апанасий начал расклеиваться. — Нам надо провести мозговой штурм и найти приемлемое решение.

— Чш-ш. — Галим приложил палец к губам и указал головой вверх.

Возле края провала послышались шаркающие шаги. Следопыт показал свободной рукой, что это тыквоголовый, приложив её к своей голове. Мы замерли. Стали слышны падающие в воду из-под ног мелкие камешки. Шаги раздавались прямо над головой. Я смотрел вверх и вдруг увидел его. В прореху, оставшуюся от моей лианы, смотрела огромная, безобразно корявая голова существа, у которого вместо глаз остались только пустые впадины. Скорее всего, тыквоголовый не смотрел, а слушал наши умы, чувствуя их. Я постарался сделать так, чтобы в моей голове вообще не осталось никакой мысли. Получалось плохо. Они, как специально, множились и гомонили, выдавая моё присутствие.

Раздался выстрел. Голова тыквоголового разлетелась розовым облаком и осела на наши открытые лица влажным туманом.

— Чего на него смотреть? — Апанасий убрал винтовку на спину.

Галим уставился на него с открытым ртом.

— Что? — Здоровяк решил, что мы осуждаем его поступок.

— Ничего. — Я смахнул с лица розовую влагу. — Если не считать детскую травму у нашего друга, то я не против.

— Вы про меня? — догадался Галим.

— Про тебя.

— Я нормально отношусь к этому. Тыквоголовые — не люди. У них тоже нет своего «я», поэтому они не считают свою смерть исчезновением личности, как мы.

— У них это, как у муравьёв, коллективный ум, — сумничал Апанасий.

— А теперь я могу выбраться наверх? — поинтересовался я у нашего следопыта.

— Если он был рядом один, то это единственный шанс, но если нет, мы попадём в ловушку, — пояснил паренёк и схватился на лиану обеими руками. — Я проверю.

— Отставить. У тебя нет оружия, — запретил я ему. — Сам проверю. Узнаю хотя бы обстановку в сотне метров от провала.

— Ладно, — нехотя согласился Галим. — Только смотри, чтобы ищейка на тебя не прыгнула.

— Я на таких ищейках верхом катаюсь, — похвастался я.

Выбрался на край ямы и посмотрел по сторонам радарным зрением. Оно мало что показывало из-за того, что я находился слишком низко над землёй. Выбрался полностью и встал на край во весь рост. Тело существа с расколовшейся головой, похожей на разбившуюся глиняную чашу, в которой хранился розовый десерт, лежало рядом со мной. Фигура его очень походила на человеческую, если не считать некоторого уродства. Ноги были слишком кривыми, пальцы на руках, как клешни, суставы утолщённые. Всё, что производили плазмоиды, получалось у них отталкивающе неэстетично.

Радар показал двух замерших поблизости ищеек. Они, видимо, слушались этого тыквоголового, лежащего у меня в ногах.

— Здесь две ищейки стоят без дела, — крикнул я вниз.

— Это хорошо, значит, рядом нет тыквоголовых. Надо выбираться, — ответил Галим.

Команда поднялась наружу, пока я прикрывал их. Паренёк встал рядом с поверженным врагом и внимательно его рассмотрел.

— Я не слышал, чтобы кто-то из наших убил тыквоголового. Создатели могут разозлиться.

— Надо оказаться подальше от этих мест, когда они узнают, что мы кокнули их гипнотизёра, — решил я.