Татьяна Устименко - Хроники Рыжей (Трилогия)
Обитель затерянных душ, жилище богов–координаторов – так называлось это здание. Генная лаборатория, предназначенная для процесса реинкарнации, когда лишившиеся физической оболочки души походили через блок очистки памяти и заселялись в новое, едва народившееся тело. Конвейер жизни, запущенный всесильными творцами.
Я насчитала шесть датчиков слежения, полностью перекрывающих площадку перед воротами, и как ни пыталась, но так и не смогла избежать внимания их всевидящего ока. Значит, незаметно проникнуть внутрь здания мне не удастся. Следовательно, придется действовать в открытую. Насвистывая легкомысленную мелодию, я спокойным шагом подошла к массивным двустворчатым воротам, постаравшись навесить на лицо самую беззаботную улыбку, на которую только оказалась способна. Ну до чего же трогательная картинка у нас тут вырисовывается: блудная дочь возвращается под отчий кров, старательно строя из себя примерную паиньку. Идиллию немного портил мой внушительный арсенал, состоящий из Нурилона, пяти даг и пары метательных кинжалов, неприметно запрятанных за отворотами высоких сапог. Интуиция подсказывала – внутри меня встретят отнюдь не хлебом–солью. Проигравшая войну Ринецея попытается любым доступным ей способом удержать свой последний рубеж, и, думается мне, выбор окажется прост до банальности: из нас двоих уцелеет только одна. Вот такая суровая диалектика выживания – и ничего личного.
Входная дверь не имела ни замка, ни ручки, только крохотный экранчик дактилоскопического анализатора личности. Скептично хмыкнув, я приложила подушечку большого пальца своей правой руки к квадратной рамочке, уже прикидывая, устоит ли металл двери против лезвия моего меча… По поверхности сканера прошлась зеленая полоска света, считывая представленные данные. «Имеется ли в компьютерной базе Обители образец кожного рисунка моего пальца?» – успела подумать я, мало надеясь на успех предпринятой авантюры и боясь даже предположить, сколько времени мне придется потратить на взлом двери…
– Служба контроля Обители приветствует вас, Оружейница! – Холодный механический голос шел из ниоткуда и отовсюду сразу. Едва слышно щелкнул невидимый замок, и железная створка призывно отворилась.
«Ну и дела!» – к месту припомнила я любимую фразу Ланса, ужом проскальзывая внутрь…
Серые, однообразные коридоры Обители напоминали казарму. Повсюду господствовала стерильная чистота, освещаемая равномерным голубоватым светом, льющимся из электрических светильников. Где–то в отдалении ровно гудел генератор, создавая мнимую видимость обитаемости. Это место внушало мне подсознательный страх, пробуждая в душе целый ворох чужих, противоречащих моему рассудку воспоминаний. Я видела руки – свои и не свои одновременно, плавно раскачивающие реторту с кровью, а затем обнаружила, что сосредоточенно рассматриваю ее на свет, оценивая густоту и состав. Я сплавляла в единое целое магию и науку, отковывая клинок, сейчас покоящийся в ножнах у меня за спиной. И, наконец, я дневала и ночевала в секретной лаборатории, экспериментируя с пятью дагами, призванными когда–нибудь воздать по заслугам любому, кто осмелится покуситься на благополучие слабого и жизнь беззащитного… Тогда я звалась Оружейницей…
– Как, почему пять? – вслух воскликнула я, выплывая из тумана ушедшего в небытие прошлого. – Но ведь все считают, что Алатор должно быть шесть!
– Так–так, – насмешливый голос Ринецеи дрожал, тщетно пытаясь обрести силу и уверенность, – ты все же добралась до святая святых нашего мира! Следует признать, ты отличаешься редкостной настырностью, принцесса.
Появление демоницы стало для меня настоящей неожиданностью. Вот так это обычно и случается: ты прилагаешь все мыслимые усилия для того, чтобы найти нужного тебе человека, а когда он сам находит тебя первым – теряешься и выпускаешь инициативу из своих рук. Мгновенно осознав, в насколько невыгодное положение поставила меня расторопность противницы, я изобразила на губах радостную улыбку и приветливо качнула головой:
– Дорогая сестра, не ожидала от тебя столь теплого приема! Как же это мило – ни растяжек в коридоре, ни ведра с кислотой над дверью! Неужели ты решила посвятить остаток своей жизни исключительно добрым делам?
Лицо Ринецеи перекосилось от негодования:
– Да что ты смыслишь в добре и зле, девчонка?
– О, – я с наигранным легкомыслием взмахнула обеими ладонями, – зато я немного смыслю в демонах. Признайся, дорогая: так и не научившись творить крупные неприятности, ты теперь специализируешься на мелких пакостях и низкопробном хулиганстве?
– Как это? – не поняла меня заклятая врагиня, растерянно моргая красивыми черными глазами, округлившимися от моей непроходимой наглости. – Да что за ерунду ты несешь, дурочка?
А между тем я вполне отдавала себе отчет в том, что говорю и делаю. Сбитая с толку воспоминаниями Оружейницы, я не успела заметить, из какой именно двери появилась демоница, но затевать драку в том узком проходе, в коем мы находились в данный момент, категорически не входило в мои намерения. Поэтому я продолжала напористо идти вперед, изощряясь в бессмысленной болтовне и непрерывно наступая на противницу, вынужденную пятиться спиной вперед.
«Скорее шевели ботфортами и выпихни ее куда–нибудь из этого гоблинового коридора, – молоточком стучало у меня в мозгу. – А то здесь даже мечом по–нормальному размахнуться негде…»
Еще пара шагов, еще пара едких фраз – и мы ввалились в многогранное, похожее на грот помещение, все стены которого занимали соединенные между собой зеркала, образуя единую, слепящую глаза поверхность. Я сдавленно ругнулась себе под нос, понимая, что худшей арены для поединка не подобрать и специально, ибо сия комната предназначалась для медитаций и упражнений в магии, благодаря зеркалам многократно усиливая любой выброс ментальной энергии. То была территория магов.
Демоница довольно осклабилась:
– Ну что, вот ты и попалась, дерзкая выскочка! Умоляй меня о снисхождении, и, возможно, тогда я убью тебя быстро.
Гневно сузив глаза, я посмотрела на нее в упор, стараясь разобраться – так ли уж сильно я ненавижу ее на самом деле? Наверно, мне стало ее жалко: она судорожно пыталась не выдавать овладевшей ее сердцем паники и осталась совсем одна. Ведь она и так уже лишилась всей своей семьи: двоих братьев убили мои друзья, а третий – наиболее сильный и умный, казавшийся столь надежным и преданным – совершил самое худшее из предательств, полюбив врага. Сейчас она уже не производила впечатления прежней могучей волшебницы, уподобившись напуганной маленькой девочке – бледной и потерянной. И в глубине души я признавала: да, я смогу простить зло, причиненное ею людям, если Ринецея раскается и исправится. Ее мертвенно–серое лицо утратило ранешнюю сказочную красоту, теперь вызывая только жалость видом усеивающих его трупных пятен и каплями черной крови, сочащейся из глаз и ноздрей. Видимо, срезанная с Аолы кожа так и не прижилась полностью, доставив демонице больше хлопот и неудобств, чем радости и выгоды. И я заговорила с нею очень мягко, совершенно позабыв об осторожности.
– Сестра, – сострадательно позвала я, протягивая к ней миролюбиво простертые ладони, – видишь, мое оружие вложено в ножны. Приди в мои объятия. Забудем вражду и объединим наши усилия в борьбе против общего врага. Раньше я не верила, что жестокие люди способны исправиться, но ты – ведь ты же моя родственница, сестра моего супруга… Ты не такая…
– О нет… – патетично всхлипнула Ринецея, – о нет…
И тогда я придвинулась еще ближе к ней, обезоруженная ее слезами…
– О нет, – вдруг глумливо зарычала демоница, ликующе оскаливая клыки. – Ты права, дура доверчивая: жестокие люди не меняются никогда. Они умеют обманывать и без зазрения совести пользуются своим талантом…
Зеркала изливали волны холодного света, бьющего прямо по глазам. А в руке у демоницы вдруг появился маленький пистолет, направленный мне в грудь. Она торжествующе расхохоталась, наслаждаясь моей обреченностью, и нажала на курок…
Конечно, я уже располагала достоверной информацией о существовании огнестрельного оружия – благодаря наложенной творцами защитной магии абсолютно бесполезного на Земле, но вполне дееспособного здесь, в мире иных правил, в мире техники. Только тут, в пределах созданной ими Обители, демиурги смогли объединить магию и достижения своей далекой родины, основанные на применении механических и кибернетических устройств. Я получила универсальные знания об их разработках, но опытом в противостоянии стрелковому оружию вовсе не обладала.
