Иван Мроев - Дорога через миры (сборник фантастических рассказов)
Лицо Элрика стало умиротворённым и спокойным, в застывшем взгляде отразилась благодарность. Бог окинул взглядом небо. Среди хаоса, смерти и разрушений небо над Асгардом было всё то же — чистое, свежее и ярко-голубое.
Следующая остановка — будущее
Андрей Лоренц (Яромир). Невозвращение
За окном лениво, как толстые коты, двигаются пушистые облака. Солнце умилённо гладит их по макушкам. А они подставляют бока и спины, толкаются, налезают друг на друга. Внизу, сквозь просветы, тёмно-зелёная земля кажется суровой и неприветливой, как болото, покрытое мхом. Хочется так лететь, и лететь… и никогда не приземляться. К тому же — я знаю, что ждёт меня по прибытии.
Только вот от себя не убежишь.
Наступает новый этап моей жизни. Позади осталось студенчество. Позади — защита с горем пополам диплома «по проблеме использования квазиэнергии в условиях пониженных температур высоких широт»… тьфу! до сих пор скулы сводит. А как же, сейчас без высшего — никуда. Без вклада, хотя бы мизерного, в науку никак не получить доступ к продлевающим жизнь технологиям…
Мне вообще-то было по барабану — когда ещё эта старость! Но заботливые родители, правдами и неправдами, благодаря знакомым и коллегам в комиссии, обеспечили место на престижной специальности «Квазиэнергия и телепортация». Из-за меня на целый год лишился возможности поступить один из круглых отличников, всю жизнь мечтавший о ней.
Вообще-то случай редчайший с тех пор, как стали использовать сканеры личности. Определяют предрасположенность к профессии, айкью и хрен знает что ещё. После введения обязательного сканирования в вузах ученых и инженеров осталось, как и должно было быть, намного меньше. То есть не больше десяти процентов от всего населения. Но это — десять процентов настоящих знатоков, горячо любящих своё дело. И вот… в этом элитном стаде завелась паршивая овца. Ещё в школе, на профтестах, комп выдавал лаконичный ответ: «Возможность развития в любом направлении». Как у большинства. С таким вердиктом нечего и мечтать о вузе. Но о тесте умолчали, не было и сканирования при поступлении. Был только всемирный научный авторитет профессоров Ефремова и Нестровой.
Их совместная работа по социологии, как часто говорили, перевернула мир — а я не мог понять в ней даже названия.
Теперь их нет. Экспедиция с целью образования первой марсианской колонии закончилась неудачей, и унесла жизни пяти тысяч лучших представителей человечества. Так говорили в новостях. А я стал сиротой в семнадцать лет.
Я любил своих стариков. В тот день я первый раз напился до потери сознания, а потом неделю не появлялся в универе. Встал вопрос об отчислении. Меня это отрезвило. Тогда твёрдо решил доучиться, чтобы не предавать их память, хотя и понимал, что это — не моё.
А тут ещё проснулась тяга к истории. Я часами копался в Сети по историческим сайтам. Представлял себя то гордым рыцарем, то свирепым викингом, то отважным римским легионером. Не важно, кем: главное, я чувствовал, что рождён в это время по ошибке, что моя эпоха, как минимум — тысяча лет назад. Помогали в этом и баймы, и фильмы. Но вскоре пришлось это оставить: учёба поглотила всё свободное время.
Теперь же, закончив универ и выполнив долг перед родителями, я вынужден отдавать долг Родине. На Таймыре строится крупный научный центр, и им уже необходим телепорт. Наспех выбранный дипломный проект сыграл со мной злую шутку: по распределению попал именно туда. Теперь предстоят пять лет работы посреди ледяной пустыни в компании людей, с которыми я вряд ли найду общий язык…
Весёлая перспектива!
Ближайший телепорт в Красноярске, а оттуда — два часа на автоматическом грузовом флайере над тайгой.
Два часа, в которые нечем заняться и не с кем поговорить.
Смотрю в окно. Теперь вижу там прекрасные неприступные замки, всадников с длинными копьями, несущихся навстречу шипастым и оскаленным, но тоже прекрасным, драконам… И на душе становится спокойней. Ну что такое пять лет? Не в тюрьме же. Есть же отпуск, причем довольно долгий — да и зарплата немаленькая. И с людьми как-нибудь притерплюсь. А там можно и второе высшее, историческое. И — археологом на Тибет. Не так давно недалеко от Кайласа нашли подземный город. По слухам, он перевернёт представления о современной истории, и, возможно, даже о науке…
Ладонь приятно холодит какой-то предмет. Опускаю глаза. Зелёная искорка камня на перстне норовит сверкнуть прямо в глаза: астроцит, синтетический минерал. «Очень красивый камень, и в цвет твоих глаз», — сказала Люба, когда дарила безделушку.
Люба, последняя моя девушка, студентка истфака, очень долго терпела меня. Дольше, чем остальные. Но и она не выдержала. Или это я боялся заводить прочные отношения, чтобы снова не потерять?
Люба… какое-то нелепое получилось у нас расставание. И кольцо в кармане — последнее напоминание о прошлой жизни.
Всё, хватит вспоминать.
Надо отвлечься: хотя бы проверить оборудование. Автопогрузчики тоже иногда ошибаются.
Над дверью красная надпись «В доступе отказано!». Глупая автоматика не пускает в грузовой отсек без спецкостюма. Дескать, отсек повышенной опасности. Беру костюм под мышку и пробую снова. Надпись меняется, дверь отъезжает в сторону. Разобранный и аккуратно расфасованный по ящикам телепорт скромненько пристроился в уголке. Внезапно освещение сменилось на красное. Противный голос приказал немедленно покинуть грузовой отсек: видно, система поняла обман. А вот хрен тебе! В хвостовой части нет сканеров. Постою там — может, успокоится…
Одинаковые контейнеры выстроились в две ровных колонны. Стандартные пиктограммки обозначают продовольствие. Понятно, провиант для многочисленных экспедиций и новых поселений. Чёрт! Проклятая автоматика не умолкает. Бубнит нечленораздельно, отсюда не разобрать. В самом конце контейнеры отличаются по цвету. Квадратные, высотой метра два. Подхожу. Наконец-то сирена умолкла…
Внезапно крайний ящик со скрежетом быстро поехал на меня. Одновременно сзади начали открываться массивные внешние двери. Авторазгрузка! Прыгаю в сторону. Но наперерез уже едет второй стальной куб. Успею… Твёрдая бесчувственная поверхность с силой бьёт в плечо. Под ногами стало пусто, а во рту солёно. Холодный ураган закружил в своих объятиях. Внизу — красивая и ужасающая картина тёмно-зелёных таёжных дебрей с проплешинами болот, и серебристая речка невдалеке. Оказывается, флайер сильно снизился.
Ужас неминуемой близкой смерти вместе с разрывающим веки ураганом вонзился в душу. Проклятый спецкостюм с парашютом остался у двери. Конец. Почему-то в обречённом мозгу не появляются воспоминания всей жизни. Наверное, слишком никчёмная? Только непривычно странное чувство эйфории.
Что-то толкает больное плечо. Опять этот долбаный ящик. Внезапная мысль: на каждом ящике — парашют. Хватаюсь за ручку. Если повезёт и удержусь… Резкий рывок раскрываемого купола. Руки едва не оторвались, немеют. Предательски слабеют пальцы. Вот на каждой руке уже держатся только три средних. По одному… срываюсь в бездну. Что-то резануло спину и бока. Теперь вишу на зацепившемся ремне штанов. Представляю, как глупо выглядит со стороны! Онемение в руках постепенно уходит. Теперь бы только забраться наверх, к стропам. По выступам и ручкам качающегося ящика кое-как залез на горизонтальную верхнюю площадку. Срываемый ветром, прижался всем телом, стараясь не смотреть за край и вцепившись в стропы. Но, чувствую, снижаюсь слишком быстро. По сторонам стремительно вырастают сосны и кедры. Кое-как встаю, держась за веревки. Удар.
* * *Очнулся от того, что зубы отбивают чечётку. Стемнело, но вокруг достаточно светло: огромная круглая луна смотрит загадочно своими кратерами и морями. То есть, меня учили, что на Луне, земном спутнике, есть кратеры и моря застывшей лавы. И поэтому солнечный свет отражается неравномерно. Но на самом-то деле я вижу, что сверху недобро смотрит серебряный щит с изображением кровавой битвы людей — или тёмных богов, не разобрать. А то и вообще луна становится ликом древнего бога… нет, скорее богини. Есть в ней какое-то женское начало, даже женственное.
Свет мягкий и достаточно яркий. Почти как в пасмурный день — только тени чёрные, словно бездна.
Налюбовавшись вволю, я поднялся, чтобы осмотреться. Плечо ноет, на лбу шишка, наверное, с кулак, но серьёзного ничего. Кажется, мне откровенно повезло. Хотя какое там, повезло. Не схватился бы и не удержался бы на ящике, сейчас бы в полянку впитывалась маленькая красная лужа. При этой мысли плечи передёрнулись, отчего заныло больнее. В сердце начали закрадываться страх и одиночество. Издалека послышался вой… Стоп! Здесь должны быть люди. Не зря же сюда сбросили груз. Нужно дождаться, когда за ним придут.
