Артур Арапов - Изобретатель
– Яркий пример метаморфоз в природе, – уточнил профессор. – Со временем ненужные части тела деформируются, перестают функционировать, исчезают, а для адаптации в текущих условиях из поколения в поколение формируются новые необходимые органы и конечности.
– Но… их крылья?! – удивлялись помощники.
– Вы серьёзно, думаете, птицы летают только за счёт крыльев? Хм! Я уверен, мой сын знает, что это далеко не так!
– Предполагаю, – начал изобретатель. – Крылья, в данном случае, остаточное явление, не исчезнувшее только в силу привычки – чем-то махать. Птицы летают, скорее всего, не из-за крыльев, а от свойств их организмов – чудесным образом не зависеть от гравитации.
– А почему же люди не могут? поинтересовался повар.
– Умственные способности человека, ещё не настолько сконцентрированы на полёте, чтобы взлететь, не имея подспорья в виде агрегата с пропеллером.
Космолёт был уже далеко.
– Стойте! – воскликнул на этот раз сам профессор. Он опустился на колени, разгрёб сухую «листву», и стал пристально рассматривать какие-то предметы. Команда приблизилась к нему. Изобретатель приподнял с земли увесистую прямоугольную пластину с вырезанными в ней квадратными отверстиями.
– Тяжёлый сплав. Что-то вроде чугуна. Такое голыми руками не сделаешь.
– Похоже на деталь неизвестной машины, – заключил профессор.
Неподалёку оказались и другие «железяки», как о них отозвался повар, все они были точных форм и правильных размеров. Пролежали они тут видимо не больше нескольких лет. Это были первые признаки присутствия разумных существ, которые обнаружились астронавтами.
– А может, это осталось от таких же несчастных, заблудившихся путешественников? – робко спросил один из помощников.
– Повторяю! Я запрещаю допускать подобные мысли! Думаете, без вас на свете дураков не хватает?! – нахмурился Пётр Данилович.
– Простите…
– Мы больше не будем…
Равнина, по которой до сих пор шагали земляне, заканчивалась глубоким обрывом. Насколько обрыв глубок можно было только догадываться: глубину его скрывала непроглядная темень. Обойти его возможным не представлялось, по причине отсутствия в зоне видимости пределов его длинны. Вдалеке, за обрывом, намного ниже уровня равнины, виднелись синие, серые и жёлтые холмы разных размеров. Никаких городов не обозначалось.
– Отступать нам некуда. Без топлива домой мы не долетим, – произнёс профессор. – Прямо нельзя. Направо или налево? В выборе верного направления чаще всего приходится надеяться только на интуицию.
– Можно попробовать, испытать в здешних условиях мои изобретения, – предложил Прохор. – У меня с собой имеются антигравитаторы, стабилизаторы и ускорители: захватил на всякий случай.
– Тогда и вперёд дорога открыта! – обрадовался профессор. Понятное дело, им, как и его сыном, двигало не столько желание отыскать топливо и поскорее вернуться на Землю, сколько врождённый инстинкт учёного – исследовать всё неизвестное.
Чтобы произвести испытания (на самом себе), изобретатель крепко привязал все запчасти своего устройства, способствующего преодолению притяжения, к своему лёгкому костюму, и той же верёвкой подпоясался сам.
– Неизвестно как поведёт себя антигравитатор над пропастью – потянет вверх или вниз? – поэтому, следует подстраховаться, – объяснил он свои действия.
Оставшийся свободным конец длинной верёвки был надёжно привязан к массивной пятнистой коряге, торчащей ближе других к обрыву.
– Ни пуха! – пожелал повар.
Профессор похлопал сына по плечу, пытаясь скрыть свою тревогу.
– С Богом, сынок!
Улыбнувшись, изобретатель замкнул контакт привода механизма и, оторвавшись от земли на несколько метров, плавно повернув ручку ускорителя, медленно поплыл над бездной.
34
– Всё в порядке, – донёсся через некоторое время голос Прохора по рации. Возвращаюсь.
Вскоре показался и сам изобретатель.
– Я долетел до того края, – показал он рукой на противоположную сторону пропасти. Гравитационное поле на всём протяжении пути не меняется.
Профессор встретил сына широкой улыбкой и благодарным взглядом. «Молодец, сынок! В хорошего учёного вырос!» – говорил взгляд профессора, выражая его нескрываемые мысли.
Вся команда, по примеру Прохора, была оснащена антигравитаторами и прочим оборудованием. Прочитав краткую инструкцию, изобретатель скомандовал:
– Контакт!
Людские тела обезвесились и шестеро мужчин, почувствовав невесомость, со всем своим скарбом, как пылинки воспарили над поверхностью равнины.
– Теперь поворачиваем в сторону пропасти и плавно переводим регулятор ускорителя по часовой стрелке, – продолжил изобретатель.
Перенервничавший повар, перестаравшись, перепутал направление вращения часовой стрелки и полетел в другую сторону.
– Прохор Петрович! закричал он, не на шутку испугавшись. Прохор Петрови-и-ич!
– Поворачивай ручку регулятора! Отталкивайся от воздуха! крикнул в ответ изобретатель.
Послушавшись, повар всё-таки присоединился к летящим над обрывом товарищам. Свет восходящего солнца, не проникающий за края обрыва – внутрь бездны, приятно грел спины астронавтов и хорошо освещал ландшафт на том конце пропасти.
Долетев до ближайшего холма, профессор принял решение – приземлиться. Продолжать полёт в неизвестной зоне могло быть небезопасным.
– Дальше пойдём пешком, – сказал Пётр Данилович. Пугать местных жителей не стоит. Возможно, мы и так окажемся нарушителями чьих-нибудь границ.
На этой стороне пропасти было так же полно синей листвы, облетевшей с пятнистых коряжистых деревьев. Птиц с тюленьими мордами больше не встречалось. При их габаритах тёплое время суток они должны были проводить в прохладных водоёмах. На пути путешественникам встретился одинокий ручеёк. Пробы воды (произведённые на старшем помощнике) показали – для мытья рук жидкость вполне пригодная. Но мучительная жажда требовала утоления. Пришлось потратить ещё целых двадцать пять минут на полный анализ ручейка. После чего, наконец, вдоволь, насладиться инопланетной водицей.
– Без сомнения, это H2О… высшей пробы! – вытирая губы, восклицал довольный повар. И он был прав. – В эту бы водичку картошечки, лучку да рыбки! Эх, и знатная бы ушица вышла!
Но рыбки в таком миниатюрном ручейке не наблюдалось. Только мелкие камешки, похожие на осколки бутылочного стекла, сверкали на илистом дне его мелководья. Достав несколько таких камушков, профессор посмотрел их на свет.
– Алмазы, – произнёс он спокойным голосом. – Возьмите, каждый по нескольку штук: пригодятся, когда вернёмся на Землю.
– Лучше бы тут рыба водилась, – вздохнул повар и сунул в карман горсть камушков. – Что толку от алмазов, если помрёшь на голодный желудок…
Поход продолжался уже несколько часов, но солнце ползло вверх так медленно, что не добралось до зенита и на треть.
– А день здесь, похоже, длится намного дольше, чем у нас, – заметил изобретатель.
– На Земле давно бы прошёл полдник, а мы до сих пор не обедали, – не преминул вставить голодный повар.
– То, что день длиннее – это нам на руку. Доберёмся до вершины, вон того жёлтого холма – сделаем привал. Там и пообедаем, – сказал профессор.
С вершины холма стало видно – впереди, насколько хватало Прохоровского бинокля, простиралась бесконечная холмистость. Слева – что-то напоминающее заросли леса сплошь покрытое пятнистостью и синевой. Справа – блестящая на солнце гладь, похожая на озерную, отражала небесную зелень.
– Логичнее спустится к тому водоёму, – указал на озеро профессор. – В лесу нам точно делать нечего. Не для того нас сюда занесло, чтобы мы по лесам блуждали… Час на отдых! – добавил он после короткой паузы. – Какие у кого есть запасы провианта – всё на стол! Представьте, что у нас выходной, и мы вырвались на природу!
Оценив шутку, все, как можно естественнее, попытались посмеяться.
– Мне всегда было интересно, – начал затрапезную беседу Прохор. – Случайно ли мы проживаем эту жизнь, или наши судьбы пишет кто-то свыше?
– Да-да, мне тоже частенько кажется, что чей-то неведомый разум, предвосхищая события, выдумывает для людей сценарий! – поддержал профессор, выдавливая в рот из тюбика коричневую массу.
– Вы хотите сказать, какой-то писака придумал для нас это путешествие? – включился в разговор старший помощник.
– Хотел бы я знать, какой умник додумался забросить нас в такую дыру?! – засмеялся повар.– Вероятно, у автора данного «произведения», туговато с фантазией. Всё утро – топаем, топаем… а толку никакого. Пора бы уже к чему-нибудь и прийти.
Профессор снял со своих уставших ног ботинки, сгрёб под голову побольше листьев, и прилёг чуть-чуть в сторонке от «застолья».
