Кэтрин Коути - Длинная Серебряная Ложка
«Еще одно нестандартных размеров животное — и меня точно вывернет,» подумал Уолтер.
— Может, чуть позже посмотрим? Если честно, я пришел не за этим.
— Правда? — удивился Леонард. — А зачем тогда?
— Я должен кое-что у тебя спросить.
Главное его не напугать, поэтому мистер Стивенс решил пока что не сообщать о самых страшных своих подозрениях. Он постарался как можно мягче сформулировать вопрос.
— Леонард, ты не знаешь куда пропала твоя сестра?
Судя по реакции юного Штайнберга, формулировка оказалась недостаточно мягкой.
ГЛАВА 6
Леонард Штайнберг держал микроскоп наперевес, но руки его ходили ходуном.
— Кто ты, Уолтер, и кто тебя послал?! — наконец сумел выговорить он.
Дружелюбно улыбаясь, Уолтер отнял у него микроскоп и вернул прибор на стол, заметив при этом, что у Леонарда от страха даже руки похолодели.
— Да не волнуйся ты так! Расследовать пропажу Берты меня попросила Гизела, вот я и расследую по мере возможностей. А сам я никто иной как Уолтер Стивенс, из Англии. Хотя должен признаться, что сюда я приехал не фольклор собирать. Чего за ним далеко ходить? На любой валлийской ферме тебе расскажут сотни историй про домового Буку. Здесь же я надеюсь отыскать вампиров.
— Ах, вот оно что, — тихо промолвил Леонард. — Зачем? Чтобы истребить их, да?
— Нет, просто материал для книги собираю. Хотя все зависит от их поведения, — присовокупил Уолтер. — Я даже не сомневался, что вурдалаки водятся в этих краях, а давеча побеседовал с вашим священником и он подтвердил мои гипотезы!
— Представляю, в каких выражениях он все описал, — покачал головой его приятель.
— Да, отец Штефан вампиров не жалует.
— И не он один, — отозвался юный Штайнберг. — Но скажи, ты взаправду продел такой путь только ради вампиров? Я еще понимаю, если бы тебя интересовали наши аборигенные бактерии, но вампиры? Чем тебе английские не милы?
— Разве в Англии они тоже есть?! — спросил Уолтер с интонацией человека, узнавшего что все это время у него в огороде, под грядкой укропа, находился древний клад.
— Вампиры повсюду, Уолтер.
— Но почему я никогда их не видел?
— Нууу, — задумался Леонард. — Разве ты ведешь ночной образ жизни?
— Нет. Дома я привык ложиться рано, а когда служил у стряпчего, приходилось экономить на свечах.
Тут он вспыхнул, подумав — и не без сожаления — про абсент, канкан и дома с дурной репутацией.
— А, ты в таком смысле. Нет, на улицу по ночам не выходил. Вдруг еще нападут, ограбят, убьют…
Юный Штайнберг красноречиво кивнул.
— Вампиры предпочитают большие города, — добавил он.
— Как Лондон?
— Да. В таких городах проживают Мастера, которым подчиняются все вампиры в стране.
— Представляю, как они бьются за это звание! А Мастером становится тот, кто победил предыдущего?
— Не всегда. Зачастую Мастером становится тот, кто медленнее всех бегает. За вампирами присматривать — все равно что кошек пасти. Удовольствия абсолютный ноль, а н-нервотрепки уйма… Хотя случаются исключения, — юноша помрачнел. — Иногда в Мастера выбиваются жадные до власти сволочи. Они даже хуже чем… чем стафилококки! Ведь бактерии просто убивают, а не играют с тобой в игры! А эти будут годами нарезать вокруг жертвы круги, упиваясь ее страхом. Ну ничего, и т-тогда найдется кому их остановить!
— Ты это о чем?
— Да так. Мысли вслух.
— А в ваших краях есть Мастер? Дай угадаю — это граф?
— Нет, это графиня. Но ее называют просто Эржбета. Кстати, она тоже приезжает на Бал. Вот только ты ее не увидишь, потому что сегодня же покинешь замок — так ведь, Уолтер?
Тот пробормотал нечто маловразумительное. Уедет он, как же. Теперь, когда вампиры так близко что их можно потрогать пальцем (или осиновым колом, в зависимости от обстоятельств)! Вряд ли он отыщет их в родных пенатах. Английские кровососы, должно быть, необщительные. А во всем виноват никудышный климат. Уолтер вспомнил туманы, белые и густые, как бланманже. Попробуй поохоться в таких погодных условиях! Можно перепутать человека с парковой скульптурой и все клыки обломать. А еще бывают настолько промозглые ночи, что если вампирам приходится выбирать между свежей кровью и уютным, хорошо протопленным камином, они наверняка склоняются в пользу последнего.
— Откуда ты столько знаешь про вампиров?
— Шутишь? — Леонард закатил глаза. — Сам же говорил, будто отец Штефан все тебе рассказал.
— Ну да.
На мгновение юный Штайнберг задумался, чувствуя, что балансирует на стуле с отломленной ножкой, пытаясь при этом жонглировать. В расспросах он не силен.
— Значит, тебе подослала Гизела. О чем вы с ней беседовали?
— Обо всем.
— А поточнее?
— О том, что они с твоей сестрой, мягко говоря, не ладили. Что она очень расстроена побегом Берты. Что из-за этого необдуманного поступка может сорваться Бал.
— Больше она ничего про Бал не говорила? — успокоившись отчасти, переспросил Леонард.
— Кроме того, что там будут вампиры. Ты ведь тоже веришь в вампиров, правда? — еще раз уточнил Уолтер. А то вдруг с ним приключилась слуховая галлюцинация с хорошим воображением.
Леонард снял очки, протер их свежим платком, и снова водрузил на нос.
— Мне ли отрицать их существование? — вздохнул он.
— В таком случае, неужели будущий союз с Гизелой тебя не пугает?
— Еще как п-пугает! В прошлом году… ну, когда все произошло… я умолял ее расторгнуть помолвку, предлагал любые отступные, а она ни в какую.
Уолтер понимающе кивнул. Если мужчина расторгнет помолвку первым, то любой сколько-нибудь порядочный человек просто обязан линчевать ренегата на месте. Расторжение помолвки — это прерогатива невесты.
— Не бойся, Леонард, — он покровительственно похлопал беднягу по плечу. — Если понадобится, я встану на твою защиту.
— Спасибо. Только я бы предпочел, чтобы ты уехал отсюда. Прямо сейчас. Можешь взять любую лошадь на конюшне, я покрою твои дорожные расходы. Давай, а?
— Ну нет, я и с места не сдвинусь!
— Что же ты намерен предпринять?
— Для начала, хочу узнать, что произошло с твоей сестрой.
— Ты и правда веришь, что сумеешь ее найти? У моего отца гораздо больше средств, но и он потерпел неудачу.
— Если не найду, то хоть попытаюсь.
— И то верно. Главное ведь намерения, — в его голосе Уолтер уловил нотки горечи. — Чем я могу помочь?
— У тебя есть портрет Берты? Ну или фотография, желательно посвежее.
— Есть одна, только она в ее будуаре.
— Так за чем же дело стало! Как раз ее будуар мне и нужен. Может, там я отыщу какие-нибудь улики.
После долгих раздумий Леонард согласился его проводить. Перед уходом он лично попрощался с каждой водорослью и пожелал всем приятного фотосинтеза.
Будуар фроляйн Штайнберг размерами не уступал крикетному полю. Пол был устлан персидским ковром, по которому, выжигая вам сетчатку, разбегались ярчайшие геометрические узоры. На стенах висели картины, изображавшие обнаженных нимф и прочие куртуазности. Высокие окна были обрамлены темно-красными шторами с золотой бахромой, которые спускались вниз тяжелыми складками, словно еще не остывшая лава. На подоконнике стояла клетка с канарейкой. Птичка, дремавшая на жердочке, вдруг вспорхнула и ожившим солнечным зайчиком заметалась по клетке.
Над камином не оказалось традиционного круглого зеркала, но отсутствие зеркал уже превратилось в закономерность. Уолтер успел от них отвыкнуть. Увидав зеркало, он завопил бы от удивления, словно туземец при виде товаров из Старого Света.
— Держу пари, в этой комнате не убирали с момента исчезновения Берты! — потер руки мистер Стивенс. Он уже представлял, как обнаружит под ковром пятно причудливых очертаний, а за диванными подушками — удавку либо погнутый подсвечник.
— Ну что ты, это же негигиенично! — осадил его Леонард. — Я немедленно распорядился, чтобы все поверхности протерли карболовой кислотой, а шторы прополоскали в керосине.
Уже без прежнего рвения, сыщик прошелся по комнате. Следов борьбы заметно не было. Штофные обои оказались чистыми до безобразия, без кровавых брызг или подозрительных царапин.
Тем временем Леонард снял с каминной полки фотографию в простой рамке.
— Вообще-то, отец никогда не приглашал к нам фотографа. Говорил, что если мы будем день-деньской таращиться на свои изображения, то совсем избалуемся, — невесело усмехнулся он. — Но однажды мы поехали на ярмарку. Пустая трата времени, если хочешь знать мое мнение! Помню, как у меня началась истерика, когда отец попытался затащить меня на карусель. Тамошние дети прикасались к лошадкам такими руками! Да столько микробов даже Пастер за всю свою жизнь не видел! Я ныл и просился домой, но отцу там понравилось, он размяк, и Берта уломала его пойти в студию. Ей он ни в чем не отказывал.
