Кэтрин Коути - Длинная Серебряная Ложка
— Вы не поняли! Мне нужно увидеться с Леонардом.
— У молодого господина неприемный день. Оставьте свою визитную карточку, — экономка ехидно улыбнулась, давая понять, что на такую цивилизованность с его стороны она и не рассчитывает.
К счастью, за спиной Цербера вдруг нарисовался Леонард, который решительно распахнул перед Уолтером дверь.
— Еще какой п-приемный! Это же Уолтер Стивенс, мой друг из Англии! Как мило, что вы ко мне заглянули! Я так и знал, что уникальные штаммы местных микроорганизмов не оставят вас равнодушным! Вы свободны, фрау Бомме, — кивнул он экономке, но ее тапочки пустили корни в паркете.
— Ваш отец велел докладывать, если в дом пожалуют незнакомцы. Пока герр Штайнберг не будет поставлен в известность, гостя я пропустить не могу.
Леонард автоматически поправил очки.
— Я за него ручаюсь, — произнес он, делая ударение на каждом слове.
— Даже так, сударь. Против прямого приказа я пойти не смею.
— Почему вы считаете, что ссориться со мной выгоднее, чем с моим отцом? Ведь я такой же, как он. У нас с ним одинаковый химический состав крови.
Уолтер в который раз подивился умению Леонарда изящно излагать свои мысли.
— Ваш отец ужасно разгневается, — сказала экономка, но уже без былой уверенности.
— Именно! Но я-то отделаюсь парой оплеух, а вам он может отказать от места, если сочтет, что вы увидели нечто не предназначенное для ваших глаз.
Некоторое время экономка переваривала услышанное. Затем ее губы медленно сложились в приветливую улыбку, которая забуксовала где-то в районе щек, так и не достигнув глаз. В глазах ее Уолтер по-прежнему отражался во всем своем ничтожестве.
— Угодно ли вашему гостю выпить чаю или кофе?
— И правда, Уолтер? — подхватил Леонард. — Или чего-нибудь покрепче? У нас отличный винный погреб. Там такая плесень растет, просто загляденье. А еще там есть вино, — добавил он снисходительно, — Фрау Бомме, какое у нас есть вино?
— И токайские, и балатонские, и шопронские вина, и «Бычья кровь.» Думаю, если хорошо поискать, найдется виски или что там в Англии любят пить, — последнее слово она произнесла тем тоном, который обычно зарезервирован для «лакать.»
— Благодарю, но не сейчас, — пробормотал гость.
— А вам, герр Леонард? — поколебавшись, предложила экономка. — Принести… чего-нибудь?
— Я так и подавно ничего не буду. За мной, Уолтер! Простейшие нас заждались!
Молодые люди поднялись по лестнице, покрытой ковром с таким ворсом, что в нем вязли ноги, и почти полмили шли по коридору, лавируя между кадками с пальмами.
— Скажите, Леонард… — начал Уолтер.
— Может, перейдем на «ты»? Мы ведь дружим уже 4 дня. Так долго со мной еще никто не дружил!
— Хорошо. Скажи, герр Штайнберг жестоко с тобой обращается? — спросил англичанин, жалея нового друга. Сколько на него свалилось — и сестра исчезла (или похуже), и невеста-вампирша требует крови, и папаша, судя по всему, угощает его тумаками.
— Отец бывает вспыльчивым, но главное не подворачиваться ему под горячую руку. Вернее, под холодную, — и Леонард улыбнулся лишь одному ему понятной шутке.
— И долго ты намерен сносить побои? Ты же взрослый человек! Тебе нужно уехать и самому строить свою жизнь! — сказал Уолтер, чуть не добавив «как я.»
— Не могу. Я его наследник и должен продолжать наше дело. Если бы ты только знал, Уолтер, сколь благородны начинания моего отца! — произнес юноша с благоговением, словно колбасный цех Штайнберга был вершиной гуманизма.
Уолтер посмотрел в сторону, силясь скрыть свое разочарование. Оказывается, Леонард не так уж простенек. Готов терпеть любые унижения, лишь бы в будущем заграбастать папашин капиталец. Ну и ну! Вот так семейка, один другому под стать!
Наконец они дошагали до кабинета молодого ученого. У двери Леонард улыбнулся, словно взрослый который вот-вот пустит ребенка к рождественской елке, затем картинно ее распахнул. Как только Уолтер вступил в комнату, на нос ему капнуло что-то липкое и теплое. Когда он поднял очи горе, то увидел на закопченном потолке зеленое желеобразное пятно. Так по описаниям выглядела эктоплазма.
— Это ничего, — засуетился Леонард, проталкивая его вперед. — П-просто неудачный эксперимент. Слишком долго нагревал жидкость, вот она и… Но потолок уже чище процентов на 80!
Пресловутые 80 % эксперимента лежали на полу, и гостю пришлось встать на цыпочки, чтобы ни во что не вляпаться. Интуиция подсказывала, что эта штука питается ботинками.
По стенам кабинета тянулись стеллажи с фолиантами в скучных обложках, возле окна висели портреты Дарвина и Луи Пастера. По всему помещению были расставлены столы со спиртовками, колбами и пробирками. В некоторых сосудах что-то бурлило, и пар из них валил, прямо скажем, смрадный. Внимание гостя привлекли плоские стеклянные чашечки — как объяснил Леонард, это новейшая разработка некоего Петри. Их производство еще не было налажено, но Леонард списался с ученым и тот прислал ему несколько образцов на пробу. Любопытство перебороло отвращение, и Уолтер рассмотрел их поближе. Чашки были заполнены или прозрачной, или мутной слизью. Вопреки его ожиданиям, в ней ничего не ползало и не копошилось. Но наверняка оно там шебуршится на микроскопическом уровне. От этой мысли стало еще гаже.
Заглядевшись, Уолтер позабыл про коварное желе, которое не преминуло подставить ему подножку. Нога скользнула по ковру и, чтобы удержать равновесие, Уолтер схватился за край стола. От удара чашечки подпрыгнули и зазвенели.
— Осторожнее! — не оборачиваясь, крикнул Леонард. Сейчас он колдовал над микроскопом, бормоча под нос латинские названия бактерий. Для непосвященных ушей они звучали как заклинания.
— Постараюсь.
Перевязанная ладонь начала саднить, а через серую от грязи ткань проступило темное пятно, которое все разрасталось. Надо же было так неудачно стукнуться! Тут в его голову постучалась хорошая идея, одна из многих за сегодняшний день. Наверняка в кабинете у Леонарда столько спирту, что хватит на гусарский полк. Будет чем продезинфицировать порез. Больно, конечно, но все лучше чем гангрена.
— Леонард, не одолжишь мне немного спирта? — позвал юноша, снимая платок.
— Просто так будешь или с закуской?
— Да ну тебя! Мне нужно рану обработать.
Когда Леонард обернулся, Уолтер показал ему ладонь, где свежая кровь струилась по запекшейся. Эта была неплохая имитация сцены, произошедшей почти две тысячи лет назад, с той лишь разницей, что апостол Фома тогда не издал булькающий звук и не рухнул на колени, зажимая руками рот.
— С тобой все в порядке?!
— Нет, — слабо простонал Леонард.
— Что-то случилось?
— Меня тошнит.
— От меня, что ли? — сразу обиделся Уолтер.
— Не совсем. От вида твоей крови.
— Кровь как кровь. Не хуже чем у других.
Леонард поднял на него измученные глаза с красными прожилками.
— Ты только не об-бижайся, ладно? Просто у меня гемофобия. Еще с детства. Не м-могу смотреть на человеческую кровь, — его тело снова сотряс спазм. — Она такая отвратительная! Там столько всего водится!
— Ну хорошо, просто скажи где спирт.
— Слева от микроскопа целый бутыль. В верхнем ящике стола найдешь вату и марлю. Поторопись, пожалуйста!
— Я мигом!
Отыскав все все необходимое, Уолтер торопливо перевязал рану, а Леонард все это время сидел на полу, прикрывая лицо руками. Когда англичанин подошел к нему, он отодвинул указательный палец и воззрился на друга одним глазом.
— Все?
— Все.
— Уффф.
Леонард шумно выдохнул и поднялся на еще дрожащие ноги.
— Это уже в прошлом, — успокоил он себя. — Так, чем бы мне тебя занять? Вот, гляди!
Уолтер послушно склонился над микроскопом и увидел нечто зеленое, текучее, по форме напоминающее тапок с бахромой. Существо ползало по стеклу, при этом шевеля ресничками с видом заправской кокетки.
— Это мой свадебный подарок Гизеле. Еще неизвестный науке вид инфузории! Я назову ее Paramecium giselia. Мне кажется, эта инфузория на нее очень похожа!
— Чем?
— Ну, — задумался Леонард — Для начала, у нее тоже есть ресницы.
Уолтер тихо простонал. Даже если Гизела и была безжалостной убийцей, она все таки не заслужила, чтобы грядущие поколения сравнивали ее с ожившей водорослью.
Леонард ловким движением сменил стеклышко с образцом.
— А теперь посмотри сюда! — произнес он тоном шеф-повара, который представляет гурману блюдо из трюфелей. — Вот такой вольвокс я выловил в нашей запруде. Хорош, чертяка! И представь — тоже неизвестный в-вид! Давай классифицировать его вместе?
«Еще одно нестандартных размеров животное — и меня точно вывернет,» подумал Уолтер.
