Юлия Набокова - Легенда Лукоморья.
Не выдержав его взгляда, я отвернулась. За спиной раздались шаги, скрипнула половица — Ив ушел в избу. Я опустилась на крыльцо и невидящим взглядом уставилась на лес. Вспомнилась наша первая ночь вместе. Тогда рыцарь перенес нас на берег моря, лунная дорожка стелилась нам под ноги, когда мы шли по поверхности воды, а в конце пути нас ждала постель из звезд. Тогда Ив не разделял мнения, что применять магию в личных целях нельзя. Что же произошло теперь?
В избе что-то загремело, оглушительно чихнула печка, так что я подпрыгнула вместе с крылечком. Похоже, Варфоломей занялся завтраком. Я не тронулась с места — за один стол с Ивом в таком настроении я не сяду.
Вскоре на крылечке появился кот, вкрадчиво сообщил:
— Я там скатерку расстелил...
— А мне показалось, ты печку мучил, — хмыкнула я.
— А, это она мышью подавилась, — радостно доложил Варфоломей.
— Вот и ешьте своих мышей сами, — буркнула я.
Кот пристально посмотрел на меня, вильнул хвостом и вернулся в избу. Из неплотно закрытой двери, дразня меня, донеслись ароматы свежеиспеченного каравая, домашнего сыра и ягодного варенья. Я встала и плотно прикрыла дверь. Не дождетесь!
Утренняя прохлада сгущалась вокруг меня влажным одеялом, холодила босые ноги, пробиралась за шиворот, мурашками растекалась по коже. Я поежилась, подтянула под себя ноги, растерла замерзшие руки. Хоть Снегурочкой стану, но в избу не вернусь!
Взгрустнула при мысли о нашем тропическом рае в шалаше — ведь еще вчера, на острове, все было так хорошо. Никаких недомолвок, никаких обид, никаких споров. Стоп! Уж не обошлось ли без вмешательства достопочтенного магистра Белимара? Вчера утром те несколько минут, пока я выбиралась из моря, они провели с Ивом наедине и о чем-то переговаривались. А уже после обеда рыцарь отчитал меня, когда я пыталась добыть нам еды. Надо поговорить с ним, надо все выяснить, не дать магистру нас поссорить!
Я вскочила на ноги, метнулась к двери и чуть не сбила с ног выходящего Ива.
— Ты... — взгляд скользнул по непривычным для рыцаря подпоясанной русской рубахе, просторным штанам. Только сапоги из мягкой кожи, которые Ив носил еще в Вессалии, портили целостность облика. Против воли вырвалось насмешливое. — Ты Кузьму что ли ограбил? А что ж лаптями побрезговал?
— Это из запасов Бабы Яги, — снизу мяукнул кот.
— Она любила переодеваться в мужское?
Ив, не глядя, отодвинул меня с пути и спустился с крыльца. Только сейчас я заметила котомку на его плече, и все ехидство как ветром сдуло.
— Ты... уходишь? — Мой голос прозвучал неожиданно хрипло.
За рыцаря ответил кот:
— Он идет за Василисой.
"Что, прямо сейчас? Вот так? В обиде на меня?" — заметались вопросы в голове, но вслух я растерянно спросила:
— Пешком?
— Я нашел несколько монет. На них можно купить коня в ближайшем селе, — пояснил кот, в то время как Ив по-прежнему молчал.
— Коня? — изумленно вырвалось у меня. — А что, ковра-самолета или сапог-скороходов нет?
— Я в состоянии добраться сам, — в голосе рыцаря прозвучал вызов.
— Ну смотри, а то могу подбросить тебя на метле! — в том же тоне ответила я.
— Обойдусь, — отрубил Ив.
— Тогда счастливого пути! — оскалилась я.
Ив бросил на меня короткий порывистый взгляд, от которого внутри у меня все сжалось. Так он уже смотрел на меня однажды: когда я была парализована заклинанием недвижимости, а Ив думал, что перед ним моя сестра Селена. Он смотрел на меня как на чужую, и для него это тоже было невыносимо. Он быстро отвернулся и зашагал к лесу.
— Скатертью дорожка, — от души напутствовал кот.
Мы молча смотрели вслед рыцарю, пока деревья не сомкнулись стеной, спрятав его от нас. Даже избушка замерла и, казалось, вытянулась на цыпочках, чтобы как можно дольше не терять Ива из виду.
— Ты так и не ответил, откуда у Яги мужская одежда, — очнулась я.
— Сама пряла, сама шила, — с гордостью поведал кот. — Ох, и рукодельница была!
— А Василиса что же? — усмехнулась я. — Отлынивает?
— Баба Яга столько одежи наготовила, что еще на три поколения богатырей хватит, — сообщил Варфоломей.
— Да зачем ей это? — поразилась я.
— Ты и правда глупая или притворяешься? — мяукнул кот и, не дождавшись моего ответа, сам сделал неутешительный вывод о моем умственном развитии и пояснил: — Гости-то у ней были!
— Ну, были, — все недоумевала я, — и что с того?
— С дороги-то они уставшие приходили, есть-пить просили!
— Что у Бабы Яги в избе бесплатная столовая для царевичей и Иванов-дураков была, это я в курсе, — согласилась я. — Но чтобы у нее еще и ателье было, что-то не припоминаю!
— А про баньку ты помнишь? — взъерошился кот. — Или тебе память начисто отбило?
— Помню, как же, она у вас гулящая, — радостно сообщила я. — Ага, есть еще и вторая мини-избушка, со своим пошивочным цехом? Что ж ты раньше-то молчал! А ну зови ее сюда, будем мне гардероб составлять!
Кот в раздражении закатил глаза.
— В баньке гости парились, а потом в избе спать укладывались. Помнишь?
— Помню, и что?
— А то, — рявкнул кот, — что если одежа у них справная была, то Баба Яга ее стирала, да на печке сушила, пока гость спал.
— Это еще зачем?
— А что же, он, по-твоему, после бани снова в пыль дорожную одеваться должен? — Кот в возмущении выпучил глаза.
— А нечего было пылиться, — не сдавалась я.
Кот безнадежно махнул лапой.
— А шила-то она для кого? — спохватилась я.
— Для того, — пробурчал кот. — У иных путников одежа так в дороге истрепалась, что в лохмотья рассыпалась. Не провожать же молодца нагишом? Вот Яга и заготовила рубах да штанов разных размеров, чтобы любому подошли.
— Добрая душа, — умилилась я и возмущенно потрясла кулаком. — Бабулька, а потом и Василиса, для них и стол, и баньку, и ночлег, и рубаху, а они на Ягу напраслину возводят, злодейкой выставляют!
— Вот с этим мы и будем разбираться, — озадаченно нахмурился кот. — Пошли в дом! Скоро Илья явится, надо успеть ему отвар сготовить. А там, если время останется, прогуляешься до чародеек да разведаешь, авось и найдешь ту, кто к этой напасти отношение имеет.
Я всплеснула руками:
— Илья! Отвар! Да как готовить, если я не умею?
— Подскажу уж тебе, неумеха, — смилостивился кот, подталкивая меня к сеням. — Пошли.
Царевна
Тем временем в царском тереме
Василиса стояла у окна своей горницы в царском тереме и кусала губы. Привычка дергать косу уже не успокаивала — коса расплелась наполовину, а девушка никак не могла взять себя в руки. Только с тревогой всматривалась в даль — вот-вот взметнется пыль дорожная, вот-вот покажется на горизонте черная точка — всадник на темном коне.
Сердце заныло от неминуемой беды, губы кольнуло болью, и Василиса слизнула кровавую капельку. Прав был Варфоломей, тысячу раз прав, когда просил ее не покидать избушки. И ведь что только не делал, проказник, чтобы удержать ее! Василиса невольно улыбнулась, вспомнив кота, но тут же нахмурилась, осознавая свою вину перед ним. Как же легкомысленно, неосмотрительно, необдуманно, недопустимо она поступила. Нет ей оправдания. Стыдно перед Варфоломеем. А еще больше — перед Бабой Ягой, которую она так подвела своим уходом.
Яга снилась ей ночью: явилась к ней в горницу, постояла у изголовья кровати, молча и пристально глядя в глаза. Василиса бросилась к ней, умоляла простить за глупость, помочь дело исправить — но Яга растворилась в воздухе, словно и не было ее. Василиса проснулась от нервной дрожи и не сомкнула глаз до самой зари: казалось, из темноты горницы на нее по-прежнему мудро и укоризненно смотрит умершая Баба Яга.
Скрипнула половица — в горницу вошла верная прислужница Дуняша.
— Царевна Василиса! — Голос Дуняши звенел от восторга. — Погляди, какой славный кокошник царица передала.
Василиса даже не обернулась.
— Так и переливается каменьями самоцветными, так и пышет, — не сдавалась Дуняша, нахваливая кокошник. — Красота — ненаглядная! Ой, косонька-то совсем растрепалась!
Василиса молча снесла, как Дуняша быстро да умело сплела разворошенные в волнении пряди, приговаривая, как хороша царевна, как онемеет от такой красоты жених, какой славный пир закатит царь-батюшка. Василиса стояла, не шелохнувшись, к словам служанки оставалась глухой.
Дуняша туго переплела косу алой шелковой лентой, закрепила на голове царевны нарядный кокошник и широко раскрыла глаза от восторга:
— Хороша! Сейчас, зеркальце вот! Гляди-ка! — суетилась Дуняша.
Василиса в зеркало даже не взглянула — что толку? Все зеркала и блюдца она тщательно проверила — ни одно из них не было волшебным и не помогло ей связаться с кем-либо за пределами терема.
— Ни дать, ни взять — царевна-несмеяна, — расстроенно шмыгнула носом Дуняша. — Как околдовал кто.
