Исин Нисио - Nekomonogatari(Black)
– Никому не говори.
– Не это! То, что сразу после этого сказала.
Впервые я слышу эти слова.
Они звучат так свежо!
– Если ты никому не расскажешь, я сделаю что угодно…
– Я не слышал тебя из-за электромагнитных волн из космоса! Повтори ещё раз вторую половину!
– …
Ханекава больше не хмурилась, её взгляд прожигал меня насквозь [38].
Ух.
Если возможно, я бы хотел, чтобы она сказала это, сгорая от стыда, с пылающими щеками, но о таком я не попрошу. Меня устроит полное подчинение, даже если в сердце она будет презирать меня.
…Может, это все моё воображение, но мне кажется, будто презрительный взгляд сейчас принадлежит не одной Ханекаве. Мне даже кажется, будто я слышу, как люди, попавшие сюда после экранизации, смотрят на меня и внезапно закрывают книгу.
Неважно.
Кто-то, возможно, важный человек из прошлого говорил мне, что надо жить, оставаясь самим собой, невзирая на мнение других людей. Спасибо тебе, герой из прошлого.
– Я сделаю что угодно, – повторила Ханекава.
Впечатляюще монотонный голос.
– …
Как я и думал, монотонный голос меня не устроил.
– Прошу, больше эмоций.
Тот, кто хотел абсолютного подчинения, как ни странно, просил, низко склонив голову.
– Пожалуйста, считай, что в этот монотонный голос вложены всем мои чувства к тебе.
– Не может быть, Ханекава, поверь в себя. Ты можешь лучше!
– Я-сде-ла-ю-что-у-год-но.
В этот раз уже не монотонный – эти слова наполнены яростью, по-настоящему зловещие слова.
Похоже, она не сделает для меня что угодно.
Крайне маловероятно, что она хотя бы палец о палец ударит для меня.
– Пф… я не проиграю.
Я не проиграю её злости.
Она пообещала.
А значит, я могу делать что угодно.
Я на сцене.
Это театр одного актёра – Арараги Коёми.
– Ты сделаешь что угодно, хм… но что бы такое у тебя попросить? Так много вариантов, что я не знаю, какой выбрать! Лучше бы списком! Прямо сейчас мне нужна самая чёткая формулировка! Ты должна была лучше заставлять меня учиться!
Я учусь в общей школе, так почему я всегда опаздываю?!
Говорят, что, получив всё, о чём они мечтали, люди впадают в панику, и прямо сейчас я был в таком положении. Если я не успокоюсь, последствия могут быть катастрофическими.
– Стоп! Если подумать, количество просьб, которое Ханекава выполнит, не определено! Другими словами, можно повернуть все так, что она выполнит неограниченное количество приказов!
– Только один!
Ханекава в ту же секунду подправила своё обещание.
– Я сделаю всё, что ты скажешь, но только один раз.
– Пф… Я дал ей исправиться.
Мир так жесток, хм.
Ладно, хорошо.
Земной Шенлон мне нравился больше, чем Намекский [39]. Воскрешать всех умерших друзей разом очень удобно.
– Правда, у меня голова начинает болеть… – пожаловалась Ханекава, схватившись за голову. – У меня голова болит сильнее, чем щека после удара отца.
– Голова болит…
– Ага. С тех пор, как я с тобой связалась на весенних каникулах, у меня постоянно болит голова.
– Хм-м-м-м.
Я серьёзно об этом забеспокоился.
Но сейчас забудем.
– Для начала давай уйдём туда, где нет людей, Ханекава.
– Думаю, это место и так вполне бесчеловечное…
– Я не сказал «бесчеловечное». Я сказал «нет людей».
Сюда, указал я ей.
– Ха… ага, ага. Понятно, мне всё равно некуда идти.
Она демонстративно кивнула и последовала за мной.
Пытается вселить в меня чувство вины нытьём? Не выйдет.
В данный момент Ханекава у меня в руках – я не столь неопытен, чтобы потерять такой шанс. Победа или смерть, всё или ничего, время показать свою мужественность.
Я оставил велосипед в безопасном месте (это хороший горный велосипед, я должен быть осторожен, чтобы его не украли), и отвёл Ханекаву в ближайшие кусты.
– …
Я отвёл Ханекаву в ближайшие кусты.
Я отвёл Ханекаву в ближайшие кусты.
Я отвёл Ханекаву в ближайшие кусты.
Почему эти слова звучат так преступно? Я дрожу!
Нет!
Если ни одна из сторон не возражает, это не преступление!
Может быть, даже правильнее сказать, что Ханекава вынуждает меня отвести её в ближайшие кусты!
Она что, соблазняющий пассив? [40]
Или цундере-пассив?
Ну, Ханекава вообще не цундере, но из-за её нытья (цун-цун) сейчас была на удивление похожа на одну из них.
Ограниченная по времени цундере.
– Ну, и что теперь, Арараги-кун?
Будто став серьёзнее, Ханекава нарушила молчание.
Она облокотилась на ствол дерева, словно была старшей сестрой, игравшей в дочки-матери с детьми в детском саду.
Кивала в ответ на всё.
– Что такое, Ханекава? Как будто ты ничем не рискуешь.
– Я в безопасности.
Ханекава провоцировала меня.
«Как в домике», – добавила она.
– Я уже знаю, как всё закончится. Всё-таки, Арараги-кун, что бы ты у меня ни попросил, даже если я выполню все твои требования, в итоге ты испугаешься и не сделаешь ничего.
– Ч-что ты сказала?!
Я испугаюсь?!
Как грубо!
Это когда я пугался?!
– Весенние каникулы. Кладовая спортзала.
Она дала точный ответ.
Я беззвучно глотал воздух.
Когда Ангел [41] был нем как рыба, он, наверное, чувствовал себя также.
Если так, то прямо передо мной сейчас стоит потрясающе милая Ева.
Созданная Ёсидзаки Мине [42], наверное.
– О, я хорошо помню твоё цыплячье поведение. Даже если бы я не знала, как ведут себя цыплята, посмотрев на тебя, я бы все поняла.
Ханекава была на удивление саркастична.
Хоть она и сказала, что хорошо помнит, казалось, что она вовсе не хочет об этом вспоминать.
– Эй, цыплёнок Арараги-кун, что мне делать? Я могу ничего не сделать, но, на всякий случай, спрошу. Что? Снять одежду? Что именно?
– …
Эм.
Похоже, в глазах Ханекавы моя мужественность стремилась к нулю.
Для мужчины нет большего унижения, но Ханекава кое-чего не понимает.
Действительно, весной я вёл себя как цыплёнок.
Я признаю это.
Однако она сильно ошибается, если думает, что я навсегда останусь цыплёнком. Как птенец становится цыплёнком, так и я… стоп, но это всё равно получается цыплёнок.
Я неправ.
Цыплёнок и есть цыплёнок, но я – Нагойский цыплёнок [43]!
И сейчас в этой ситуации я должен расквитаться за мой провал на весенних каникулах.
Хм.
Господь весьма милосерден, если даёт прямо в руки шанс сравнять счёт.
…
Действительно, «прямо в руки».
Эй, Бог, ты не слишком-то добрый?
– Хм…
Я подпёр рукой подбородок и задумался. Медленно ползал взглядом по телу Ханекавы, осматривая её с головы до пят.
– Ох…
Ханекава как будто дрогнула, однако затем решительно скрестила руки за спиной, выпрямляя спину, чтобы я лучше мог разглядеть её тело.
Какое напряжение.
Или она искренне верила, что я цыплёнок.
…именно так и есть.
И если так – я воспользуюсь её неосторожностью. Не о чем беспокоиться, эти книги никогда не экранизируют до шестого тома, поэтому, что бы я ни сделал, об этом мало кто узнает.
Если бы я сделал что-то на телевидении, это было бы опасно, но то же самое на бумаге не слишком повредит общественному мнению обо мне!
Новеллы не контролируются!
– Что такое, Арараги-кун? Нагнетаешь атмосферу, или ты ничего не придумал? Или, может быть, ты хочешь просто облизать глазами моё тело? Изнасилуешь меня взглядом?
– …
Хм.
А, я понял.
Для Ханекавы эти слова были всего лишь способом спровоцировать меня, или наоборот, разрушить мою решимость. Но для меня они стали отличной подсказкой.
Намёком.
Понятно.
Я повёлся на слова Ханекавы «я сделаю что угодно» и неосознанно думал только о том, что я могу потребовать у нее. Но это значит, что можно подойти и с другой стороны. Я могу не только заставить Ханекаву сделать что-то – я могу сам сделать что хочу с Ханекавой.
Другими словами, если сформулировать это в условиях просьбы, я могу заставить её «выдержать это»… ох.
Очень ценная подсказка.
И в ее словах она была не единственной – как глупо и неженственно.
Как будто она сама подсказывала, как мне заработать больше очков отношений [44]. Или она правда соблазняющий пассив – в таком случае, не нужно сдерживаться.
Во мне исчез последний кусочек сознания – нет, разве это не серьёзно?
Моё сознание.
Моё сознание исчезло.
– Ханекава.
– Что?
– Я не хочу пялиться на твоё тело так, будто облизываю тебя
– Ну, я догадываюсь… – сказала Ханекава, наклонив голову. – Ты и так постоянно этим занимаешься.
– Чёрт, меня раскрыли!
Она заметила, что на уроках я глазел на её грудь, я больше не хочу жить!
– Дружеский совет: на уроках смотри на доску. Учитель тебе много полезного расскажет.
