Терри Пратчетт - Опочтарение
Он дружески улыбнулся мистеру Косому, когда тот занимал свое место.
— Кажется, я не знаком со всеми присутствующими — заметил он.
Мистер Косой вздохнул.
— Милорд, позвольте представить вам мистера Зеленомяса из Партнерства «Анк-Сто», казначея компании "Великий Путь", мистера Муската из Холдинга Равнин Сто, мистера Слеппня из Торгово-Кредитного Банка Анк-Морпорка, мистера Спрятли из "Анк Фьючерз (Финансовые Советники)" {46} и мистера Позолота…
— …самого по себе — хладнокровно добавил одноглазый человек.
— А, мистер Взяткер Позолот — сказал Витинари, взглянув прямо на него — Я так… рад наконец-то встретиться с вами.
— Вы не ходите на мои вечеринки, милорд — посетовал Позолот.
— Извините. Государственные дела отнимают массу времени — резко сказал Витинари.
— Нам всем иногда нужно расслабиться, милорд. Работа не волк, в лес не убежит, как говорится.
Некоторые из присутствующих, услышав такое, в ужасе задержали дыхание, но Витинари выглядел совершенно спокойным.
— Интересно — только и сказал он.
Он порылся в лежащих на столе папках и открыл одну из них.
— Ну а теперь, к делу. Мой персонал подготовил для меня кое-какие заметки, основанные на общедоступной информации с площади Барбакан {47} — сказал он, обращаясь к адвокату. — Совет директоров, например. Конечно же, загадочный мир финансов для меня как закрытый гроб…, ах, гроссбух {48}, но создается такое впечатление, что ваши клиенты взаимно работают друг на друга.
— Да, милорд?
— Это нормально?
— О, такое часто случается с людьми, которые заседают в советах директоров сразу нескольких компаний, милорд.
— Даже если это конкурирующие компании? — удивился Витинари.
На лицах людей, сидящих за столом, появились улыбки. Большинство финансистов немного расслабились в своих креслах. Этот человек определенно полный профан в бизнесе. Что он знает о сложных процентах, э? У него классическое образование. Тут они припомнили, что свое образование он получил в Школе Гильдии Убийц, и улыбки исчезли. Но мистер Косой продолжал внимательно смотреть на Витинари.
— Есть способы — достойные всяческого уважения способы — сохранить конфиденциальность и избежать конфликта интересов, милорд — сказал мистер Косой.
— А, это должно быть… как же это… стеклянный потолок? — просияв, спросил Витинари.
— Нет, милорд. Кое-что другое. Похоже, вы имеете в виду "Агатейскую Стену" {49} — мягко напомнил мистер Косой — это тщательно продуманный набор процедур, который обеспечивает уверенность, что не произойдет нарушения конфиденциальности, если, например, один отдел организации станет обладателем привилегированной информации, которую другой отдел этой организации предположительно мог бы использовать для извлечения неэтичной прибыли.
— Потрясающе! И как это работает в реальности? — спросил Витинари.
— Просто люди приходят к соглашению, что не будут поступать неэтично — пояснил мистер Косой.
— Извините? Я думал, вы сказали, что это стена… — начал Витинари.
— Это просто термин, милорд. Обозначает согласие не поступать подобным образом.
— Да? И они что, правда не поступают? Как удивительно. Даже если эта невидимая стена проходит прямо через их мозги?
— У нас есть Кодекс Поведения, знаете ли! — раздался голос.
Все глаза, за исключением принадлежащих мистеру Косому, повернулись к говорившему, который беспокойно заерзал в своем кресле. Мистер Косой очень давно изучал Патриция и прекрасно знал, что когда предмет изучения начинает прикидываться сбитым с толку простым слугой народа и задавать невинные вопросы, нужно быть настороже.
— Рад слышать это, мистер…? - начал Витинари.
— Криспин Слеппень, милорд, и мне не нравится тон ваших вопросов!
На секунду показалось, что даже кресла стараются сами собой отползти от него в сторонку. Мистер Слеппень был моложавым человеком, который не просто уже набирал лишний вес, а просто-таки хватал, подгребал и грабастал его на пути к ожирению. К тридцати годам он обзавелся впечатляющей коллекцией подбородков, и теперь все они тряслись от праведного гнева. [50]
— У меня есть множество разных тонов — спокойно заметил Витинари.
Мистер Слаппень бросил взгляд на своих коллег, которые каким-то удивительным образом оказались вдруг очень далеко от него, у дальнего горизонта.
— Я просто хотел пояснить, что мы не делаем ничего плохого — пробормотал он — Вот и все. У нас есть Кодекс Поведения.
— Я и не предполагал, будто вы делаете что-то плохое, я уверен в этом — сказал лорд Витинари — Тем не менее, я возьму на заметку все, что вы сказали мне.
Он пододвинул к себе лист бумаги и аккуратно написал каллиграфическим почерком "Кодекс Поведения". Вызванное его движением перемещение бумаг на столе открыло взорам папку озаглавленную «Растрата». Надпись была расположена, конечно же, вверх ногами по отношению ко всем остальным членам совещания, и поскольку предполагалось, что она не предназначена для их глаз, они, разумеется, тут же ее прочли. Слеппень чуть не свернул себе шею, чтобы лучше видеть.
— Тем не менее — продолжил Витинари — раз уж вопрос о мошенничестве был поднят мистером Слеппнем — он коротко улыбнулся молодому человеку — то я уверен, что вы информированы о циркулирующих слухах, будто бы среди вас существует заговор, имеющий целью уничтожить конкуренцию и поддерживать высокие тарифы — фраза текла быстро и плавно, как движется змеиный язык, а в конце щелчок: — И, разумеется, о слухах касательно кончины юного мистера Добросерда, имевшей место в прошлом месяце.
Оживление в аудитории показало, что стрела попала в цель. Не то чтобы они были рады этой стреле, но это была ожидаемая стрела, и она только что издала "бум".
— Злостная, подсудная клевета — сказал мистер Косой.
— Со своей стороны, мистер Косой — сказал Витинари — не могу не отметить, что всего лишь упоминание о существовании слуха не является достаточным основанием для обвинения в клевете, о чем вы, без сомнения, прекрасно осведомлены.
— Нет никаких доказательств, что мы имеем отношение к убийству мальчишки — резко заметил Слеппень.
— А, так значит, вы слышали, что люди называют это убийством? — спросил Витинари, внимательно глядя в лицо Взяткера Позолота — эти слухи так и летают вокруг, не правда ли…
— Милорд, люди всегда болтают — устало сказал Косой — Но факты заключаются в том, что мистер Добросерд был на башне один. Никто кроме него не поднимался наверх и не спускался вниз. Его страховочная веревка не была должным образом закреплена на чем-нибудь. Это была случайность, такое происходит довольно часто. Да, мы знаем, люди говорят, будто его пальцы были сломаны, но при падении с такой высоты, да еще и после нескольких ударов о конструкции башни — разве это удивительно? Увы, компания "Великий Путь" сейчас не очень-то популярна в народе, поэтому и возникают всякие оскорбительные и безосновательные обвинения. Как отметил мистер Слеппень, не существует абсолютно никаких доказательств, что данное происшествие можно квалифицировать иначе, чем трагический несчастный случай. И, позвольте уж спросить откровенно, зачем вы пригласили нас сегодня? Мои клиенты — занятые люди.
Витинари откинулся в кресле и свел перед собой пальцы рук.
— Давайте предположим, что некие увлеченные и весьма изобретательные люди разработали замечательную систему связи — сказал он — Что у них есть, так это пламенная страсть к изобретательству, в больших количествах. Чего у них нет, так это денег. Они не привыкли к деньгам. И тогда они встречают других… людей, которые представляют их третьим людям, очень дружелюбным, которые за, о, сорок процентов в предприятии дают им такие нужные деньги, и, что не менее важно, отеческий совет насчет выбора действительно хорошей бухгалтерской фирмы для обслуживания расчетов. И вот дела идут, деньги приходят и уходят, но вскоре наши изобретатели обнаруживают, что их предприятие не так финансово стабильно, как они думали, и что им нужно больше денег. Ну что же, ничего страшного, всем же ясно, что их предприятие вскоре станет настоящим денежным деревом, так что какая разница, если они продадут еще пятнадцать процентов? Это же всего лишь деньги. Они не так важны, как механизмы заслонок, верно? А потом они понимают что да, важны. Что эти проценты — все. Внезапно мир переворачивается с ног на голову, внезапно милые люди становятся не такими уж дружелюбными, внезапно оказывается, что клочки бумаги, в спешке подписанные по совету все время улыбающихся людей означают, что у наших изобретателей нет вообще ничего, ни патентов, ни собственности, ничего. Даже содержимое их собственных светлых голов им больше не принадлежит, разумеется. Кажется, даже их идеи больше им не принадлежат. При всем при том у них по-прежнему проблемы с деньгами. Ну что же, некоторые из них уходят, другие прячутся, третьи пытаются бороться, что очень глупо, потому что все было проделано законно, абсолютно законно. Некоторые соглашаются занять небольшую должность в некогда их собственном предприятии, потому что на что-то надо жить, да и в любом случае, компании принадлежат все их идеи, и даже ночные сны. И при этом ничего противозаконного, кажется, не произошло. Бизнес есть бизнес.
