Дмитрий Рыков - Гол-2018
– «На кураже!» – хихикал Кузнецов. – Ну, жлоб! Да займём мы тебе на ноутбук! Не ссы.
«Опять», – подумал гость.
– Куда бухать поедем? – спросил Сашка в салоне автомобиля Лёху.
– В «Арт-студию»?
– Там тёлок мало. Давай в «Фортуну».
– Зато в «Арте» красиво – Даньке понравится.
– Да ему после Вейделевки всё понравится. Да, Королёв?
– Да, верно. Мне везде интересно.
– В «Фортуну»! – произнёс Сашка и кнопкой запустил зажигание.
В клубе Лёха заплатил за вход, охранник поводил-поводил вдоль их тел металлоискателем, и они прошли вовнутрь. Ноан сразу увидел людей с длинными узкими палками в руках, ходивших вокруг больших прямоугольных столов, обтянутых зелёным сукном.
«Бильярд», – понял гость.
– Вот бы поиграть! – мечтательно сказал он.
– Любишь шары гонять? – обернулся на его голос Сашка.
– Никогда раньше не пробовал. Но, думаю, у меня получится.
– Никогда не пробовал? Слушай, Данька, ты откуда такой взялся?
– Я же говорил – из Вейделевки.
– Такое впечатление, – вступил в разговор Лёха, – что твоя Вейделевка – на краю света. Меж тем до неё езды – два часа.
– Ну что тут поделать, – развёл Королёв руки в стороны, – жизнь моя так сложилась. Не было в ней бильярда.
– Да всё у тебя будет, – взъерошил ему чуб Кузнецов. – Не ссы.
Они устроились за хорошим столиком – с одной стороны одноклубники могли наблюдать за танцполом, с другой – за большим залом с бильярдными столами. Зал постепенно стали наполнять молодые женщины. В отличие от Крона, здесь самками было принято использовать минимум одежды. Каждая стремилась самым выгодным образом подчеркнуть составляющие своей красоты – величину и крепость грудей, длину и стройность ног, форму зада – если, конечно, данные составляющие имелись. Если же они отсутствовали, то это, с помощью несколько иной одежды, умело скрывалось.
Подошла официантка.
– Нам для начала пивка… – раскрыв меню, пробормотал под нос Сашка. – Данила, «Будвайзер» будешь?
– Буду.
– Или «Пауланер?»
– Буду.
– Да ему по хрену, – заметил Лёха, – он всё будет. Так, девушка, нам холодную лососину – три порции, три овощных салата, три порции королевских креветок на гриле. Данила, особые пожелания есть?
– У них тут указан бифштекс.
– Ну, бифштекс, и что?
– Я ни разу не ел большого куска жареного мяса.
– Слушай… – раскрыл рот Кузнецов.
– Саш, потом, – движением руки остановил его Лёха. – Девушка, прибавьте один бифштекс. Средней прожарки. А для начала несите три литровых кружки «Пауланера». Дань, тебе фильтрованное или нефильтрованное?
– Что?
– А, ясно. Нефильтрованное всем.
– «Wein, Weiber und Gesang», – оглядевшись, произнёс гость.
– Что? – переспросил Сашка.
– Это по-немецки, – ответил Королёв. – «Вино, женщины и песни». Всё, что составляет счастье человечества. Как говорил великий Гёте:
Немного надо для веселья –
Давали б в долг из кабака
Да оставалась бы легка
Наутро голова с похмелья.
– Данила! – Лёха придвинулся к новичку ближе. – А ты как к нам попал? Это что за Вейделевка такая, где говорят по-немецки, но не едят мяса?
– Жил я бедно, – принялся придумывать себе историю жизни Ноан. – Не видел мяса.
– Да как это бедно, что совсем никакого мяса! Не бывает такого!
– Подожди! – перебил его Сашка. – Дань, тебя кто в «Салют» привёз?
– Никто. Я сам пришёл.
– А откуда пришёл?
– Прямиком из психушки пришёл. Из дурки на Новой.
– А-а-а… – друзья переглянулись с таким видом, будто им только что открыли главную тайну бытия.
– Да что вы зарделись, как красны девицы, – возмутился Королёв. – Василь Никитич наводил там справки, ему ответили, что я полностью здоров. Просто небольшая амнезия. Что-то помню, что-то нет.
– Фух, напугал, – помотал головой Кузнецов. – Значит, у тебя просто как в «Джентльменах удачи» – «тут помню, а тут не помню»?
– Наверное.
– Я понял! – радостно крикнул Лёха. – Ты просто не помнишь вкус мяса, вот и всё!
– Наверное.
– Дань, – Сашка заулыбался во весь рот, – а тёлок помнишь?
– Нет, – со смущением ответил гость.
– Ха! – хлопнул себя Кузнецов по коленке. – Будут тебе сегодня тёлки!
Тем временем принесли пиво.
– Лёх, ты зачем сразу по литру взял? – спросил Сашка товарища. – А режим?
– Наш режим – напьёмся и лежим, – ответил тот. – Ты в Белгороде за два года, что в «Салюте» играешь, видел хоть одного папарацци?
– Нет.
– Ну, вот, на хрен мы тут кому нужны. За победу! – и Аверин потянулся чокаться.
– Нет, – возразил Сашка. – За семнадцать мячей в дебютном матче.
– Нет, – сказал Ноан. – За первый раз.
Местные ребята сделали по глотку и поставили кружки на стол. Гость сразу не распробовал, но ведь любая жидкость – это очень вкусно и полезно, и он осушил ёмкость до дна.
– Ни фига себе, – произнёс Лёха.
– Так в первый раз, понимаешь! – в каком-то радостном возбуждении заметил Сашка. – Ему ведь всё интересно! Дань, а может, водочки?
– Водочка? Водка? Национальный русско-польский напиток?
– Причем тут поляки? – удивился Кузнецов.
– У них водка тоже считается национальным напитком, – назидательно пояснил Королёв.
Странно, что сами земляне так мало знают о себе же. В голове замелькали огни, полетели в разные стороны искорки. Поочередно стали зажигаться тонкие фиолетовые и розовые лучи света.
«А ведь я хмелею», – подумал он.
– Вы нам водочки ещё принесите, – сказал Аверин официантке.
– Какой?
– Любой с Самокатной, дом четыре.
– Простите, я не поняла?
– «Кристалловской». Грамм… пятьсот!
Она кивнула и ушла.
– Лёха в Москве, – объяснил Кузнецов, – три года играл, в премьер-лиге. Там к той водке и пристрастился. Местную совсем терпеть не может. Потом сломался, год лечился, сдали в Белгород в аренду.
– А сам я из Кишинёва, – добавил Аверин.
– Ага, молдаванин, – издал смешок Сашка.
– Иди ты! Русский!
– А я из Ростова, – продолжил Кузнецов. – Данька, ты в курсе, что ты гений?
– Что гений – нет, – с наслаждением жуя лососину, ответил Королёв, – но что в футбол играю лучше многих – да.
– Вот-вот. Недолго тебе в «Салюте» сверкать осталось. Ещё один матч – и в премьер-лигу точно заберут.
– А зачем ещё один матч? – спросил Лёха. – Сегодняшнего вполне достаточно. Жди, Данька, гонцов уже в понедельник-вторник. Ты, говорят, договор только на одну игру подписал?
– Да.
– Голова! И как провёл нашего главного тренера? Как тебе он, кстати?
– Да не знаю… Как говорил про подобных людей великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский, «в жизнь мою я не видал в лице человека такой мрачности, нахмуренности и пасмурности. Он смотрел так, как будто ждал разрушения мира, и не то чтобы когда-нибудь, по пророчествам, которые могли и не состояться, а совершенно определённо, так-этак послезавтра утром, ровно в двадцать пять минут одиннадцатого».
– Ладно, не гони. Видали мы тренеров и похуже. Он просто нервничает, что сезон вкривь-вкось начали. Ничего, теперь отойдёт.
Рядом с бильярдными столами появился парень в испачканном мелом жилете.
Кузнецов подозвал его и спросил:
– Слышь, когда какой-нибудь стол освободится? Мы поиграть хотим.
Маркер посмотрел на наручные часы.
– Через двадцать минут – для пула, через тридцать – для русского.
– Нормально. Забей для нас русский.
– Предоплата нужна. Триста рублей.
– Да пожалуйста, – Сашка отдал предусмотрительному юноше деньги, и тот ушел.
Официантка принесла графин с водкой и рюмки.
Аверин разлил, поднял свою ёмкость вверх:
– За победу!
– Да что ты заладил! – скривился Кузнецов. – Я весь вечер буду пить за Даньку. Дань, когда в сборную возьмут, ты нам хотя бы билеты на немцев организуешь?
– Почему именно на немцев?
– Выпьем, – скомандовал Сашка.
Все опрокинули по рюмке. Ноан по примеру товарищей понюхал кусочек хлеба и зажевал рыбкой. Водка оказалась горькой-прегорькой, но почему-то такой вкусной…
– На немцев, человек с амнезией – нет, я просто поражаюсь, таких вещей не знать! – потому, что мы на чемпионат мира, как хозяева, попали без отбора.
– Это я помню.
– Ага. А ведь тренерскому штабу необходимо к лету сочетания наиграть! Через основу уже пятьдесят человек за год прогнали! Но, видимо, кто-то сверху сказал: «всё, хватит!» Чемпионат домашний, надо кровь из носу в полуфинал попадать – такая, слышал, задача поставлена. Все прежние вернулись, и сразу результат пошёл. Но товарищеские игры с греками и армянами – согласись, не показатель. А вот в октябре встречаемся с Германией. Матч с действующими чемпионами Европы – сам понимаешь, ещё та проверочка. Так вот, на немцев, думаю, ажиотаж будет бешеный. А кто живьем не захочет посмотреть? Но что мы им не продуем – не уверен.
