KnigaRead.com/

Татьяна Чернявская - Пешки

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Татьяна Чернявская, "Пешки" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Непорядок! — сурово пропыхтел домовой на расточительность девки — помощницы, но быстро вспомнил вечно пустые хозяйские горшки с налётом махристой плесени и успокоился.

А что хозяйка в людскую ночью заглянула, то даже хорошо, то даже веселей по хозяйству. Пусть бабы пряжу прополощут, иль тесто подходить замесят, пока он тут мышей попугает, да золу соскребёт. Всё потеха, как в былые времена. Эх, детишек только не хватает, помельче да попискливее! Домовой грустно вздохнул, покосился на хозяйскую дочку и сморщился: от такой хозяину родному детишек уж не надо. И без того в роду дурней хватает.

— Маменька, ну что ты валакаешься, — капризно пробасила несостоявшаяся невестка так премерзко, что несчастный Граджат чуть обратно в маслобойку не забился с перепугу, — вытряхивай!

— Ты б ещё громче рявкнула, оглашенная! — зашипела на излишне голосистое чадо маман. — Батяню разбудишь — будет тебе и мазь и помада с пудрой ремнём через задницу! Совсем подурела?

Домовой приподнял свои лохматые уши и насторожился: не очень‑то он одобрял всякие ссоры да склоки между домочадцами. Только сбегать, наученный горьким жизненным опытом, не спешил: может по делу совещаются. Бабы ж без ругани и рубаху не оденут. Того и гляди сейчас помирятся да за работу примутся. Эх, вот бы ещё песню каку жалостливую завели б…. Расчувствовавшись от нахлынувших воспоминаний, Граджат не утерпел и выглянул из‑за угла печи на бабские хлопоты. От увиденного порядочного и благовоспитанного домового чуть удар не хватил.

Две внушительные фигуры в свете большого семисвечного канделябра (чародейские шары не дешёвые, их расход смотритель кущ уж в любом случае заметил бы, не свечки чай), выглядели колыхающимися грозовыми тучами. Из одёжи на двоих было пара коротких кружавчатых панталон, утягивающие новомодные корсеты, да один на двоих срамной халат в крупную ромашку. Сверху же у каждой поверх приличной косы, а может и вместо неё был страшный мохнатый вязаный блин. «Уж лучше б ведьмы были, — ошарашено подумал добропорядочный дедок, — с ведьмами спокойней, чем с блаженными». И при всём безобразии, сточки зрения доброй домашней нечисти, хозяйки ещё с чердака тюк прошлогоднего сена притащили и закапались в него по самые уши, только что с ногами на стол не влезли.

— Ну как? — нетерпеливо подпрыгивала вокруг стола девица. — Не томи, давай скорее!

— Сама этот чертополох ищи, раз такая умная! — огрызнулась хозяйка, переступая по неметёному полу босыми пятками. — Вишь, какой список травница столичная отбухала. Не скупилась, зараза прожорливая. Тут и половины не натрясёшь за раз. А заняться нечем — возьми вот траву тереть. Силушку твою всё равно ни на что путное применить нельзя…

Не успел домовой и глазом моргнуть, как в воздух взметнулось целое облако мелкого травяного крошева. Девица со всем усердием принялась вдавливать пестик в дно разнесчастной ступки. На пухлом личике начали выступать капельки пота, но каменный агрегат лишь несчастно скрипел, не спеша рассыпаться крошевом, становясь последней припиской зловредной травницы «…нужна ступка!». Граджат поддался искушению и, кряхтя (века давали знать редкими и не всегда своевременными прострелами в спине) пополз по ручке прихвата на печь, продолжая тихо лелеять надежду, что страшненькие неумёхи принялись просто делать взвар для холодного сбитня. А со сбитнем, да перебродившим и не такие хозяйки по душе придутся…

Пока домовой раздумывал над проблемой человеческих взаимоотношений, производства потомства и возможностью переехать к новым хозяевам, вонь от рассыпающейся в труху жухлой травы стала просто невыносимой. Граджат нащипал с хвоста хозяйского кота шерсти и запихал в широкие кожистые ноздри, чтоб не расчихаться и не выдать себя. Оскорбившись на такое отношение, представитель семейства кошачьих коротко фыркнул на распоясавшуюся нечисть и перелёг на навесную полку. Но потаённым надеждам блюстителя семейных уз не суждено было сбыться: весь набор толчёного сена был безжалостно ухнут в широкую миску с отборной сметаной. Ступка туда никак не помещалась и догадливое чадо задвинула лишний ингредиент ногой под лавку.

— Маменька! Ты на себя и так уж полмиски вылила! — гневно пыхтела девица, усердно втирая в спину родительницы чудо — состав противного болотного цвета и убойного запаха тараканьей отравы. — Имейте совесть! Мне нужнее! Вон у тебя и так батяня никуда не денется, а я ещё и замуж хочу!

— Тебе, доня, и два бидона не помогут. Не отвлекайся!

Оклеветанная копия родительницы обиженно надула губки и принялась втирать усерднее, с тайной надеждой содрать зловредные пятна вместе с кожей, продолжая ныть и призывать к порядку родственницу. Примерно на середине её бессвязной и невразумительной, по причине скудного словарного запаса юного борца за справедливость, речи поруганное достоинство кота взяло верх над природной ленью. Животное, преодолевая все жировые излишки, почти беззвучно перетекло с полки на стол и, потоптавшись немного по травяным руинам, уверенно запустило немалую лапу в сметану.

— Ух, злодей! — в сердцах взвизгнул рачительный Граджат и запустил в подлого расхитителя хозяйского имущества собственным передником.

Толи от нечеловеческого вопля (вопить по — человечески ниже достоинства для порядочного домового), толи от угодившего по голове тяжёлого от многолетней грязи чепца, толи, что наиболее вероятно, от вкуса бессовестно изгаженной сметаны кот взвился в воздух и ровнёхонько приземлился на лицо хозяйке. Чтобы тяжёлое пузо не соскальзывало по не успевшей толком застыть чудо — мази, для надёжности зверь зафиксировал себя на живом носителе всеми когтями разом. Заорав прямо в кота что‑то матерное и пронзительное громче охотничьего рога, женщина заметалась по кухне. Следом за ней бросилась взволнованная шумом дочурка, стараясь стянуть агрессора за хвост, чем лишь укрепляя его в намереньях не сдавать полюбившуюся высоту. Хозяйка, давясь подшёрстком и не переставая орать (надеялась, видать, звуковой волной избавиться от живого кляпа), сшибла на пол канделябр и носилась по людской уже в почти полной темноте.

— Ах, ты ж мать честна! — всплеснул ручками домовой и кинулся самоотверженно тушить рассыпавшиеся по полу свечки, хорошие, самодельные, такие так просто и не погасишь.

— Мыша! — заголосила вдруг не своим голосом девица при виде услужливой домовой нечисти, взлезла на стол, спихнув немалыми телесами на пол остатки загубленного гербария, и уж оттуда принялась смело верещать баском, вторя беззвучной мамаше.

Несчастный старый домовой схватился за сердце и лишь вжимал мохнатую голову в узенькие плечики, когда над ним в очередной раз пролетала, разбрызгивая остатки мази, миска, выбранная нервной девицей за средство защиты. Сено же вовсю потрескивало под радостными язычками пламени, подбирающегося к краю сброшенного хозяйкой халата.

* * *

Холодная тонкая тень с нервно дрожащими краями мерзко перебирала пальцами по тёмному отпечатку стола на недешёвых текстильных панелях цвета индиго, становящегося в серебристом сиянии светляка особенно мрачным и торжественным. Её обладатель, не менее холодный и безжизненный, таких вольностей себе позволить не мог. Его бледное, с резко вырванными чародейским светом острыми чертами, лицо казалось мёртвым и уже остывшим на радость многочисленным доброжелателям, поскольку недруги его могли вздохнуть спокойно лишь после расчленения этого лица на мельчайшие элементы и ритуального сожжения на разных концах континента. Помимо неестественной бледности, даваемой светляком достаточно редкого даже для воздушных магов оттенка, ничего примечательного или необычного сегодня в его лице не было, что, безусловно, слегка обнадёживало.

Человек расслабленно полулежал, запрокинув голову и чинно сложив домиком на крае столешницы длинные островатые пальцы. В отличие от тени он был недвижим, лишь самые кончики босых ступней постоянно перемещались по внутренней стороне массивной каменной плиты, служившей крышкой стола, удерживая в хрупком равновесии всю конструкцию из человеческого тела и незатейливого дубового табурета. Казалось, безумный скульптор подловил момент и перенёс в камень секундное падение, длящееся уже около получаса. Деталь сельского интерьера, уродливая в этом слегка помпезном кабинете, опасно балансировала на одной ножке и грозила вот — вот обрушить своего обладателя на мозаичный пол, кардинально изменив выражение лица стилизованному дракону из гранитных плиток. От чего‑то при взгляде на едва ли не спящего в полёте человека не возникало сомнений, что от соприкосновения его тела с полом пострадает скорее последний.

Тень перестала бесшумно барабанить пальцами и, резко вскочив, с размаху зашвырнула своим собственным табуретом в окно. На такое самоуправство глаза хозяина тени лишь слегка дрогнули под веками, его душевное умиротворение от нервных срывов какой‑то проекции ничуть не страдало. Напротив, мужчина слегка растянул губы в ухмылке и облегчённо вздохнул. Лишившись мебели, тень заметалась по потолку, но быстро охладев к этому занятию, сползла бурлящей лужей под стол, от чего в холодной комнате стало окончательно мёртво и неуютно.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*