Эльфарран - Как меня опять надули
– Королю?– поперхнулась я. – В Аталлесе нет короля.
– Ишь какие мы умные, а вот и есть, вчера один согласился, – здесь он тихо хихикнул, – до первого появления Людоеда.
Из просторной избы к нам навстречу выскочил веселый немного загорелый человек. Радостно обежав вокруг нас, он весело спросил о репертуаре и сразу предложил разместиться во дворце, в соседних с ним покоях – весь королевский "дворец" состоял из двух комнат.
– Располагайтесь, – он подхватил на руки двух маленьких детишек, что крутились тут же на полу, – места хватит всем.
– Глядите, здесь даже кровати есть, – с ходу запрыгнув на укрытый шкурами топчан, со смехом закричала Динка. Только сегодня она уже именовалась Дин-дин Капелька Дождя. Кстати, я уже начала привыкать к её непостоянству: вчера длинные черные косы, сегодня – короткие, торчащие в разные стороны седые прядки; то худая, то полненькая. Первое время я каждый спрашивала, она это или нет, попаданий было почти столько же, сколько и промахов. Эта игра доставляла ундине огромное удовольствие. Но сегодня она была под стать бурному ливню и выражала чувства коротко и громко.
– Жестковаты, конечно, но от отдыха на земле у меня уже бока сыпью покрылись.
– Замков нет, странно, – бакен осторожно поковырял ногтем дверь, – и ручки кто-то открутил, видать, совсем туго приходится местному королю, раз в доме нет дверных ручек.
За окном слышался шум подъезжающих телег, груженых чем-то тяжелым – обода их колес скрипели и гнулись. Неразговорчивый крестьянин молча выпряг первую лошадь и, не оглядываясь, ушел, за ним потянулись и другие, король делал какие-то отметки на клочке бумаги и все время испуганно оглядывался.
– Кажется, он чего-то боится, – я, знакомая с поведением особ королевской крови, сразу раскусила его обман. – Как будто, он кого-то ждет…
Но мои сомнения потонули в суете подготовки представления: надо было приколотить занавес, сшить разорванную мантию, и головы дракона тоже требовали существенной доработки. Стремясь к большей реалистичности, бакен где-то раздобыл (подозреваю, тайком позаимствовал в соседней лавке) бутыль мутного, противно воняющего, огневина, и весь вечер выдувал огонь, чем приводил в восторженное исступление всех собравшихся на даровое представление жителей.
– Это просто, – он упорно совал мне в руку, стакан отвратительной жидкости. – Огнедышащий дракон – именно этого не хватает нам для повышения сборов. Попробуй.
Вкус жидкости был еще отвратительней, чем запах, в горле сразу запершило, и кое-как удерживая маленький глоточек на языке, я уже хотела, следуя примеру режиссера, произвести залп пламени, как выяснилось, что факел потух. В подступивших сумерках мы начали искать огниво, а найдя его, потеряли факел. Наконец, тот нашелся под одной из лавок, куда он благополучно скатился в поднявшейся суматохе.
– Выдохни посильнее, И желательно в воздух, а не на наши ноги.
Я закрыла глаза и…
– Король сбежал, – в дверь вихрем влетела Динка то есть Дин-дзин Капелька Росы, нет, Дождя. Впрочем, неважно.
– Куда!?! – проникнувшись её тревогой, остальные побросав все дела, подбежали к ундине и в свете все того же факела прочли маленькую записку:
"Я ни в чем не виноват, только, помирать неохота. У меня семья, и все такое… Царствуйте, кто хочет, а я ухожу."
– Конец представлению, – бакен удрученно ударил себя по бокам, – все, кранты, сматываемся.
Гоблин на всякий случай понюхал пергамент.
– Вроде как, дымом пахнет.
В комнате наступило долгое молчание – мы вдруг ощутили себя незаслуженно преданными.
– Может, он решил пошутить?
Гоблин лишь покачал головой.
– Он всю одежду забрал. Я еще утром проверил.
– Все ясно, – бакен со злостью рванул, только полчаса назад с таким трудом прикрепленный занавес. – Аншлага не будет – чего стоите? – бежим, убираемся, смываемся, рвем когти, пока не поздно. Эльфи, чего стоишь? Хватай занавес.
Цепляясь за последние проблески эльфийской невозмутимости я прошептала:
– Ребята, я, кажется, проглотила огневин.
Но никто уже не слушал, все лихорадочно собирали, с такой любовью разложенные по полкам, вещи, вязали узлы, а в перерывах, для разрядки, орали на меня, потому как я была не в состоянии им хоть чем-то помочь и все время пыталась заснуть где-нибудь в уголке.
– Нет уж, постойте, – стража поймала нас уже в воротах. – Во дворце жили, на царских коврах спали, извольте и долг заплатить!
Дрожащими руками бакен развязал желтую тряпицу, в которой хранился наш неприкосновенный запас – откладываемые с каждого представления гроши на покупку ослика. Тролль уже начинал понимать, что мы его беззастенчиво используем сразу на двух работах, и вопрос транспорта вот-вот должен был разрешиться не в нашу пользу. Это только пока Телле-кошмарик таскал на себе нашу единственную повозку безропотно, а мы всей компанией путешествовали, подбирая ноги от летящей из-под колес грязи.
– Возьмите!
Стражники переглянулись, мизерность взятки, их оскорбила, и, налегая на длинные древки копий, они загнали нас обратно в сарай, то есть, дворец.
– А что, – философски заметил гоблин, – почему бы нам не справиться с Людоедом. – Он, как я понимаю, один, а нас, – он огляделся и попробовал нас сосчитать, но не сумел и добавил, – …гораздо больше. – Он вооружился деревянным клинком, дважды взмахнул им, попал себе по коленке, и запрыгал на одной ножке. – Больно-о-о!
Телле-кошмарик выломал откуда-то бревно и с грохотом несколько раз ударил им по двери. Увы, запоры держали крепко.
И тут четкая мысль замаячила в моих мозгах, основательно приправленных огневином.
– Ребята, милые, да я же темный властелин – я же спец по войнам, набегам, осадам. Я уже совсем забыла об этом.
Они только переглянулись и понимающе подмигнули друг другу – с огневина и не такое привидится.
– Да нет, подождите, я не вру. Так, надо быстро укрепить линию обороны, проверить все имеющееся оружие, запастись боеприпасами. Вы начинайте, а я пока речь подготовлю, для воодушевления. Странно, но мои приказы, действительно, начали выполняться. Притащив лавки, мы забаррикадировали двери и окна, вооружившись палками, заняли ровную линию обороны. Дизинка Капелька Воды (новое имя ундины со вчерашнего вечера) притащила из печи забытый котелок вареной картошки.
– Воины, – проникновенно, начала я, – сегодня мы должны выстоять, и неважно сколько их будет, главное, что мы…
-Нет, так не пойдет, – бакен, вдруг начал сеять панику, – ну, кто мы? А он? А мы?
Гоблин тоже опустил деревянный меч.
– Он прав, мы жалкие неудачники, разыгрывающие из себя героев. Что толку в бесплодных мечтаниях, деревяшка никогда не станет булатным клинком, а гоблин – рыцарем. Глупости все это.
– Всем отбой, – вздохнула я. – Ладно, сама справлюсь.
Той ночью, разобрав крышу, я вылезла наверх. Людоед должен был показаться со стороны леса. По преданиям, его род жил здесь издревле, наводя ужас на крестьян и принимая каждый год кровавую дань, он честно не тревожил покой жителей, до следующего года. Заблудившимся в лесу грибникам даже дорогу подсказывал. Но когда приближалась роковая дата, вся округа словно вымирала – люди откочевывали куда подальше, прихватив свой нехитрый скарб, угоняли скот, запирали немногочисленные мастерские и лавки. За все эти годы в Аталлесе не нашлось храбреца, который бы дал отпор людоеду и заставил его навсегда забыть о позорной дани. В сочиненных жителями балладах, он представал неким исполином с руками, словно клещи кузнеца, и длинной, до земли, бородой, по которой, обязательно, стекала кровь жертв. Его именем матери пугали детей с колыбели. Уже за несколько дней до появления людоеда со всех деревень свозили в столицу припасы и пригоняли скот, нижайше прося безжалостного злодея удовольствоваться этими дарами.
Так все и текло из года в год, но за день до нашего прибытия во дворец прибежал какой-то босоногий мальчишка, вручил стражнику письмо и передал на словах, что это очень важное послание для короля. В письме говорилось, что на этот раз жители не отделаются только продуктами, что людоед требует в жертву самую прекрасную девушку и на меньшее не согласен. "Желательно, королевских кровей", – было приписано внизу, другим подчерком.
"А раз мы живем во дворце, значит, одной из нас и придется стать жертвой," – к такому вот выводу я пришла, обдумала ситуацию, пересчитала стрелы и, дождавшись пока стихнут причитания бакена, полезла на крышу. Ночь, была дождливой: с неба тянулись тонкие струйки холодной воды; барабаня по стенам, они растекались лужами вдоль заборов и домов, сливаясь в ручейки бежали по дороге и скрывались в темных зарослях оврагов. Накрывшись снопом соломы, я оглядела предполагаемое место преступления. Конечно, не честно стрелять во врага из засады, но я же эльфийка, и меня подобные проблемы не должны расстраивать, тем более, что ундина уже перетянула на свою сторону всех актеров, и выбор жертвы был более чем очевиден.
