Рон Хаббард - Испытание смертью
Графиня хмыкнула в последний раз, после чего встала и двинулась вслед за Хеллером. Я готов был побиться об заклад, что она себе на уме. Что у нее собственное мнение по вопросу, от которого Хеллер просто отмахнулся.
Я и раньше не был тяжелым на подъем и легко мог перейти к решительным действиям. Но то, что случилось сейчас, просто не оставило мне другого выбора.
Для меня стало ясно как день, что графиня Крэк собирается убить Гробса и взорвать поместье «Покантикл» в Хейритауне, не говоря уже о здании нефтяной корпорации «Спрут» на площади Роксентера. Она стала опасной!
Пока графиня Крэк бродила за Хеллером по выставке, я присмотрел несколько мест на ее спине, куда могла угодить смертельная пуля.
Потом взглянул на часы. О боги, я чуть не опоздал на свидание с Раззой.
Мне нужно было срочно раздобыть снайпера!
ГЛАВА 2Разза Лузеини, советник главного капо Фаустино Наркотичи по кличке Петля, величественно восседал за столом, ожидая моего прихода.
— Наконец-то, — произнес он с глубоким удовлетворением, — мы сможем привести в порядок эти (…) компьютеры.
Я отсчитал две тысячи хрустящих долларов и сунул их в протянутую руку стоявшего у стола помощника. Мне дали расписку, и тот бросился прочь, спеша успокоить разбушевавшиеся компьютерные мозги, пока они не продали Манхэттен назад индейцам.
— А теперь, — произнес Разза, и шрам на его левой щеке причудливо изогнулся, — вот твой наемник. — Он протянул мне пустую карточку, в верхнем углу которой виднелось изображение черной руки.
— Подождите, — сказал я. — Может, я просто пойду в отдел кадров, и они позвонят этому человеку и пришлют его ко мне?
— Взгляни на карточку, — велел РазЬа.
Я так и сделал. Средний палец силуэта был поднят выше остальных, что означало итальянское выражение «держи (…) выше» или «иди на (…)».
Никогда не доверяйте мафии!
— Вы не выполнили наш договор! — вскричал я.
— Нет, я выполнил его, — ответил Разза. — Но с тех пор как благодаря тебе были подставлены и погибли два последних снайпера, тебе здесь уже никто не верит. Может, ты что-то не так спланировал или сам их застрелил. Переверни карточку и увидишь на обратной стороне адрес. Возьми с собой карточку, покажи ее там и получишь своего убийцу. Ты сам с ним договоришься, оплатишь ему страховку и похоронишь его, если захочешь.
— Подождите, — сказал я. — Мне почему-то кажется, что с этим парнем не все в порядке.
— Ну, откровенно говоря, да, — ответил Разза. — Это настолько грязный, отвратительный (…), что его нанимают только тогда, когда хотят, чтобы с жертвой сделали что-нибудь ужасное. Адвокаты с ним больше не связываются. Он извращенец. Просто омерзительно.
— А чем этот человек занимается? — в ужасе спросил я. Уж если мафия считает его отвратительным, то он, должно быть, и в самом деле нечто.
— Сам увидишь, — ответил Разза.
— Но мне нужен человек, который умеет стрелять и сможет убить.
— О, это он запросто. Вот только если увидишь, как он это делает, то может стошнить. Но это твой наемный убийца, Инксвитч. Как договаривались. И если тебе удастся его подставить и укокошить, как двух других снайперов, считай себя (…) героем. Так что до свидания, Инксвитч, до свидания.
Адрес означал, что человек живет где-то в Куинсе, и я невообразимо долго тащился туда на метро. Местность не внушала особого доверия: дом был построен, наверное, лет сто назад. Кое-где он совсем развалился. Я перебрался через проломленную стену, взошел по искореженным ступенькам и позвонил в треснутый колокольчик.
Мое присутствие не осталось незамеченным. Входная дверь распахнулась таким мощным рывком, что у меня чуть шляпа не слетела.
В дверях стояла огромная женщина. У нее были усы, как у сержанта кавалерии. Она уставилась на меня, но я решительно протянул ей карточку. Она взглянула на нее, пропустила меня в коридор и закрыла дверь.
— Значит, тебе нужен этот никчемный бездельник, мой сынок, верно? Он там, в подвале, вместе с крысами.
Крыс я не люблю и поэтому спросил:
— Можете вы пригласить его наверх, чтобы я мог переговорить с ним?
— Кровь Христова, конечно, нет! Он скрывается!
— От полиции?
— Эта грязная свинья даже такого не заслужила. От кредиторов! Каждый день кредиторы. Я не могу из окна носа высунуть, чтобы не увидеть кредитора. Но разве он найдет себе хоть завалящую работенку? Нет. Разве он поможет своей несчастной старой матери, которая так страдала, производя его на свет? Нет. Все, на что он способен, — это прятаться в подвале. Так зачем же он понадобился мафии? Я думала, они все отвернулись от него, и у них есть на то основания.
Этот огромный монстр меня просто ошеломил, и я робко произнес:
— Может, у меня для него найдется работа. Тогда он сможет заплатить по счетам.
— Ха! Когда у него заводятся деньжата, он все равно не платит. Он таскается по бабам. Как и его поганец папаша, который сейчас на небесах — Боже, спаси эту гнусную, грязную душу! Бабник, бабник и еще раз бабник! Это все, на что он способен, свинья. Я его все время била. Я его правильно воспитала. Но в нем бродит гнилая, испорченная кровь. Кровь этого грязного бездельника, его отца! Значит, ты хочешь дать ему работу. Он впустую разбазарит все деньги. Да он из дома-то выйти не может. Кредиторы!
— А что это за счета?
— За (…) госпиталь. Пятьсот долларов в день коту под хвост, чтобы спасти его никчемную жизнь. О, я-то его мигом вытащила оттуда, но слишком поздно: он уже был должен четыре тысячи девятьсот баксов. И все из-за какой-то вшивой автокатастрофы! У него даже не хватило ума погибнуть в перестрелке, как это сделал его никчемный папаша! Нет! Вместо того чтобы помереть, как полагается, он умудрился подпасть в автокатастрофу.
И тут меня осенило:
— Я дам вам деньги, вы заплатите по счету, и тогда он сможет на меня работать.
— Я не возьму эти грязные деньги! Ты что же, думаешь, что я возьму грех на душу, когда мне и жить-то осталось всего ничего? Если надо платить по счетам, плати сам.
— Хорошо, дайте мне хотя бы поговорить с ним, — попросил я.
— На твою ответственность, я в это не вмешиваюсь. Я не собираюсь участвовать в его мерзких делишках. Если хочешь говорить с ним, вход там, а если хочешь пристрелить его, я заткну уши.
Я спустился по грязной пыльной лестнице в грязный пыльный подвал. У пыльного грязного камина на пыльной и грязной кровати валялся человек. С первого взгляда становилось ясно, что по нему давно тюрьма плачет.
В руках он держал пистолет, направленный прямо мне в грудь.
Торпедо Фиаккола! Снайпер, которого нанимал Гробе, чтобы подстрелить Хеллера в отеле «Брюстер», тот самый, которого Хеллер сбросил с моста на скоростном шоссе. Вот здорово! Фиаккола наверняка злится на него.
— Привет, Торпедо, — сказал я.
Его серое лицо еще больше посерело.
— Откуда вы меня знаете? Я вас не знаю.
— Я видел, как ты работал на мистера Гробса, — ответил я.
— Господи! — произнес он. — Только не говорите Гробсу, где меня найти. Он считает, что я все подстроил и взял деньги, не выполнив наш договор. Это неправда! Этот (…) заманил меня в ловушку и сам забрал эти деньги. Верите, если бы я знал, где его искать, я бы его бесплатно застрелил. Чтоб у него (…) отсох!
Все лучше и лучше.
— Убери пушку, Торпедо. Меня прислал Разза, и у меня есть для тебя работа.
— Это, должно быть, рисковое дельце, иначе Разза не вспомнил бы обо мне. Этот (…) спит и видит, чтобы меня укокошили.
— Работа несложная, — сказал я успокаивающе, присаживаясь на какой-то ящик.
Торпедо постепенно приободрился, отложил пушку и уселся на пыльной грязной кровати.
— Я слушаю, — сказал он.
— Я оплачу твои счета и дам тебе еще пять тысяч, когда сделаешь работу.
— Еще десять тысяч плюс издержки, — отозвался он. — У меня даже ружья нет.
— Я заплачу по счетам плюс пять тысяч и издержки, и ни цента больше, Торпедо.
Он потряс головой. А я и не мог заплатить ему больше. У меня просто не было денег, особенно если издержки окажутся слишком большими.
Дело зашло в тупик.
— У меня будут проблемы с профсоюзом, если я снижу цену на убийство, — сказал он.
— Ты получаешь четыре девятьсот, плюс пять тысяч, плюс издержки, — ответил я. — С каких это пор убийство стоит больше десяти тысяч?
— Страховка. Наемный убийца работает в сфере повышенного риска. Это стоит тысячу в день. Моя (…) мать не выпустит меня из дома, пока я не застрахуюсь. Она носится и вопит, что мне нужна работа, но я-то ее знаю. У нее железная хватка. Вам придется поднять ставку.
Я покачал головой. Тупик. Мы сидели молча. Я терпеть не могу напряженного молчания и, поэтому спросил:
