Сергей Лукьяненко - Новый Дозор
Только другими словами… словами своего времени…
— Палач будет приходить, палач никогда не остановится, палач не спит, палач готов к работе… Только дева, дева, рожденная обманом, дочь Великой волшебницы, отринувшей свою силу, дочь Великого волшебника, взявшего не свою силу, только девочка, девочка, девочка сможет убить палача… Девочка Элпис — дочь обмана, девочка Элпис — сестра палача…
В каком-то полуобморочном состоянии я отметил, что Эразм получил хорошее классическое образование. Элпис — Надежда по-гречески.
Надо отойти. Отвернуться. Заткнуть уши. Не слушать.
Но я не мог этого сделать.
Да и чем это поможет — ведь вместе со мной сейчас бесплотными тенями слушают бормотание Эразма моя дочь Надя, мальчик-пророк Кеша и старая ведьма Арина…
И ни одного человека…
— Палач — вся сила мира, — продолжал исповедоваться дереву Эразм. — Палач — все волшебство мира. Девочка может убить палача. Девочка может убить волшебство. Убей палача — убьешь волшебство! Убей палача — убьешь волшебство…
Нет, но все-таки, ведь ничего страшного не происходит… Это то же самое пророчество. То же самое, что говорил Кеша. Оно не напугало Тигра. Оно вообще не похоже на пророчество… так… разъяснение ситуации…
Преамбула.
Вводная часть.
Предвестник настоящего пророчества.
Я вскинул руки, закрывая уши. Но мир вокруг был лишь иллюзией, он жил по своим законам, и я продолжал все слышать.
Вначале — отчаянный крик Завулона. И его сдавленный вопль:
— Пощады! Я уйду, палач! Пощади меня!
Если он узнает, что я был свидетелем его позора, — мне крышка. Никакие договора и обязательства не помешают Завулону жаждать моей смерти в сотню раз сильнее, чем до того…
А потом я услышал голос Эразма. Более медленный и сильный. Голос уже не испуганного мальчика, а взрослеющего мужчины.
— Ты, волшебник из суровой северной страны, не услышавший нужного в свое время, но пришедший сюда бесплотной тенью и узнавший то, чего не хотел знать… Палач умрет и волшебство покинет наш мир. Твой выбор. Ее сила. Его судьба. Палач придет, и тебе придется решать. Но что бы ты ни решил, тебе больше никогда не знать покоя.
— Я его и не знал никогда! — закричал я. Мне хотелось вцепиться в Эразма, вытащить из дупла и отхлестать по щекам — чтобы он замолчал. Но я знал, что мои руки пройдут сквозь тело пророка.
— Мне жаль тебя… и прости меня, — сказал Эразм и замолчал. Торчащие из дупла ноги дрыгнули и обмякли, видимо, он потерял сознание.
Я стоял, не сразу осознав, что всхлипываю и по моим щекам текут слезы. Невдалеке стонал Завулон. А к дубу неспешной поступью подошел Тигр. Постоял, глядя на доступную обозрению часть Эразма. Он был такой же, как и в наше время, — молодой, с добрым благостным лицом. Только одежда на нем была старомодная, на мой взгляд — дико неудобная… Тигр несколько секунд смотрел на Эразма. Потом повернул голову — и посмотрел на меня. Будто видел.
И улыбнулся — грустно и понимающе…
Мы все так и остались в тех позах, в которых нас застало пророчество. Я — протянув руку к горящему кубку, Надя — прижавшись к холодильнику, Кеша — отважно прикрывающий ее, Арина — в сторонке, тихо хихикающая и топчущаяся на месте. Неужто старая ведьма сошла с ума?
— Это было пророчество? — спросил Кеша.
Я молчал. Потрогал лицо — оно было мокрым от слез. Посмотрел на ноги — они были в пыли.
Лихо. Это что же, была не просто иллюзия? А что-то вроде путешествия во времени?
— Мне кажется, я что-то такое… тоже говорил… только забыл… — тихо добавил Кеша. — Но… там было про Тигра…
— Микросхема в игрушке была маленькая, — ответил я. — Все не записалось.
— Никогда не доверяла технике, — произнесла Арина. И прыснула от смеха.
— Папа, я должна буду с кем-то сражаться? — спросила Надя. — И убить его?
Я посмотрел на Арину. Ведьма была счастлива, будто наелась каких-нибудь своих ведьминских мухоморов в жабьем соусе.
— Чему так радуешься? — спросил я. — Ты понимаешь, что произошло? Мы услышали пророчество, из-за которого Тигр сегодня убил Эразма Дарвина.
— Убил? — Арина нахмурилась, но улыбка с ее лица не исчезла. — Жалко старого алкоголика, жалко… Но я рада, что все решилось. Мы покончим с этим, Антон! Ты и я… точнее — твоя дочь. А мы поможем. Тигр придет, и Надя его уничтожит.
— Мне кажется, ты плохо расслышала пророчество, — сказал я. — Мне решать. Понимаешь?
Я шагнул к дочери и обнял ее.
— Мне решать, убьет ли Надя Тигра.
— Я не хочу никого убивать, — быстро сказала Надя. — Папа, я не хочу!
— К сожалению, выбора больше нет, — спокойно сказала Арина. — «Палач умрет, и волшебство покинет наш мир». Сказано! Если сейчас мы расскажем пророчество людям — оно станет истиной.
— А если не скажем? — спросил я.
— Тогда придет Тигр и убьет всех Иных, знающих пророчество. — Арина улыбнулась. — Я-то готова. Я все равно умру, когда исчезнет Сумрак, ты же понимаешь… люди не живут столько, сколько я.
— Это ты виновата, — сказал я. — Ты как-то замешана… ты ведь знала, как активировать пророчество? Давно знала?
— Догадывалась, — спокойно сказала Арина. — Это в общем-то старый метод ведьм — подвешивать заклинание на разрушение ценной вещи. Тогда можно надеяться, что его используют только в случае крайней нужды. Но ты был совершенно прав, Антон, я не смогла бы повлиять на твою дочь. Я не смогла бы зачаровать Абсолютную волшебницу. Надо было сделать так, чтобы у нее не осталось выбора… у нее и у тебя.
— Выбор всегда есть. — Надя выскользнула из-под моей руки и сердито посмотрела на Арину. — Я не стану никого убивать! Пусть даже меня убьют!
— Но убьют еще и твоего папу. — Арина пожала плечами. — И Кешу, кстати. Ты сможешь спокойно смотреть, как Тигр их убивает?
Надя сникла.
— Значит, на Надю ты повлиять не могла, — сказал я. — А на Эразма?
На мгновение Арина потупила взгляд.
— Всего лишь любопытство… Оно, как известно, сгубило кошку. И старого ирландского пьянчужку — тоже.
— Зачем?
— Чтобы подтолкнуть тебя. Эразм предрек, что ты услышишь его последнее пророчество. Значит, он должен был успеть с тобой связаться. А ты — запаниковать. И решиться разрушить кубок.
— Оставалось последнее — сделать так, чтобы Надя вовремя попала домой… — Я кивнул. — И не одна… чтобы я чувствовал ответственность еще и за чужого ребенка… Случайно ли приболела Анна Тихоновна, я даже не спрашиваю.
— В нашем возрасте, Антон, здоровье такое хрупкое! — воскликнула Арина. — Ну извини! Извини старую ведьму! Ты же понимаешь — я не ради себя! Ради высшей цели!
