Огонь во плоти (ЛП) - Флауэрс Дэнни

Калеб нахмурился.

— Что случилось с твоим обручем?

— От него было больно. — Она пожала плечами, все так же сосредоточенно глядя на кабельные лианы. — Мне не нравилось.

— Давай просто пойдем обратно, — прошептал он, оглянувшись на руины. Пленница стояла в дверях, наблюдая за ними. Странное дело, возможно сбой фото-окуляров. Однако в тот момент все выглядело почти так, словно ее глаза сияли, как умирающие звезды.

5

Лорд Сорроу, спотыкаясь, брел вперед со связанными руками. Его вермисийский наряд был покрыт пятнами и изорван. По бокам от него шли двое в масках, удерживавшие его руки. Позади он слышал приглушенные шаги своих Размольщиков. Те были связаны таким же образом, а в поясницу им упирались дробовики. Последние двое — все, что у него осталось.

Возможно, ему следовало бы действовать согласно указаниям Ангвис, или даже сопроводить их в этом дурацком путешествии. Но он не доверял ее мотивам, а также суждениям Сола. До главных ворот он так и не добрался. Он терял Размольщиков одного за другим: их расстреливали в промежутках между проулками, или утаскивали в тень бледные цепкие руки. Пред-предпоследнего подручного он лишился из–за шелковистых нитей паука-шара. Тем не менее, тот не сдался легко, молча рубя панцирь твари, даже когда она запустила свои клыки ему в плечо. Сорроу сбежал — двое последних Размольщиков наступали ему на пятки — и едва не налетел на блюстителя, сидевшего с краю переулка. Шлем того был помят, забрало отсутствовало, и Сорроу показалось, что он узнал линию подбородка паланит-капитана Канндиса. Человек открыл рот, чтобы заговорить, но они проигнорировали его. Власть закона ничего не значила. Блюстители уже не играли никакой роли.

Ему в спину врезалась рука, опрокинув вперед и вернув к настоящему. Он упал лицом в трупный пепел, но его вздернули в вертикальное положение. Размольщики больше не пытались помочь — клейма дома Кавдор уже привили им сдержанность. Когда в глазах прояснилось, Сорроу увидел что–то впереди: сумрак нарушало кольцо обвалившихся костров. В воздухе стояла промышленная вонь, но на фоне выхлопов он уловил знакомый аромат.

Смерть.

Иронично. До текущего момента этот запах ассоциировался у него с успехом.

Его провели между огней, и кожу стянуло от жара. Воздух был затянут сернистым дымом, но Сорроу сумел различить фигуру в центре круга. Трон больше не висел на пламени, вместо этого изрыгая смог. Горнило остыло, одеяния были изодраны. Однако даже несмотря на прикрывавший лицо капюшон, Сорроу узнал лорда Пьюрберна во всем его поблекшем великолепии.

— Лорд Сорроу, — произнес тот, откидываясь в кресле и сводя пальцы вместе. — Вот и опять я вершу суд, а вы говорите в защиту.

— Лорд Пьюрберн, — отозвался Сорроу, склоняя голову. Его руки все еще держали. — Для меня такое облегчение узнать, что вы живы.

— Как и вы. Пока что.

— У меня было срочное дело, и я не смог посетить церемонию, — сказал Сорроу. — В тот момент я был чрезвычайно огорчен. Оглядываясь назад, я полагаю, что должен благодарить Бога-Императора за свою счастливую судьбу.

— С чего бы Богу-Императору растрачивать свою милость на вас?

Сорроу улыбнулся, и его взгляд метнулся между костров, где ждали голодные глаза.

— Что ж, как бы то ни было, я жив. Чем могу помочь?

— Вы побежали. Никто не может покинуть Перикулус без моего разрешения.

— Я опасался, что вы мертвы, мой повелитель. Разумеется, я побежал.

— Я хранитель пламени Бога-Императора, — произнес Пьюрберн, раскидывая руки. — Со мной воля Его. Я не могу умереть от рук предателя.

— Рад это слышать, мой повелитель. Простите мне мою глупость.

— Вы предатель, лорд Сорроу?

Голос был мягким и манящим, как сеть паука.

— Нет, мой повелитель. Я верен Богу-Императору и его праведному защитнику.

— Это вы так говорите! — прошипел Пьюрберн, обвиняюще ткнув в него пальцем. — Однако подались в бега. На меня напали двое, лорд Сорроу: воры, которые нанесли удар из тени и скрылись, прежде чем я смог ответить. Вы знали об этом?

— Нет, мой повелитель.

— Мне не сразу это пришло в голову, — продолжил лорд Пьюрберн. — Но потом я вспомнил историю о тех дерзких бойцах с арены, которых отпустили на ваше попечение. Скажите, они все еще у вас?

— Нет, мой повелитель. Я позаботился о том, чтобы их отправили предстать перед гильдийским правосудием.

— Интересно, — произнес Пьюрберн, и под капюшоном блеснула его улыбка. — А что бы вы сказали, сообщи я вам, что некоторые утверждают, будто именно они в ответе за это кощунство; что они похитили Его Вечное Пламя?

— Я был бы в ужасе и растерянности, мой повелитель, — ответил Сорроу. — Если желаете, я мог бы связаться со своими партнерами. Тем не менее, как я понимаю, происшествие окутано неясностью: несомненно, в рамках нападения был выпущен какой–то патоген или токсин. В силу этого я бы смиренно предположил, что подобные воспоминания — в лучшем случае подозрения.

— Резонное мнение, — кивнул Пьюрберн, рассеянно поглаживая бороду пальцами. — Справедливо. Весьма справедливо. А цивилизованные люди должны тщательно все обдумывать, прежде чем выдвигать обвинения или угрозы.

— Мудрые слова, мой повелитель.

— Увы, я полагаю, что время цивилизованности прошло.

Пьюрберн трижды постучал пальцем по своему запястью, и кавдорцы пришли в движение. Спустя мгновение Сорроу услышал рычание — его Размольщик снес охранников в сторону и подхватил упавшую алебарду, направляясь к лорду-пироцею.

Громилу поглотил шквал пламени, превративший его в живой костер. Второй Размольщик прыгнул вперед, заслоняя Сорроу от жара своим телом. Это избавило Трупомола от зрелища того, как первый Размольщик поджаривается заживо: как чернеют кости и пузырится жир. Но он все равно чувствовал запах — аромат опаленной плоти, который почему–то одновременно казался аппетитным и тошнотворным.

Пламя угасло, тело рассыпалось в пепел, и громадный Пиромагир шагнул вперед. Из руки с конфоркой сочился дым, наконечник приобрел желтовато-красный цвет от нагрева.

— Мы покончили с банальностями и переговорами, — сказал Пьюрберн, надвигаясь на Сорроу. — Те, кто восстают против света Бога-Императора, не спрячутся во тьме. Ибо я — Его огонь. Я — Его возмездие.

Сорроу сумел подняться на ноги. Последний из его Размольщиков встал между ним и Пиромагиром. Впрочем, это не имело никакого значения: даже с оружием у его помощника не было ни единого шанса против кибернетического чудовища. У Сорроу еще оставалось кольцо со скрытым внутри перстневым оружием. Единственный заряд мог бы уничтожить Пьюрберна или его мерзкого прихвостня. Однако тогда остальные навалятся толпой, и Сорроу падет под их ржавыми ножами.

Пьюрберн остановился в футе от него.

— Еще раз спрашиваю вас, — произнес он. — Где они?

Сорроу стоял достаточно близко, чтобы видеть глаза пироцея. Они приобрели багряный оттенок, щеки были запятнаны кровавыми слезами, зрачки сжались до размера булавочного острия и напоминали следы от иголок на руке торчка. Одно неверное слово означало конец для Сорроу.

— Простите меня, мой повелитель, — взмолился Сорроу, склоняя голову, пока его ум бешено работал. — Я доставил их в добром здравии коллеге из Меркатор Сангвис. Он заверил…

Он сбился и нахмурился: внезапно забрезжило осознание. Ему нужно было продать ложь. От этого зависела его жизнь. Но он мог продать что угодно.

— Мой повелитель, — произнес он, и на его лице проступило выражение ужаса. — Я доставил их к коллеге из Меркатор Сангвис, и мне сообщили, что их переправят к Ракку. Но теперь я задаюсь вопросом, не могла ли Вирэ Несокрушимая перехватить их, или еще раньше купить сотрудничество той стороны? Возможно, она хотела ослушаться ваших приказов и самолично осуществить правосудие, но эти двое сбежали. Если только…

Он прикусил губу, словно боясь говорить.

— Выкладывайте! — взревел Пьюрберн.