Уильям Кинг - Истребитель драконов
Добившись освобождённости разума от мыслей, он сохранял это состояние несколько мгновений, а затем, сделав выдох, вернулся к размышлениям, рассматривая своё существование уже с новым пониманием и ясностью.
Теперь Шрейберу стало ясно, что напился он в результате того, что события в его жизни начали выходить из под контроля. За последнее время он подвергся воздействию серии происшествий, которые были чужды нормальному течению его размеренной жизни учёного. Макс принял участие в сражении, в чародейском поединке бился с магом гораздо сильнее себя. Он легко мог погибнуть и в поединке, и в сражении со скавенами. Он влюбился — страстно, неудержимо и почти неожиданно для самого себя. Возможно, в глухомани Кислева, вдали от родины, напряжённо ожидая возвращения воздушного корабля, Макс был более уязвим для подобного чувства. Верно, Ульрика красивая женщина. Но ему встречались и более красивые, и Макс не влюблялся в них до беспамятства. Как бы то ни было, причины не имеют значения, в отличие от самого факта, что подобное произошло именно с ним. Он ревновал, доходил до отчаяния, испытывал злость, которую едва ли сознавал, и всё это заставляло его совершать неверные поступки и испытывать соблазны, ранее ему неведомые. Макс сознавал, что вся эта история угрожает его душевному спокойствию, и даже, некоторым образом, его душе. Его влечение к женщине привело к тому, что он рассматривал мрачные варианты, которые должны были оставаться для него запретными, и раздумывал над вещами, о которых никогда не должен был и помышлять. Макс зашёл настолько далеко, что прошлой ночью воспользовался магией, будучи пьян. Это счастье, что он оказался не настолько пьян, чтобы применить некоторые из известных ему заклинаний, которые подчиняют других его воле.
Шрейбер закрыл глаза и обдумал тайный смысл знаний, доставшихся ему такой ценой. «Слаанеш», — подумал он. Для несведущих, это тёмный бог непередаваемых наслаждений, повелитель демонов, помешанные на удовольствиях поклонники которого предаются оргиям с отвратительной невоздержанностью. И Максу было прекрасно известно, как подобные вещи случаются. Но это не единственная угроза, которую представляет Слаанеш. Он бог соблазнов плоти, утончённых и смертоносных. Даже наимудрейшего он способен завлечь на путь разрушения, убеждая потворствовать своим желаниям. Макс понимал, что Слаанеш может сгубить человека множеством способов: влечение к пьянству, употребление наркотиков, распутство. Макс понимал, что произошедшее с ним прошлой ночью ему следует расценивать со всей серьёзностью, потому как, некоторым образом, это первый шаг на пути к погибели, если подобное будет продолжаться.
Макс сознавал, что не должен делать подобные вещи. Он поклялся противостоять Хаосу и не стать его слугой, для чего столь долго и с таким трудом обучался. Макс понимал, что должен отказаться от Ульрики, выпивки и прочих соблазнов, что могут сбить его с пути истинного, или последствия будут ужасны. Но даже когда Шрейбер принял такое решение, какой–то голос внутри него нашёптывал, что он этого делать не желает, а его новая способность проникать в суть подсказывала, что истина может быть иной.
Возможно, он столь долго изучал деятельность Хаоса по менее возвышенной причине: не потому, что ненавидит его и желает ему противостоять, но потому, что восхищён им. Возможно, всё это время он лишь дурачил сам себя.
Даже твердя себе, что подобная мысль всего лишь очередная из ловушек Слаанеша, Макс слишком хорошо осознавал, что она, хотя бы частично, имеет под собой основание.
Феликс брёл по улице. Он понятия не имел, где искать Ульрику, но, по словам часовых, она, Олег и Станда рано утром вышли из дворца и направились в сторону ярмарочной площади, что стихийно образовалась вокруг „Духа Грунгни“ в долине за стенами города. Тут прослеживался смысл. Она собиралась поискать лошадей для продолжения своего путешествия, а рынок — место получше прочих, где их можно купить.
Направляясь к подножию холма, Феликс заметил, что за ним наблюдает молодой гном необычной наружности. Гном был одет в шкуры, а его голову покрывал розоватый пушок, отчего гном выглядел так, словно недавно побрился. В перевязи за плечом у него был топор. Заметив, что Феликс за ним наблюдает, гном начал продвигаться вперёд и, остановившись в шаге, завязал разговор:
— Ты — Феликс Ягер!
Голос незнакомца, более низкий, чем у большинства гномов, был громким. Рассматривая гнома, Феликс заметил у того на руках замысловатые последовательности татуировок, изображающих огромных, истекающих кровью чудовищ. Под ними была надпись гномьими рунами. Видя, куда смотрит Феликс, гном гордо согнул руки, заставив мускулы напрячься, а татуировки разгладиться.
— Вижу, ты заметил мои тату! Надпись гласит — „Рождённый умереть“!
— Да. Весьма впечатляюще, — произнёс Феликс.
Он пошёл широким шагом, и вскоре гном почти бежал, что успевать за ним. В намерения Феликса не входило быть невежливым, но ему следовало побыстрее разыскать Ульрику и извиниться за своё поведение прошлым вечером. Если молодой гном и посчитал его бестактным, то виду не подал.
— Улли, сын Улли, к вашим и вашего клана услугам, — произнёс гном.
Он попытался поклониться на ходу и едва не споткнулся.
— Рад знакомству, — сказал Феликс, надеясь, что гном намёк поймёт и оставит его в покое.
Его похмелье не способствовало общительности.
— Ты товарищ Готрека Гурниссона, не так ли? Ты держал своей рукой молот Огнебородого?
Пока гном это произносил, в его голосе слышалось благоговение. Феликс не был уверен, в чём причина — в Готреке или в молоте. Он остановился и пристально сверху вниз посмотрел на Улли.
— Да. И что?
— Мне не нравится твой тон, человек! Желаешь вызвать меня на бой?
Феликс оглядел юношу. Тот был мускулистым, вроде обезьяны, что не редкость среди гномов, но он и близко не был столь устрашающ, как Готрек или Снорри Носокус. Однако не было смысла затевать беспричинную драку, особенно с Истребителем.
— Нет. У меня нет желания с тобой биться, — терпеливо ответил Феликс.
— Хорошо! У меня нет желания запятнать мой топор кровью человека!
— Нет необходимости кричать, — спокойно произнёс Феликс.
— Не указывай, как мне следует разговаривать! — завопил гном.
Рука Феликса инстинктивно переместилась на рукоять меча. Казалось, юный Истребитель немного отшатнулся.
— Я не указываю тебе, как разговаривать, — вежливо, насколько смог, произнёс Феликс. — Я лишь прошу тебя немного успокоиться.
— Я — Истребитель! Я не собираюсь успокаиваться! Я поклялся принять смерть в бою с ужасными чудовищами!
Феликс состроил кислую гримасу. Он уже слышал нечто подобное раньше, от Готрека, но почему–то в устах Улли Уллиссона это не выглядело столь же убедительно.
— Ты, вероятно, заметил, что я вовсе не ужасное чудовище, — произнёс Феликс.
— Ты издеваешься надо мной?
— Куда уж мне.
— Хорошо! Я требую должного уважения к Истребителю от типчиков такого сорта!
— И что же это за сорт такой? — вкрадчиво спросил Феликс.
Угрожающие нотки появились в его голосе. Ему уже начали наскучивать наезды этого хвастливого грубияна. Казалось, Улли это заметил, и снова сдал назад.
— Люди! Молодая раса! Мужчины Империи!
Стычка собирала толпу гномов–наблюдателей. Феликс слышал, как они бормочут что–то друг другу на гномьем. Некоторые из наблюдателей подталкивали друг друга локтями и указывали на Феликса. Он расслышал, что несколько раз упомянули его имя. Похоже, в городе он довольно известная персона.
— Что я могу для тебя сделать, Улли Уллиссон?
— Это правда, что вы намереваетесь охотиться на дракона Скьяландира?
— Да. Почему ты спрашиваешь?
— Я ищу достойной гибели.
— Занимай очередь, — спокойно заявил Феликс.
— Что? — проревел Улли.
— Ты не оригинален, — заметил Феликс. — Собираешься составить нам компанию в наших поисках?
— Я собираюсь отправиться на поиски дракона с вами или без вас! Однако, если ты просишь моей защиты, я её предоставлю!
— Я? Нет. Доброго тебе дня, — произнёс Феликс, развернулся и зашагал прочь.
Он не оборачивался, однако слышал, как позади громко бушевал Улли.
— Мы заблудились? Не так ли, проницательнейший из следопытов?
Серому провидцу Танкуолю не понравилось, каким именно образом высказался Ларк. В сочетании с намёком на недоверие к способностям Танкуоля, в тоне слышалась угроза, что не предвещало ничего хорошего для дальнейших отношений между ним и его приспешником. У Танкуоля болела голова. Два дня назад у него закончился порошок искривляющего камня, что не способствовало улучшению дел, потому как Танкуоль ощущал в нём сильную потребность. Возможно, ему стоит понемногу отщипывать от резервных запасов искривляющего камня? Нет! Танкуоль понимал, что должен сохранить очищенное вещество на случай крайней необходимости. Ему может понадобиться энергия.