Valley - Burglars trip
Хуже всего было то, что я до сих пор на него обижался.
И как с этим справиться - не знал.
После замечания Дамблдора я даже готов был согласиться, что просто так никому не следовало знать, вампир у нас Князь или нет. Это и гости-то не все знали.
- Если ты хотел, чтобы я забрал Наследство, то почему, ради Мерлина, объясни, почему ты не сказал мне, как сильно я ошибаюсь?
- Зачем?
- Ну как?.. Если бы я знал…
- И что бы тогда изменилось?
Это неправда…
Неправда!
Не может быть правдой!
- Кес, ты считаешь, что я бы все равно отказался?
- А ты считаешь иначе?
Не знаю.
Я тогда испугался.
- Я просто испугался. Если бы я знал…
- Тогда бы ты испугался чего-нибудь другого.
Он был прав.
Конечно, он был прав.
Я всего испугался.
Просто уцепился за необходимость умереть, потому что это хотя бы был достойный аргумент. Чтобы отказаться.
Оправдание.
Для самого себя.
Ведь не остановило же меня это, когда мы уплывали из Хогвартса. Я все решил и ни черта уже не боялся.
Он прав. Я бы все равно ответил так, как ответил. Через двадцать лет. Только когда вырасту. Не раньше.
И ради чего?
Боже мой… Ради чего? На что я потратил это время?
Он смотрел, как всегда, чуть насмешливо и слегка улыбался.
«Ты не представляешь, Севочка, до какой степени бываешь забавен».
Представляю.
Я уже все что угодно могу представить.
Слишком хорошие у меня были учителя. Все как на подбор с воображением.
И все такие затейники.
Вот на что я потратил двадцать лет.
Я все сделал правильно.
- Я правильно сделал, что отказался.
- Возможно.
- Ты не согласен?
- Какой смысл говорить об этом теперь?
- Надо анализировать прошлые ошибки, чтобы…
- Продолжай.
Как он любит тыкать меня носом! Да, я опять собирался сказать феерическую глупость. Но почему, почему абсолютно правильная и ровная логическая цепочка всегда, когда я говорю с ним, приводит к полной ерунде?
Кто станет спорить, что прошлые ошибки нуждаются в обдумывании, дабы не повторить их?
Никто.
Если их можно повторить.
А это явно не мой случай. Я не смогу, кажется, повторить ни одной из своих ошибок. Я и не повторял никогда.
Всегда по первому разу.
И по последнему.
Что у меня за жизнь?..
- Дай слово, что не бросишь меня.
- В смысле?
- Дай слово, что не оставишь меня. Никогда.
- Гм… а что ты дашь мне взамен?
Его наглость была беспредельна.
- Я и так отдал тебе уже все, что у меня было, есть и когда-либо будет. Неужели ты углядел еще какую-то мелочь?
- Так у тебя нет предложений?
Почему мне никогда не удается заставить его просто посочувствовать? Вот никогда!
Хорошо, я знаю, от чего ты не сможешь отказаться.
- Взамен я отдам тебе последний хоркракс.
- И половину подвалов в Ашфорде.
- Да хоть все! – опрометчиво воскликнул я и тут же пожалел об этом.
- Отлично. Подвалы Ашфорда. Целиком. Ты туда больше не ходишь. И душу Темного Лорда. Я согласен.
Каков негодяй!
Он поменял мое отношение к нему, привязанность, чувство вины, наконец, на последний кусок души Волдеморта?
Он считает это равноценным?
Он так низко ценит меня?
Или так высоко - души темных властелинов?
Все равно ведь не скажет.
- А что ты станешь делать с алмазом?
- Не знаю пока. Можно огранить. Будет бриллиант.
Он издевается?
- Да, - по привычке ответил он на мои мысли. – А что, уже нельзя? Об этом мы не договаривались. Мой милый и покладистый характер попал в нашу сделку по умолчанию.
Конец шестой истории Глава 17. VII. My way (часть 1)
Кричат нам: «Все у вас не так!
Все разлетится на куски!»
А замок реет над обрывом
Всем предсказаньям вопреки.
Его поддерживают крылья,
А не зыбучие пески.
В.БольшаковИстория последняя, безнадежно-абстрактная, в которой всемирно известный профессор Хогвартса Северус Снейп не оставляет бессмысленных попыток идентифицировать собственную личность. А все окружающие усиленно ему мешают. Впрочем, как обычно.
- Нет, Люци, это не подходит.
- Опять! Почему?! Посмотри, десять фунтов!
- Тебе не нужно десять фунтов. Тебе нужна монета, а не бумага, я же говорил.
- Какая разница? Это так важно?
- Конечно. Что ты будешь делать с бумагой?
- А что с ней надо делать?
- Это обсудим позже, сначала заставь его дать тебе монету.
- Он меня запомнил. Ты не представляешь, как я у него эти десять фунтов выманивал.
- Мне почему-то казалось, что я разговариваю с волшебником.
- Ты сам не велел магию использовать!
- Я лишь предупредил, что он должен отдать тебе деньги добровольно и по собственной инициативе, поэтому нельзя применять «Imperius». Все остальное можно.
- Оборотное зелье можно?
- Без перчатки, левой рукой.
Расстроенный Фэйт аппарировал, даже не глянув в мою сторону, а Кес присел на корточки и хлопнул в ладоши. Из-за дивана высунулся Хлюп и, с опаской повертев присоской, большими скачками направился к нему.
- Иди скорее, мой хороший, - Кес подхватил его на руки и встал. – Не бойся, мы его больше не пустим.
Почему Хлюп прячется, я знал. Гриндельвальд уже дважды его… похищал. Если это можно так назвать.
Прямо из Западного камина подманивал нашего доверчивого пожирателя пергамента каким-то, видимо, очень вкусным манускриптом и утаскивал к себе. Альбус, конечно, находил и приносил обратно, но Хлюп стал нервным и теперь прятался.
- Кес, мы не можем его не пускать.
- Я помню, Севочка, – Кес погладил Хлюпа. - Он же все равно не понимает.
- О чем вы с Люци спорили?
- Это совсем неинтересно. Коммерция.
- Почему неинтересно? – с тоской спросил я.
- Севочка, разве можно осваивать что бы то ни было с конца?
- Люци опять на чем-то пытается заработать?
- Ну… можно и так сказать. В какой-то степени.
Я понял, что вот именно так все и должно быть, когда четыре дня назад, забрав у Фэйта мантию-невидимку, смотался в Хогвартс глянуть, что там творится, а вернувшись, обнаружил на Тревесе Дамблдора.
Они с Кесом, как ни в чем не бывало, сидели за столом и болтали. Будто и не было этих нескольких кошмарных дней.
Будто вообще ничего не происходило.
Болтали и ждали Фламеля.
Когда он наконец явился, спустились в подвал, и часа полтора их не было.
Все это я автоматически отмечал про себя, время от времени проносясь по Тревесу.
Я ничего не успевал. То есть вообще.
В Хогвартсе я побывал неудачно. Всего лишь хотел проинспектировать директорский кабинет на предмет оставленных там вещей. Моих, Альбуса или, не дай Мерлин, Шефа.
Нашел что-то вроде дневника Дамблдора, исписанного мелкими черточками и точками, две мантии Лорда и какой-то странный продолговатый металлический предмет, тоже, скорее всего, принадлежавший ему. Предмета я испугался, поэтому осторожно завернул его в мантии и, вернувшись в Ашфорд, бросил на диван вместе с дневником. Снова выходя из камина в директорском кабинете, я зацепился мантией за решетку, выругался и оглянулся, услышав то ли всхлип, то ли стон. Минерва стояла около портрета Дамблдора и смотрела на меня полными слез глазами, зажав себе ладонью рот.
Я выругался еще раз, извинился и развел руками. Пытаться изображать привидение показалось слишком глупым.
Впрочем, она довольно быстро пришла в себя и не менее быстро загрузила меня своими проблемами. И в больничном крыле у нее чего-то там не хватает, а у разграбленного Министерства этого тоже нет, и в гостиной Равенкло какие-то атавизмы темномагические, она подозревает, и на восьмом этаже вместо Комнаты необходимости образовалась пространственная аномалия, и трупы акромантулов они из озера вытащить не могут, и…
Я слушал ее и злился.
Потом перестал злиться и стал прикидывать, что ко всему этому надо приобщить моих старых бездельников. Вот пусть Гриндельвальд ей акромантулов из озера уберет. Как раз по нему задачка.
Интересно, она его в лицо узнает?
Это меня рассмешило, и я, пообещав все сделать, побежал искать Гильгамеша.
Не нашел.
Зато нашел Драко, у которого вид был до противного цветущий. Он вообще за эти несколько недель полностью пришел в себя. Не то что Фэйт. Вот что значит ребенок. И следа не осталось. Опять стал наглый и самодовольный. Только Крэбба теперь рядом с ним не было. Зато Гойл за двоих старался.
Попросив Драко прислать ко мне Тень, как только удастся, я вернулся домой и обнаружил на Тревесе Эйва. Причем этот идиот не просто сидел на диване в обнимку с Хлюпом, он еще и вертел в руках тот самый продолговатый металлический предмет, который я притащил из Хогвартса, побоявшись даже в руки взять.
