Стивен Эриксон - Врата Мертвого Дома
В этот миг, несмотря на всё увиденное, Скрипач мысленно усмехнулся. Не только Престол Тени знает толк в вероломстве — как же мог Азат удержаться от искушения захватить Гончих Тени?
Кто-то схватил его за плечо.
— Кольцо! — прошипела Апсалар. — Попробуй открыть дверь, Скрип!
Д’иверс обрушился на последнюю, отчаянную защитную стену Треморлора. Дерево затрещало.
Сильные руки толкнули сапёра к двери, но он успел краем глаза заметить, как Маппо, обхватив всё ещё бесчувственного Икария, удерживал ягга, хотя вой становился всё громче, а с ним росла и чудовищная, неудержимая сила. Давление прижало Скрипача к тёмному влажному дереву двери и не давало отодвинуться, презрительно шептало о неизбежном уничтожении. Сапёр, до боли напрягая мышцы, попытался ухватиться за кольцо.
Из самых дальних уголков двора донёсся вой Гончих, торжествующий, яростный звук, который сменился страхом, когда ярость Икария поглотила всё остальное. Скрипач почувствовал, как дерево задрожало, ощутил, как эта дрожь распространяется по всему Дому.
Текущий ручьём пот смешивался с соком Треморлора. Сапёр вложил последние силы в один рывок, направил всю волю на успех, на то, чтобы дотянуться рукой до кольца.
И не смог.
Сзади донёсся новый холодящий кровь звук — кровные слепни начали пробиваться сквозь древесные сети, всё ближе и ближе, ещё миг — и столкнутся со смертоносным гневом Икария — тогда ягг очнётся. Нет другого выбора — и наша гибель будет самой меньшей потерей. Азат, лабиринт и все его пленники… о, Икарий, будь последователен в гневе, не пропусти никого — ради этого мира и всякого другого…
Острая боль пронзила тыльную сторону ладони — Кровные слепни! — но за уколами чувствовался вес. Не укусы, а маленькие когти. Сапёр чуть повернул голову и обнаружил, что смотрит на клыкастую ухмылку Моби.
Фамилиар пополз по руке Скрипача, царапая кожу когтями. Бхок’арал то и дело оказывался словно не в фокусе для глаз сапёра, и с каждым таким помутнением вес на руке становился на миг огромным. Сапёр вдруг понял, что кричит.
Моби перебрался с руки Скрипача на саму дверь, протянул маленькую, морщинистую лапку к кольцу, коснулся его.
Скрипач упал на влажные, тёплые камни пола. Он услышал позади крики, топот сапог, а Дом стонал со всех сторон. Скрипач перевернулся на спину и при этом навалился на какой-то предмет, что-то хрустнуло, треснуло под весом сапёра, обдав его горьким запахом пыли.
А потом внутри разлился смертоносный вой Икария.
Треморлор содрогнулся.
Скрипач вывернулся и сел.
Все они были в передней, известняковые стены испускали желтоватый мерцающий свет. Маппо по-прежнему удерживал Икария, на глазах сапёра пытался сохранить хватку. В следующий миг ягг вдруг осел, обвис на руках трелля. Золотой свет выровнялся, стены замерли. Гнев Икария миновал.
Маппо опустился на пол, наклонился над бесчувственным телом друга.
Скрипач медленно осмотрелся, чтобы проверить, не потеряли ли они кого. Апсалар сидела на корточках рядом с отцом, спиной к захлопнувшейся двери. Крокус затащил за собой внутрь съёжившегося Искарала Прыща, и теперь верховный жрец оглядывался и моргал, словно не верил своим глазам.
Скрипач хрипло проговорил.
— Что Псы, Искарал Прыщ?
— Спаслись! Но даже будучи преданными, они обратили свои силы против д’иверса! — Он помолчал, втянул ноздрями сырой воздух. — Чувствуешь? Треморлор доволен — забрал д’иверса.
— Предательство могло быть инстинктивным, жрец, — заметила Апсалар. — Пять Взошедших во дворе Дома — огромный риск для самого Треморлора, учитывая склонность Тени к вероломству…
— Ложь! Мы играли честно!
— Раз в жизни и такое бывает, — пробормотал Крокус. Он посмотрел на Скрипача. — Рад, что для тебя Дом открылся, Скрип.
Сапёр встрепенулся, вновь оглядывая комнату.
— Не открылся. Моби открыл дверь и руку мне исполосовал при этом — где этот треклятый недомерок? Он где-то здесь…
— Ты сидишь на трупе, — сообщил отец Апсалар.
Скрипач посмотрел вниз и увидел вокруг кости и истлевшую одежду. Выругавшись, сапёр вскочил.
— Я его не вижу, — сказал Крокус. — Ты уверен, что он попал внутрь, Скрип?
— Да, уверен.
— Наверное, забрался глубже в Дом…
— Он ищет врата! — взвизгнул Искарал Прыщ. — Тропу Ладоней!
— Моби — фамили…
— Снова ложь! Этот отвратительный бхок’арал — одиночник, глупый ты человек!
— Расслабься. Нет здесь никаких врат, которые могли бы что-то дать оборотню, — медленно поднимаясь, сказала Апсалар, она не сводила глаз с обломков скелета за спиной у Скрипача. — Это, должно быть, Хранитель — у каждого Азата есть страж, смотритель. Я всегда думала, что они бессмертны… — Девушка шагнула вперёд. Пнула носком сапога кости, хмыкнула. — Не человек — руки слишком длинные, и суставов слишком много. Это создание могло гнуться в любую сторону.
Маппо поднял голову.
— Форкрул ассейл.
— Самая загадочная из Старших рас. О них нет ни слова в семигородских легендах, которые я слышала. — Апсалар принялась рассматривать помещение.
В пяти шагах от двери коридор открывался Т-образным перекрёстком, а строго напротив входа виднелась двустворчатая дверь.
— Планировка практически идентичная, — прошептала Апсалар.
— Чему? — спросил Крокус.
— Мёртвому Дому в Малазе.
За поворотом послышался топоток, а затем на перекрёстке показался Моби. Бхок’арал захлопал крыльями и взлетел на руки к даруджийцу.
— Он дрожит, — сказал Крокус, обнимая фамилиара.
— Ну, отлично, — проворчал Скрипач.
— Ягг! — прошипел Искарал Прыщ, который стоял на коленях в нескольких шагах от Маппо с Икарием. — Я видел, как ты его душил и ломал — он мёртв?
Трелль покачал головой.
— Без сознания. Не думаю, что он скоро очнётся…
— Так пусть Азат его забирает! Сейчас же! Мы ведь внутри Треморлора. Он нам больше не нужен!
— Нет.
— Глупец!
Где-то снаружи звякнул колокол. Все недоумённо переглянулись.
— Мне не послышалось? — спросил Скрипач. — Колокольчик торговца?
— Какого торговца? — прорычал Прыщ, его глаза подозрительно забегали по сторонам.
Но Крокус кивнул.
— Колокольчик торговца. Ну, как в Даруджистане.
Сапёр подошёл к двери. Изнутри засов легко поддался его руке, и Скрипач распахнул дверь.
Во дворе к небу тянулись тонкие стенки сплетённых корней, они укрывали весь Дом, пересекаясь под странными углами. Со всех сторон от развороченной земли поднимался пар. У ворот стояли три огромных разукрашенных фургона, каждый был запряжён девяткой белых коней. Под аркой стоял полный человек в шёлковых одеждах. Он поднял руку и обратился к Скрипачу по-даруджийски:
