Филип Фармер - Лавалитовый мир
С другой стороны, можно отправиться к морю через горный проход и подождать его там. Если Кикаха жив, он рано или поздно придет туда.
Впрочем, дядя и негр тоже пойдут к морю. А значит, выждав удобный случай, — она может устроить засаду и отобрать лучемет.
Внезапно Анана пригнулась и медленно повернула голову. Из темноты появились две фигуры. Они находились слишком далеко и на фоне красноватой мглы казались лишь темными пятнами. Но она не сомневалась, что это люди. Более того, они могли оказаться ее преследователями.
Если бы Анана отправилась на поиски Кикахи, то наткнулась бы на эту пару. И теперь у нее оставался один-единственный путь — к далеким горам, вернее, к морю.
Анана побежала по колено в воде. Время от времени она оглядывалась назад. Смутные очертания фигур маячили за спиной, но не приближались.
Прошло какое-то время, измеримое лишь нараставшей усталостью. Она подбежала к полноводному каналу, русло которого стало намного шире, нырнула в воду, переплыла на другую сторону и вскарабкалась на берег. Чуть позже послышался всплеск. Уртона и Маккей плыли следом. На миг ей показалось, что она никогда от них не отделается — даже в такой темноте.
Анана повернулась и побежала к горам. Теперь она двигалась волчьей рысью — сотня шагов бегом, сотня — быстрым шагом. Отсчет помогал идти и отвлекал от усталости. Очевидно, ее преследователи делали то же самое. Однако им не удавалось увеличить скорость и закончить эту затянувшуюся погоню.
Шлепая по воде, Анана двигалась по затопленной равнине. Одолев проход между двумя горами, Анана вышла на другую равнину. Через милю на ее пути возникло еще одно русло, соединявшееся с каналом. Метаморфозы почвы привели к появлению многочисленных изломов, которые протянулись от моря в глубины континента за большими округлыми горами. С высоты птичьего полета этот район походил на многоножку, где горы являлись телом, а русла каналов — длинными щупальцами.
Ширина протоки не превышала трехсот ярдов. Однако Анана так устала, что уже не могла плыть. Лежа на спине, она вяло двигала ногами и, чуть-чуть подгребая, удерживалась на поверхности.
У другого берега было неглубоко — по пояс. Переводя дух, Анана пристально вглядывалась в темноту. Она больше не видела и не слышала своих преследователей. Неужели они побежали в другом направлении? Если это так, ей следовало немного подождать, а затем вернуться к каналу.
Примерно через пять минут послышалось тяжелое дыхание двух мужчин. Анана присела, погрузившись в воду до носа. Во мраке «ночи» на противоположном берету появились два темных пятна. Она слышала каждое их слово.
С трудом отдышавшись, дядя сказал:
— Как думаешь, мы оторвались от них?
«От них?» — с удивлением подумала Анана.
— Говори тише, — ответил Маккей, и они зашептались.
Какое-то время мужчины стояли на берегу и обсуждали ситуацию. Внезапно раздался крик. И этот крик исходил не от них. Потом послышался приглушенный топот, и за двумя мужчинами возникли две гигантские фигуры. Уртона и Маккей застыли на месте. В тот же миг полоски «рассвета» обесцветили багровое небо.
— Поплыли, хозяин! — закричал Маккей.
— Нет, — отозвался Уртона. — Я слишком устал. Мы прикончим их лучеметом.
Небо быстро светлело. Двое мужчин и фигуры за ними все отчетливее проступали из красноватой мглы, но Анана знала, что ее еще не заметили. Над водой остались только ее нос и глаза. Цепляясь одной рукой за подводную траву, в другой она держала заветный рог. Контуры гигантских фигур стали четче, и Анана увидела людей, сидевших на мусоидах. В руках туземцев были длинные копья.
Она услышала голос Уртоны, но слов не разобрала. Скорее всего, он прокричал какое-то проклятие. На берегу появился отряд всадников. Часть его скрылась из виду, перекрывая пешим путь к отступлению. Другие выстроились вдоль канала индейской колонной.
Уртона поднял лучемет, и два ближайших мусоида упали на землю с отрезанными ногами. Один из седоков свалился в канал. Второго воина Анана не видела.
Послышались крики. Ужасная расправа произвела на туземцев огромное впечатление, и они торопливо исчезли за бугром. Внезапно с другой стороны на Уртону и Маккея помчалась пара всадников. Они грозно размахивали копьями и что-то кричали на языке, которого Анана не понимала.
Один из воинов вырвался вперед и вдруг упал. Его голова отлетела в канал, а тело повалилось на землю, орошая берег кровью, хлеставшей из шеи. Через миг под вторым всадником рухнул «лось». Туземец покатился по земле.
Маккей ударил его ребром ладони по шее и поднял упавшее копье.
И тут, издав крик отчаяния, Уртона швырнул лучемет на землю и кинулся к копью обезглавленного воина.
Батарея иссякла. Лучемет превратился в никчемную железку. Уртона и Маккей стояли в кольце врагов, и в исходе битвы можно было не сомневаться.
Атака началась с двух сторон. Четверо всадников помчались к Маккею и Уртоне. Те метнули в животных копья, и раненые мусоиды столкнули их в канал. Дикари спешились и попрыгали в воду за своими жертвами. Остальные туземцы подъехали к берегу и остановились, подбадривая соплеменников свистом и воплями.
Дядя и его помощник сражались на славу, однако неравенство сил давало себя знать. Вскоре их вытащили на берег, избили до беспамятства и связали кожаными ремнями. Когда они пришли в себя, всадники погнали их вдоль канала, подталкивая в спины тупыми концами копий.
А потом из розовой дымки показались первые волокуши длинного каравана, который растянулся на берегу, и окрестности огласились криками людей и ревом животных. Туземцы спешились, чтобы погрузить на повозки мертвые тела людей и мусоидов. Трупы взвалили на поклажу и привязали к волокушам ремнями. Очевидно, их предполагалось использовать в качестве пищи. Насколько Анана знала, здесь не брезговали мертвечиной. Уртона говорил, что некоторые кочевые племена считали каннибализм вполне обычным делом.
Когда дядю и Маккея провели мимо Ананы, она почувствовала, как вокруг ее лодыжки обвилось что-то скользкое, и едва сдержала крик. Но когда в ногу вонзились острые зубы, ей стало ясно, что пора переходить к действиям. Нырнув под воду, Анана достала нож, изловчилась и несколько раз воткнула клинок в мягкое пупырчатое тело. Хватка ослабла, и зубы разжались. Однако через несколько секунд тварь набросилась на другую ногу Ананы.
С большой неохотой выпустив из рук инструмент и амфибию, Анана ощупью нашла то место, где щупальце соединялось с телом, и отхватила отросток ножом. Тварь тут же скрылась в синеватом омуте. Обе ноги Ананы казались сплошной открытой раной. И еще ей нужно было сделать вдох. Она медленно приподняла голову и осмотрелась. В нескольких футах от нее в воде билось большое пупырчатое тело, и темная кровь хлестала во все стороны.
Анана нырнула и, ощупав дно, нашла рог. К тому времени дикари заметили раненое существо. И конечно же, увидели голову Ананы. Две женщины закричали, указывая на нее руками. В Анану полетели копья. Некоторые из них падали совсем рядом[5]. Судя по всему, туземцы решили взять незнакомку в плен. Четверо воинов, спрыгнув в воду, поплыли к ней.
Анана забросила рог на берег и начала взбираться по крутому откосу. Дикари не могли преследовать ее на своих животных. Большие «лоси» не поднялись бы на такой крутой склон. Анана еще успела бы скрыться. Однако, выбравшись на берег, она увидела, насколько серьезны ее раны. Кровь текла по ногам, и Анана поняла, что с такими ранами ей далеко не убежать.
Тем не менее… Она сжала топор в одной руке, а нож — в другой. Первый мужчина, поднявшийся на склон, упал с расколотым черепом. Второй покатился вниз по откосу, лишившись двух пальцев. Двое других решили, что лучше отступить. Они нырнули в воду и, проплыв сотню ярдов в разные стороны, одновременно начали взбираться на берег. Анана могла атаковать только одного из них. Тот, на кого она набросилась, снова спустился к воде, а второй в это время помчался к ней, размахивая копьем.
Через канал к месту схватки плыли еще с десяток воинов. Половина из них выбралась на берег ниже по течению на безопасном расстоянии в пару сотен ярдов. Другие заходили ей в тыл с противоположного направления. Бежать Анана не могла — давала себя знать потеря крови. В какой-то миле от нее начинались горы. Но у нее недостало бы сил уйти от погони.
Пожав плечами, Анана сорвала с себя потрепанную рубашку, разорвала на полосы и перевязала раны. Она надеялась, что щупальца твари не были ядовитыми.
Рог и топор она оставила на траве, а нож положила во внутренний карман на правой штанине. Анана специально пришила его перед путешествием на Землю — всего лишь месяц назад, хотя иногда ей казалось, что с тех пор прошло не меньше года.
Потом она села на землю и, скрестив руки на груди, стала ждать приближения туземцев.
