Фрэнк Герберт - Дюна
Он припомнил, что воспитанницы Школы называли ее «кожа да кости» — во всяком случае, так сообщили его агенты, посланные купить женщину своему герцогу. Но это определение оказалось слишком примитивным. Джессика вернула роду Атрейдесов королевскую красоту. Он был рад, что Пауль похож на нее.
— А где Пауль? — спросил он.
— Где-то здесь, в доме. У него урок с Юйэ.
— Ну, Тогда это в южном крыле, — кивнул герцог. — Я, кажется, слышал голос Юйэ, но мне было недосуг. — Он взглянул на нее и, поколебавшись, добавил: — Собственно, я зашел сюда, только чтобы повесить в Обеденном зале ключ от замка Каладан.
Она затаила дыхание и едва сумела подавить желание взять его за руку. Повесить ключ — значило придать их вселению сюда окончательный характер. Было не время и не место расслабляться…
— Когда мы входили, я видела над домом наш флаг.
Герцог взглянул на портрет:
— Где ты собираешься его повесить?
— Здесь, наверное.
— Нет. — Это слово прозвучало категорично и окончательно, и Джессика поняла, что если она и добьется своего, то лишь хитростью. Споры же были бесполезны. Но попытаться следовало — даже если такая попытка лишь напомнила ей, что его она обманывать не может.
— Милорд, — сказала она, — если только…
— Все равно — нет. Я позорно потакаю тебе почти во всем — но не в этом. Я только что был в Обеденном зале, где…
— Милорд, я прошу…
— Приходится выбирать между твоим пищеварением и моим родовым достоинством, дорогая. Портрет будет висеть в Обеденном зале.
Она вздохнула:
— Да, милорд.
— Впрочем, ты можешь обедать в своих комнатах, как когда-то. Но на официальных приемах, пожалуйста, занимай свое место в Обеденном зале.
— Благодарю, милорд.
— И будь любезна, не держись так холодно и официально со мной! Скажи спасибо, что я на тебе не женился. Тогда сидеть со мной за одним столом было бы твоей обязанностью. Несколько раз в день.
Они кивнула, стараясь, чтобы по ее лицу нельзя было ничего прочесть.
— Хават уже смонтировал и наладил большой ядоискатель над обеденным столом, — заметил он. — Переносной установили в твоих покоях.
— Вы предвидели эти… разногласия, — утвердительно сказала она.
— Я думал и о том, чтобы тебе было удобно, дорогая. Да, еще я нанял слуг. Они местные, но Хават их проверил — все как один фримены. До тех пор, пока не освободятся наши люди, сойдет.
— Может ли хоть кто-нибудь на этой планете считаться действительно надежным и неопасным?
— Всякий, кто ненавидит Харконненов. Возможно, ты даже захочешь впоследствии оставить на службе главную домоправительницу, Шэдаут Мэйпс.
— Шэдаут, — повторила Джессика. — Это фрименский титул?
— Мне сказали, это значит «Черпающий из кладезя» — этот термин имеет здесь какие-то важные нюансы. Она может показаться тебе непохожей на прислугу, но Хават высоко ее оценил, основываясь на рапорте Дункана. Они убеждены, что она хочет служить — причем служить тебе.
— Мне?
— Фримены прознали, что ты из Бене Гессерит, — объяснил он. — Здесь о вас, о Б.Г., ходят кое-какие легенды.
«Миссионария Протектива, — подумала Джессика. — Поистине нет планеты, ускользнувшей от них».
— Означает ли это, что миссия Дункана увенчалась успехом? — спросила она. — Фримены будут нашими союзниками?
— Пока ничего определенного. Дункан считает, что они хотят сперва понаблюдать за нами. Правда, они обещали прекратить набеги на наши окраинные поселения на время перемирия. Это гораздо больший успех, чем может показаться на первый взгляд. По словам Хавата, фримены всегда были головной болью Харконненов, а размеры наносимого ими ущерба тщательнейшим образом скрывались. Харконнену меньше всего хотелось сообщать Императору, что вся его армия не в состоянии справиться с местными бродягами.
— Фрименка-домоправительница, — задумчиво проговорила Джессика. — У нее, конечно, совершенно синие глаза.
— Пусть тебя не обманывает их внешность, — сказал герцог. — В них много внутренней силы и здоровой жизненности. Я думаю, они именно то, что нам нужно.
— Это опасная игра.
— Давай не будем к этому возвращаться. Джессика заставила себя улыбнуться.
— В любом случае мы уже вовлечены в эту игру — в этом-то по крайней мере сомнений нет.
Она быстро проделала приемы восстановления спокойствия — два глубоких вдоха, произнесенная формула — и сказала:
— Я буду распределять комнаты. У вас есть какие-нибудь особые пожелания?
— Ты должна научить меня когда-нибудь, как это делается, — заметил он. — Как ты отбрасываешь тревоги и возвращаешься к повседневным делам. Надо полагать, Бене-Гессеритские хитрости?
— Женские, — ответила она.
Он улыбнулся.
— Так вот, что касается комнат: во-первых, мне нужен большой кабинет рядом со спальней. Бумажной работы здесь будет гораздо больше, чем на Каладане. Разумеется, помещение для охраны рядом. И это, пожалуй, все. О безопасности дома не беспокойся. Суфировы парни проверили каждую щель.
— В этом я не сомневаюсь.
Он глянул на наручный хронометр.
— И проследи, чтобы все наши часы установили по арракинскому времени. Я уже велел технику заняться этим…
Он отвел прядь волос у нее со лба.
— А теперь мне надо вернуться на посадочное поле. Второй челнок, с отрядами резерва, сядет с минуты на минуту.
— Разве Хават не может их встретить, милорд? У вас такой усталый вид…
— Бедняга Суфир занят еще больше меня. Ты же знаешь, планета просто кишит харконненскими интригами. Кроме того, я должен попытаться уговорить нескольких опытных искателей Пряности не покидать Арракис. Ты знаешь — при смене правителя планеты у них есть право выбора, а этого планетолога, которого Император и Ландсраад назначили Арбитром Смены, невозможно подкупить. И он разрешил им выбирать. Около восьмисот квалифицированных меланж-машинистов и рабочих собираются вылететь на челноке с грузом Пряности, а на орбите висит корабль Гильдии.
— Милорд… — Она запнулась, не решаясь продолжать.
— Да?
«Его не отговорить от попытки сделать эту планету безопасной для нас, — думала Джессика. — И я не могу применить к нему приемы Бене Гессерит!»
— В какое время вы желаете обедать? — спросила она.
«Она не это хотела сказать, — понял он. — Ах, Джессика моя! Если б можно было оказаться подальше, от этого ужасного места — вдвоем, без необходимости думать о безопасности, без всех этих забот и тревог!..»
— Поем в офицерской столовой на космодроме. — Он махнул рукой. — Вернусь поздно. И… да, я пришлю за Паулем машину с охраной. Я хочу, чтобы он присутствовал на совещании по вопросам нашей стратегии.
