Джеймс Сваллоу - Красная Ярость
Серпенс кивнул.
— Лорд Цек, я уже играю со смертью разозлив своих господ бегством на Ваал. Я теперь не вернусь, — он протянул руку Кровавому Ангелу. — Я говорю это вам. Дайте мне работу. Дайте мне работу, и мы вместе будем преодолевать все препятствия. Мы покажем Императору настоящее величие.
При этих словах техноповелителя Фенн напрягся. Он уже слышал их однажды, несколько месяцев назад, на встрече, которая шла почти также.
Мы покажем Императору настоящее величие. Он посмотрел на Ниник. Те слова сорвались с ее губ, их тусклое эхо все еще звучало в памяти раба. Фенн видел ее поклон, и то, как рабски она следовала за Серпенсом, и его мысли вернулись к их первой встрече.
ЛИБРАРИИ LXD-9768 были настолько обширны, что занимали три пятых поверхности невзрачной планеты. Унылый каменный мир с насыщенной азотом атмосферой, до гладкости отполированный силой могучих штормов, вызванных сложным движением трех захваченных астероидов-спутников. Тех лун теперь не было, Адептус Механикус взорвали их и полностью использовали, чтобы построить бесконечные линии бункеров, которые протянулись от горизонта до горизонта, зал за залом, пристройка за пристройкой. Каждый использовался для хранения миллионов книг, свитков, пиктов и других форм хранения данных. Целые континенты были отданы для определенных видов носителей, вплоть даже до тысячелетних магнитных лент, закодированных дисков и стержней памяти.
Миры вроде LXD-9768 усеивали всю ширину галактического диска. Планеты, выбирали за их полную инертностью, удаленность от любых гибнущих солнц, границ ксеносов или других источников потенциальной опасности. Многие из них дублировали записи друг друга, множеством резервных копий рассеянных больше чем на тысячу лет, но не все они были одинаковые.
С Древней Ночи и потери человечеством великих технологий, люди тысячелетиями отчаянно пытались вернуть то, что когда-то было известно всем. Адептус Терра, в их бесконечной мудрости и неисчерпаемом терпении, постановили, что такое падение во тьму никогда не должно повториться.
Этому служили либрарии. Планеты, отданные под огромные, как города, файлохранилища. Информацию дублировали и защищали так, чтобы утрата любой из них не означал бы гибель базы знаний человечества. Каждому факту, дошедшему из прошлого и каждому кусочку данных произведенных с тех пор, находилось здесь место. Ничто не должно быть потеряно снова.
Но действительность была далека от идеала. В 41-вом тысячелетии истинная информация сохранила ту же силу, которую имела в прошлые эпохи. И те, кто владел ей, прятали знания, как драгоценные камни. Либриарии вместо того, чтобы стать домом всеобщей учености, превращались огромные пыльные каньоны ничего не стоящих данных, собранных бюрократией, так словно они имели величайшее значение, независимо от их реальной тривиальности и бессмысленности. Книгохранилища LXD-9768 не могли сказать человеку, какие слова Император произнес относительно своего соизволения на Золотой Трон, зато могли дать точную и подробнейшую информацию о миграционных путях вымерших пород грызунов, в подуровнях городов ульев, в мирах, которых не существовало много столетий. Либрарии, скрежеща собирали и объединяли информацию, как китообразные затягивают океанские воды, чтобы отфильтровать криль.
И иногда, по чистой случайности они получали данные, которые действительно имели значение.
ФЕННУ ПОНАДОБИЛОСЬ шесть дней, чтобы найти нужное крыло, после бесконечных раундов придирок и споров с писцами и специалистами, которые стояли, как привратники великих океанов данных, запертых в складах либрария. Наконец, нужные разрешения были получены, на сложенной в гармошку сальной картонке, стояли дюжина печатей и резолюций. Книги были рядом, в подвале.
В то время как Фенн работал, лорд Цек остался на борту их челнока «Аквила», медитируя в спартанском грузовом отсеке. Он не принимал еды и не спал, с тех пор как они покинули Ваал. Апотекарий мало говорил с рабом во время путешествия на борту транспортного судна и полета челнока на поверхность LXD-9768.
Было бы преуменьшением сказать, что хозяин обеспокоен. С тех пор, как он вернулся в Цитадель Виталис после встречи с лордом Данте, апотекарий ушел в себя. Цек так надеялся, так верил, что Магистр примет его вариант восстановления сил Ордена. Он, и Фенн вместе с ним, не ожидали столь резкого ответа. Возможно, они слишком увлеклись идеей, слишком влюбились в работу, чтобы думать о том, что другие могли бы счесть ее возмутительной.
Фенн ждал, когда старший апотекарий прикажет закрыть лабораториум и свернуть работу, но тот не сделал ничего из этого. Раб не подвергал сомнению решения господина. Он понял мысли своего лорда — сомнения Данте могут быть развеяны, если их работа даст нужные результаты. Помочь господину достичь этого, было долгом Фенна. Поэтому они прибыли сюда, следуя за слабой путеводной звездой. Определенные тома были прослежены до этого места. Якобы скопированные монахами Ионаи отчеты составленные братом Монедусом, старшим апотекарием Гвардии ворона. Документы, как говорили, хранили много сведений об экспериментах примарха Коракса по ускоренным методам получения зигот. Тома, в конечном счете, прибыли в LXD-9768, спасенные от уничтожения валетудинариумом где-то в Сегменте Ультима.
Цек проявил первые за недели проблески интереса, который по прибытии на место превратился в мрачное раздражение. Писарь у книжных ворот, казалось, изумился, увидев их. Вы не первые посетители сегодня, сказал жрец переписчик. Такая активность была необычайной.
Ниник сидела там, читая бумаги Монедуса с помощью инструмента с отбрасывающим полем, который позволял ей листать страницы, не касаясь их.
Сначала Фенн подумал о жестокой насмешкой судьбы. Что магос заполучила трофей хозяина, разыскав книгу в тот же самый день. Он узнал, что это было не так. Ниник выдержала скрытые угрозы лорда Цека и в свою очередь сказала, что она здесь, поскольку узнала о поисках трактатов на тему клонирования. Как она объяснила это было направление и ее исследований. Мы могли бы добиться настоящего прорыва объединив наши работы, предложила она.
Конечно, Фенн возненавидел ее с первого взгляда. Столь же высокомерная сколь красивая, она играла словами, балансируя на грани ярости хозяина. Она возбуждала интерес Цека своими знаниями, а затем отступала, так другая женщина могла бы дразнить обычного мужчину обещанием физического соития. И она хорошо это понимала. Ниник делала прозрачные намеки, что могла бы просто донести об этой встрече лорду Данте и отправиться прямо к Кровавым Ангелам. Несомненно, она знала о желании Цека сохранить все в тайне. Апотекарий позже признался Фену, что даже думал о смерти назойливой женщины. Но какие могли быть последствия, такого шага?
Раб видел, как она завоевывает доверие Кровавого Ангела мало-помалу, щекоча любопытство, соблазняя его. Фенн знал, что момент пришел, когда Ниник представила хозяину запутанный комплекс био-формул. Бумаги о таких тонкостях, которые Астартес едва начал осмылсять.
Женщина, однако, все это поняла. Документы Монедуса были недостающей частью головоломки и она хотела принести их вместе со своей работой под верховенство Цека.
Возможно, если бы не дефицит времени и критика лорда Данте, Цек бы сходу отверг предложения Ниник, взял то, что ему нужно и оставил ее сломанной на каменном полу склада. Но, по правде говоря, старший апотекарий скрывал угрюмое отчаяние. Проигнорировав слова Фенна, он принял предложение помощи, в обмен на долю плодов исследования.
Мы покажем Императору настоящее величие, сказала она, мы пойдем по его стопам и сотворим полубогов из глины смертных людей.
— ЧТО ЗА СДЕЛКИ мы заключили? — прошептал Фенн. Слова не ушли дальше губ. Он смотрел на собственное отражение в стеклянных шкафах стоящих у стен лабораториума.
Это была ошибка. Просто сформировать заявление в уме, пойти против господина и повелителя в собственных мыслях, даже это подвергло разум раба испытанию. Вся его жизнь прошла в служении лорду Цеку и его великим трудам, Кровавым Ангелам и Сангвинию. Но вербовка Ниник была словно прививка гнили, а теперь этот человек, этот Гаран Серпенс? Желание доказать свою правоту заставило хозяина сделать опрометчивый выбор. Однако, Фенн не мог открыто высказать сомнения, которые переполняли его. Он уже говорил о своей неприязни к женщине, и это ничего дало. Его сомнения по поводу двух слуг магос биологос были серьезными, и он был обязан действовать.
Но как? Порицать их обоих основываясь лишь на личной неприязни глупо. Не было никаких доказательств, что Ниник когда-либо сделала меньшее, чем обещала в том, чтобы помочь работе и интегрировать исследование Монедуса.
