Джеймс Сваллоу - Красная Ярость
Четыре группы Адептус Астартес стояли вокруг звезды-компаса. Равное количество людей, плечом к плечу, лицом к центру. Боевая броня множества видов и классов, присутствовал даже один дредноут, раскраска всех оттенков красного. От багрового к рубиновому, от алого к бордовому, цвета глубокие как кровь и яркие как пламя. В отличие от Кровавых Ангелов, которые стояли под освященными веками штандартами, они были дальней родней Рафена, братья Орденов преемников, его кузены.
Тихий шум разговоров двигался среди воинов, одни боевые братья, подтверждали старую дружбу, другие обменивались осторожными жестами уважения, третьи молчали как статуи. Насколько отличались цвета брони, настолько различались их характеры и нравы. Рафен не слишком вертел головой, но он знал, что сразу справа от него стоит отряд Сангвиновых Ангелов. Великолепных в своих наполовину красных, наполовину черных доспехах и блестящих полированных шлемах. Слева расположились Горн и Сет из Расчленителей, и дальше по кругу, дымчатый гранат Вермилионовых Ангелов, отделанная золотом броня Кровопийц, за ними… Он позволил глазам скользить по собравшимся фигурам, поражаясь моменту. Серво-черепа жужжали над ними импеллерами, записывая для потомков каждую секунду на пикт-ленты и катушки данных. Но Рафен на самом деле был здесь, переживал великий миг, являясь его частью.
Наследие Сангвиния явило себя в этом зале. Представители почти каждого Ордена, которые отплатили верностью родовой общине Великого Ангела, собрались под одной крышей. Взгляд Рафена перемещался от одного к другому, видя Астартес из Орденов бывших прежде лишь названиями на страницах боевой книги. Там, Легион Крови, в диагональной тигровой раскраске из красного и светло-синего. Ангелы Обагренные, носили те же цвета что и Рафен, за исключением тусклой холодно-черной отделки. Красные Крылья в их доспехах цвета снега и рубина. Кровавые Мечи, сияющие глянцево-алым, эмблема плачущего лезвия застыла на их плечах.
Все объединенные уникальным родством.
И все же, как и в семьях обычных людей, братство Сангвиния не обошлось без враждебности.
Рафен заметил брата-капитана Горна, с явным интересом наблюдающего за отрядом Сангвиниевых Ангелов. Большинство воинов в делегациях явились с непокрытыми головами. И только Сангвиниевые скрывались за двуцветными шлемами. Это странность их Ордена была известна почти всем, хотя о ее причине ходили лишь слухи. Братья Сангвиниевых Ангелов обычно, отправлялись со скрытыми лицами на поле битвы и во все другие места, где их могли увидеть глаза чужаков. Лишь между собой, там где ходили их родичи, они снимали шлемы, и даже тогда они отступали в глубину тяжелых одежд с капюшонами. Новичком, Рафен услышал много зловещих и причудливых рассказов о том, что Сангвиниевые Ангелы прятали от мира, и отвергал их, как праздную болтовню, но теперь он не мог не вспомнить те истории и слегка удивлялся про себя.
Однако у Горна не было никакого желания держать язык за зубами.
— Ридай? — прогудел он, не сводя глаз с офицера Сангвиниевых Ангелов. — Это ты — там внутри?
Рафен следил за Астартес краем глаза. Сангвиниевые Ангелы игнорировали Расчленителей.
— Трудно понять, — продолжал Горн. — Трудно одного из вас отличить от другого, — в воздухе между группами повисла напряженность. — Разве ты не признаешь меня, кузен? Нет? — Расчленитель спокойно усмехнулся, стоявший рядом Магистр Горна не обращал внимания на приглушенный разговор, как будто Сет думал, что тот не достоин его внимания, — Ах, я вижу. Ты все еще держишь камень за пазухой после нашей встречи на мире Зофора? Из-за поражения?
Впервые, шлем капитана Сангвиниевых Ангелов чуть повернулся так, чтобы изумрудные смотровые щели могли нацелиться прямо на Горна
— Не было никакого поражения, — в ответе сквозила явная угроза. — Только… вмешательство с вашей стороны.
Горн выдал фальшивую улыбку:
— Мне больно, что ты видишь это таким образом.
Шлем отвернулся с механической точностью:
— Мне нет дела ни до вашей тонкой чувствительности, — сказал Ридай хрипло, — ни до вашей болтовни.
Рафен видел, как рука Горна сжалась в кулак и понял, что позволил событиям зайти слишком далеко. Легким движением запястья, Рафен стукнул древком штандарта о мраморный пол. Резкий звук привлек внимание обоих Астартес.
— Уважаемые братья-капитаны, — сказал он твердо. — Со всем должным почтением, возможно, этот вопрос лучше решить при других обстоятельствах.
Ридай промолчала, но Горн бросил на Рафена короткий, ядовитый взгляд.
— Разумеется, — тихо сказал он после паузы. — Это же вечная привилегия Кровавого Ангела — быть правильным.
Что бы ни хотел ответить Рафен, это было забыто, когда ясный и сильный голос пронесся через Великий Придел.
— Родичи собраны, — провозгласил Мефистион.
Палата немедленно затихла. Шаги, отдавались эхом, когда люди приблизились к звезде с четырех сторон, два человека с каждого направления. С востока и запада пришли сангвинарный жрец Корбуло и псайкер Мефистион, каждый в сопровождении воина ветерана, несущего на сгибе руки золотой шлем почетной гвардии. К Рафену подошли еще два Кровавых Ангела, неся вдвоем один штандарт — на нем бы Сангвиний, такой, каким его часто изображают: Ангел дарующий свой покров и Грааль, крылья раскинуты, голова обращена к небесам. А с севера, сопровождаемый капитаном почетной гвардии, приблизился Данте.
Красные лучи солнца обняли Магистра и искупали его в ореоле света. Лорд Данте носил церемониальную ремесленную броню, отполированное до сияния золото, словно ножны покрывало керамит. Инкрустированные жемчугом крылья, рубины и нефрит переливались и сияли. Его шлем являл копию посмертной маски Сангвиня. Как и каждый воин здесь, он не нес оружия, но боевой клинок был вмонтирован в его облачение. Увидев бронированную фигуру, Рафен на краткий миг потерял ощущение реальности, память увлекла его в другое время, за месяцы до этого, в подземелье на мире кузнице Шенлог, когда образ другого золотого воина стоял перед ним. Он мигнул и чуть покачал головой, отгоняя воспоминания. Рафен сосредоточился и заметил Мефистиона, смотрящего на него, с намеком любопытства на лице. Именно по настоянию Главного Библиария ему предоставили привилегию нести один из священных штандартов Ордена. Рафен до сих пор гадал — почему лорд Смерти поступил так. Все другие люди несущие сегодня штандарты, были в ранге капитанов, и Мефестион, как известно, не дает милостей без должной причины.
Но Рафен был только сержантом и не его дело подвергать сомнению волю старшего брата.
Вновь прибывшие собрались на овале мозаики. Корбуло кивнул знаменосцам и почетной гвардии, все они опустились на колено. Рафен проделал это с немедленной точностью. Тогда Данте поклонился знамени Ордена с изображением Сангвиния. Все Астартес в зале сделали то же самое.
— Братья по духу Сангвиния, — сказал Магистр, голос усиленный воксом шлема пронесся через тишину зала. — Братья по Крови. От имени Императора Человечества и Великого Ангела, я имею честь и гордость приветствовать вас всех на Ваале. Колыбели из которой наши Ордена ведут свое общее происхождение.
— Во Славу Сангвиния и Империума Человека, — промолвил Мефистон.
— Во Славу Сангвиния и Империума Человека! — каждый воин в зале повторил молитву, купол откликнулся эхом.
Данте выпрямился и собрание последовало его примеру. Рафен случайно зацепил взглядом Ридая и Горна. Внимание обоих теперь было прочно приковано к Магистру Кровавых Ангелов.
Данте поднял руку, снял шлем с посмертной маской и передал его Корбуло. Спокойный отеческий взгляд пересек зал. Данте сознательно встретился глазами с каждым.
— Кузены и родичи. Кровь моей крови. Мое сердце переполняется от зрелища такого монументального собрания. И я склоняюсь перед людьми, которых вижу сегодня. То, что вы прибыли сюда в ответ на мой зов, отвечая на призыв, зная только, что он прибыл с Ваала, наполняет меня уважением. Независимо от того, какой мир вы называете домом, независимо от того сколько солнц разделяет пустоту между вами и нами, это — наша духовная родина, — он указал вокруг облаченной в золото рукой. — И в этом месте, мы обсудим вопрос величайшего значения для наследия Сангвиния. Делать это без вас было бы неправильно, и моя единственная печаль, что мы не смогли собрать голоса от каждого из Орденов кузенов для этого исключительного собрания, — он кивнул на висящие вымпелы, среди них было клетчатое полотнище, с символом кровоточащего сердца.
Данте поднял руки к груди и сотворил знамение аквилы над усыпанной рубинами кирасой.
— Давайте взовем к Императору, да будет Его взгляд вечным и непоколебимым, и к духу нашего лорда повелителя. Давайте попросим, чтобы они следили за нами в эти дни, дабы даровали нам благословение и толику своей великой мудрости.
