Огонь во плоти (ЛП) - Флауэрс Дэнни

— Мы должны пройти, — произнесла она, глядя на приближающуюся колонну рабов. Любая задержка подрывала ее авторитет, и это создавало еще больший риск, чем туннели. Если подопечные поймут, как мало власти у нее на самом деле, и обратятся против них, то ее цепная глефа сможет собрать лишь небольшой урожай, а потом мотор заклинит, и ее завалят телами.

Элле нахмурилась, и ее левый глаз слегка задергался — когитатор прогонял варианты. Она моргнула и покачала головой.

— У нас нет ничего, что бы пробило столько рокрита. Во всяком случае, быстро.

— Хельмаврова задница, — сказала Вирэ. — Говорила же я тебе, что нужно прихватить мелта-бомб.

— Говорила, — отозвалась Элле. — Но еще вы хотели взять обогреватель, кошкометы, пару тяжелых стабберов, водяной конвектор, световые гранаты, ту статуэтку Бычьей Крови, которую держите на столе…

— Да, ладно, — вздохнула Вирэ, когда глаз Элле начал стекленеть: когитатор брал на себя извлечение памяти. — Но это бы все пригодилось.

— Может быть. Но это все нужно нести, а наши Кандальщики и бойцы и так нагружены своим снаряжением. В нынешней ситуации каждому рабочему выданы его собственные припасы. Если мы добавим больше дополнительной нагрузки, это замедлит наше продвижение, что потребует дополнительных припасов, что добавит еще нагрузки, что замедлит…

— Я поняла, — бросила Вирэ, прерывая когитаторный транс. — Все, что я хочу сказать: следовало настоять на мелта-бомбах. Это подулье, тут должны были попасться препятствия.

— В регистрационных журналах, которые я нашла по этому пути, было указано, что он чист, — вздохнула Элле. — Простите.

— Я тебя не виню, — сказала Вирэ. — Мне почему–то сомнительно, что это официальный пункт сбора пошлин Гильдии Денег. Но я ненавижу оказываться в такой вот ловушке. Дайте мне оружие и врага, которого нужно убить, и я отыщу дорогу. А здесь? Угодив между немытой толпой и сточной рекой? Отсюда мне не пробиться.

— Тогда рискнем через лес кабельных лиан?

— Может и так, — произнесла Вирэ. — Наверное, мы могли бы отправить разведчика. Он, возможно, найдет относительно прямой путь. Или его съедят. В обоих случаях мы узнаем больше.

— Кого?

— Из этих парней? — поинтересовалась она, бросив взгляд на гладиаторов. — Сомневаюсь, что половина из них вообще пролезет в дыры. Нам следовало нанять следопыта — купольного вестового, крысокожего, или вроде того.

— У нас есть крысокожая.

— Не напоминай мне. — Вирэ прошлась взглядом по рабам. — Это как раз та ситуация, где она может доставить проблем. За ней кто–нибудь еще наблюдает?

— Крюгер, — ответила Элле, кивнув на обильно покрытого шрамами бойца. Тот привалился к рокриту и тяжело дышал, без сомнения утомившись от веса силового молота, установленного у него на правой руке.

— Ага, — сказала Вирэ. — Похоже, он весь внимание.

— Он сказал, от нее не было никаких проблем.

— Их никогда не бывает. Ровно до тех пор, пока тебе не перережут глотку.

— Может, это нам и сделать? — спросила Элле. — Поугрожать сборщику?

— Не уверена, что он понимает такое понятие. — Вирэ грохнула кулаком по вокс-коммуникатору. — Слушай, ты! У меня для тебя новое предложение: открой проход, и я не стану отрывать тебе ноги!

— Уплатите сбор!

— Видишь? — поинтересовалась Вирэ. — Этот человек простую угрозу уяснить не может.

— Вы уверены, что это человек? — нахмурилась Элле. — Он, похоже, просто повторяет обрывки разговора. Может, там автоматика, например когитатор подключен к системе записи голоса?

— Это нам поможет?

— Полагаю, нет. Разве что открыть можно каким–то ключевым словом?

— Эй, там, — сказала Вирэ, продолжая прижимать кулак к коммуникатору. — Моей подруге вот кажется, что ты просто запись, но я так думаю: если бы кто и делал запись, то не выбрал бы голос, который звучит так, словно давится с полными легкими воды. Как считаешь?

— Уплатите сбор! — вот и весь ответ. Вирэ нахмурилась, пытаясь различить какую–нибудь перемену в интонации. Это было сложно; голос все так же звучал удивительно влажно.

— Хорошо, мы заплатим, — предприняла она попытку. — Все уплатят сбор. Сколько там?

Она ожидала все той же реакции, однако последовала пауза, словно находившийся по другую сторону вокса, кем бы он ни был, обдумывал ее слова.

— Да, — в конце концов, произнес он. — Мы возьмем плату, когда станет темно.

На сей раз его тон изменился. Он казался довольным. Или, быть может, взволнованным? Нет, не то слово. Не взволнованным. Скорее, предвкушающим. В нем слышался практически… голод.

Ее взгляд снова перескочил на сточную реку. В воде колыхалось так много костей.

— Так когда нам платить? — спросила Вирэ. У нее вдруг пересохло во рту.

— Скоро, — сказал голос. Радость в нем слышалась даже через потрескивающий коммуникатор. — Тьма грядет.

— Элле, — окликнула Вирэ, отступая от двери и снимая с цепной глефы ножны. — Ты говорила, что проводила проверки данных по этому пути? И там не было записей о препятствиях или помехах?

— Верно.

— А запись об успешном проходе была?

Элле нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

— Это исхоженный маршрут? — негромко продолжила Вирэ. Ее взгляд остановился на толпе ульевых рабов. Большинство из них сидело, ценя краткую передышку.

— Я… этим путем мало кто ходит, — проговорила Элле тихим голосом. — До Перикулуса было мало смысла. Даже теперь большинство выбирает дорогу подлиннее. Но у нас не было на это времени.

— Стало быть, записи о пункте сбора пошлины нет либо потому, что никто здесь не ходил, либо потому, что никто из выбравших этот путь не добрался до другого конца?

— Я…

— Тьма, — пробормотала Вирэ, и ее взгляд упал на тускнеющие люмены, освещавшие туннель. — Когда начинается ночной цикл?

— Никак не узнать, — отозвалась Элле, и тут один люмен мигнул и отключился. — На такой глубине многие проходы не синхронизированы с основным ульем.

— У меня такое чувство, будто я еще пожалею, что не взяла световые гранаты, — прошептала Вирэ, трижды постучав по личному вокс-коммуникатору. Получив этот сигнал, Кандальщики и бойцы с арен напряглись и рассредоточились вдоль колонны, двигаясь не спеша, чтобы не встревожить рабов. И все же она заметила, что некоторые подняли глаза на занявших позиции тюремщиков. Тут и там раздавались перешептывания. Это было рискованно, мятеж порой разрастался из самого безобидного действия.

Погас второй люмен. Потом третий, и по туннелю потянулись длинные тени.

— Всем быть начеку, — произнесла Вирэ, прижав палец к коммуникатору. — Не знаю, что именно, но что–то приближается. Включить наплечные фонари; у меня ощущение, что темнота нам здесь не друг. Рабов держать по центру. Что бы это ни было, ему придется пройти через нас.

Она проследила, как ее гладиаторы готовят свое оружие. Порез улыбался, возбужденно предвкушая битву — слишком молодой и глупый, чтобы понять опасность. Рядом с ним стоял Блок, державшийся более осторожно и сжимавший в руках массивную цепную глефу. Крюгер продолжал опираться на рокрит, подстраивая свой силовой молот.

Из темноты протянулось множество бледных пальцев, которые схватили его за лицо и руку, а затем уволокли в сумрак. Он даже не успел вскрикнуть.

Из теней появились новые бледные твари. Вирэ предостерегающе завопила, но наступила тьма, и они оказались повсюду.

8

Сол не отрывал взгляда от пациента. Не то, чтобы того было особо видно — тело покрывали трубки и провода, продлевавшие его существование, а почерневшая кожа была замотана марлей. Однако комната представляла собой бездушное место с лишенными украшений серыми пласталевыми стенами, и помимо пациента в ней имелся всего один интересный объект.

А Солу не хотелось на него смотреть.

Он не мог объяснить, почему это вызывало у него такой ужас. Он видел смерть всю свою жизнь. Но в темном предмете, установленном в углу помещения, было нечто особенное. Стоило лишь подумать о нем, как Солом овладевала тошнота. Даже повернувшись спиной, тот видел в пластали его отражение. Преломление искажало образ, и почему–то казалось, будто он глядит в ответ.