Огонь во плоти (ЛП) - Флауэрс Дэнни

— Благородные настроения, — с улыбкой произнес Сорроу. — Однако я бы предположил, что их легче придерживаться, когда не имеешь таких связей и не обладаешь светскими манерами, чтобы их наладить.

— Никто больше не станет подавать заявку?

— Похоже, что нет, — ответил Сорроу. — Крупные игроки примечательным образом не проявили интереса. Вниз направилось множество банд и недовольных, однако большинство клановых домов и гильдий сохранили по данному вопросу необычное молчание.

— Стало быть, кто–то их уже подкупил, — отозвался Сол. — Вам известно, кто будет поставлять пайки? Этим рабочим нужно есть.

— Откуда мне знать, да и зачем? — Сорроу вздрогнул. — Я поставляю деликатесы разборчивым клиентам, а не кидаю трупную муку лопатами в не стоящие упоминания рты.

— Вы имеете в виду рабов?

— Да, их. — Сорроу передернуло. — И на этой неприятной ноте я пожелаю вам хорошего вечера. У меня все еще есть гости, требующие внимания, и званый ужин, который я не пропущу за все богатства Хельмавра. Удачи вам, друг мой. Надеюсь, вы найдете то, что ищете.

— Благодарю вас, — ответил Сол, и экран погас. Он откинулся на стуле, опустив взгляд на верстак и обдумывая слова Сорроу. Лорд Пьюрберн подаст единственную заявку на Перикулус. Знал ли Совет Света? Они намеревались его удивить?

Он нахмурился: его взгляд задержался на дуговом паяльнике. Тот откатился на край стола.

Не там, где он его оставил.

— Вам не следует тут находиться, — произнес он.

Последовала пауза. Затем в поле зрения выступила Ангвис. На ней не было плаща — возможно, тот показался слишком сковывающим движения для подобного шпионажа. Обнаженные руки были бледными, как дым.

— Впечатляет, Сол.

— Я знаю свой верстак. Было неразумно его трогать. Что вы тут делаете?

Она ответила полуулыбкой.

— Если бы я сказала, что это попытка соблазнить, вы бы мне поверили?

— Нет. А если бы я сказал кому–то, что вы были в моей комнате, то всю группу бы казнили.

— Полагаю, это хорошо, что мы доверяем друг другу, — сказала она, положив руку на спинку его стула. — Интересное приспособление. Мне казалось, вы сказали, что с внешним миром невозможно связаться?

— Не невозможно. Я сказал лишь, что нас не подслушают, и так оно и есть.

— Значит, только вы можете обойти систему безопасности?

— Только я. Вы поэтому здесь?

— Я хотела поговорить с вами про Перикулус, — произнесла она. — Но похоже, вести уже дошли до вас?

— И до вас, — ответил Сол, прищурившись. — Когда вы услышали?

— У меня есть уши за пределами этих стен. Они сообщают мне обо всяком.

— У вашего Дома есть здесь интересы?

— До падения у нас была там небольшая явка. Однако нас сильнее заботит его повторное обнаружение. Оно может оказать дестабилизирующий эффект на некоторые другие наши операции.

— В прошлый раз он определенно дестабилизировал улей, — отозвался Сол. — Согласно легендам, ульетрясение было настолько разрушительным, что семейство Хельмавр задумалось, не переехать ли на какое–то время.

— Так говорят.

— Полагаю, у Дома Секретов нет никаких идей, что могло стать причиной?

— Я не смогла бы сказать, — ответила Ангвис. Он уставился на нее, надеясь увидеть зацепку: подергиванье брови или сложенные руки. Однако в ответ она поглядела прямо на него, и на ее лице была все та же половинчатая улыбка, а голос приобрел свою обычную слегка насмешливую интонацию.

— И все же, — продолжила она, — возможно, будет разумнее всего завершить наше дело здесь и как можно скорее вернуться в улей. Вновь обнаруженный купол — слишком соблазнительный трофей. Обитатели подулья стянутся к нему, чтобы награбить затерянных сокровищ. Будет конфликт. Будет смерть.

— Тогда, возможно, благоразумно держаться в стороне.

Всего на миг ему показалось, что маска сдвинулась, и под тщательно сработанным фасадом он заметил намек на тревогу.

— Говорят, под ульем есть погребенные секреты, — произнесла Ангвис. — Будет лучше, если они так и останутся погребенными.

— Я думал, секреты — ваше ремесло?

— Так и есть. Но для моего ремесла необходимо, чтобы улей продолжал стоять.

7

Лорд Креденс Сорроу промокнул уголок рта шелковистой салфеткой. Та была изысканно мягкой, ее волокна принудительно извлекли из прядильных желез паука-шара. Рискованное занятие: эти арахниды могли достигать нескольких футов в ширину и пристрастились к человеческой крови. Однако салфетки были восхитительным штрихом — не только роскошью, но, как подозревал Сорроу, еще и единственным элементом процедуры ужина, не импортированным из–за пределов планеты. «Оазис» являлся, вероятно, самым элитным рестораном в Улье Примус — по крайней мере, самым элитным из всех, что успел обнаружить Сорроу. Название проистекало от головокружительного набора деликатесов, привезенных со всей Галактики, однако также и из обстановки. На планете существовало мало мест, где можно было отужинать на балконе в окружении зелени, наблюдая за тем, как солнце садится в хрустально-чистые воды океана.

Пока официант очищал его тарелку, умелыми руками восстанавливая раскладку столовых приборов, Сорроу поднял бокал. Среди каскада пузырьков искрились лучи угасающего солнца. Пахло чудесно — по имевшимся у него надежным данным, аромат был неотличим от свежих цветов. Он сделал глоток. По вкусу «Золотой Токай» находился где–то между медом и жидким светом звезд. Он все еще не уверился до конца, что это подлинное вино с Кваддиса, но даже в случае подделки оно было потрясающим. Кроме того, если это был обман, значит владелец ресторана рисковал навлечь на себя гнев знатных Домов исключительно ради набивания карманов, и Сорроу должен был его за это уважать.

Его взгляд переместился на других ужинающих — аристократов и наиболее преуспевающих гильдийцев в роскошных одеяниях. Похоже, в этом сезоне в моде были перья: переливчатые головные уборы, украшающие полумаски, или же золотистые полу-плюмажи, заткнутые за отвороты. Он задумался, не улучшит ли его народ подобное добавление — быть может, кольцо из вороньих перьев вокруг воротника? Это будет дорого, но так со всем стоящим.

Он отхлебнул еще глоток, смакуя свое уединение. Ресторан был переполнен, но в нем стояла тишина: под каждым столом были незаметно пристроены микроглушители, гарантировавшие, что разговоры не разнесутся. Оркестровое трио тоже знало свое место, сладкозвучные тона никогда не выбивались на первый план, а создавали фон к трапезе — так же как великолепный закат и мягкий бриз, холодивший кожу. Сорроу был твердо убежден, что по-настоящему изысканной едой следует наслаждаться в одиночестве, не обременяя себя беседой или ожиданием.

Официант вернулся с главным блюдом. Рыба гетель, слегка отваренная в вине Эстуфагеми и сервированная с собственным яйцевым мешком в форме пюре. Один только запах уже опьянял, вызывая в памяти безмятежный океан далекого мира. Сорроу подавил желание немедленно наброситься на еду и вместо этого, пока официант заново наполнял его бокал, воспользовался моментом, чтобы прочувствовать атмосферу.

Панорама мигнула.

Это случилось всего на мгновение — голопроекторы не справлялись с передачей данных — но на эту секунду зелень и закат сменились флекс-сталью и бездушным светом блекнущих люменов. Большинство из ужинавших, похоже, этого не заметило, погрузившись в приватные разговоры. Однако для Сорроу этот миг прикончил все переживание.

Он вздохнул, прихлебывая вино. Чем больше он пил, тем меньше был уверен в его подлинности.

Может, пожаловаться? Потребовать компенсации? Никто другой в заведении не выглядел возмущенным. Возможно, такое было обычным делом, или же, скорее, они ели здесь так часто, что это не имело для них значения. Возможно, когда подобная роскошь окружает тебя регулярно, мерцающая голограмма столь же несущественна, как покосившаяся картина — тривиальная проблема, которую пусть решает кто–нибудь другой. Но он мог позволить себе снова отужинать в «Оазисе» только через несколько месяцев, и это если вообще сумеет зарезервировать место. В последний раз для этого потребовалось больше услуг, чем ему сейчас были должны.