Анатоль Нат - Приключения блудного барона.
— Тот же, — равнодушно кивнул он. — Только он у нас больше ничего не решает. Теперь у нас, почитай что уже два месяца как правит Ратуша.
Так что, если чего надо: по делам или так, разузнать чего, лучше сразу обращаться туда. По крайней мере, сэкономишь время.
Это с другой стороны той же площади, — стражник вяло переступил с ноги на ногу, как застоявшаяся на одном месте лошадь. — Так что если у вас какие-то дела в городе — обращайтесь прямо в Ратушу, толку больше будет.
Поблагодарив сонного, равнодушного стражника небрежным кивком, Сидор двинулся следом за обозом, который как раз уже сворачивал в улочку, напрямую ведущую к его здешней усадьбе и уже через несколько минут они расположились табором в пустынном, просторном дворе старой, разрушенной усадьбы.
Оставив сотников разбираться с об устройством, сам он двинулся в ту гостиницу, где они останавливались пару месяцев назад. Следовало наконец-то рассчитаться с хозяином гостиницы. Как ни крути, а съехали они тогда совсем нехорошо, не оплатив номер. Да и за сведённых с конюшни лошадей следовало бы расчесться с хозяином, честь по чести. Запавшие на ум слова Мишки, что их могли принять за конокрадов, оставили неприятный осадок у Сидора в душе. Поэтому он первым делом поспешил исправить прошлую оплошность.
Расчёт не занял много времени. Больше времени пришлось потратить на ловлю среди многочисленных построек гостиного двора самого хозяина. Бедняга с чего-то решил, что Сидор решил свести с ним счёты, и как только его увидел, тут же ломанулся бежать через заднюю дверь.
Наивный. Уж чего-чего, а озаботиться, чтобы клиент не сбежал с неназначенной ему встречи, ключёвские егеря за год торговли в Приморье здорово насобачились.
Поэтому, не прошло и получаса, как едва живого от страха хозяина под белы рученьки ввели обратно в большую залу трактира, и довольно невежливо усадили на стул перед стоящим облокотясь на барную стойку невозмутимо глядящим на того Сидором, жёстко зафиксировав с двух сторон.
И тем, видимо, для бедного перепуганного трактирщика было большим потрясением, когда стоящий напротив него такой страшный барон вдруг в вежливой, корректной форме обратился к нему.
— В чём дело любезный? Неужели я так напугал вас своим видом, что вам понадобилось что-то срочное на другом конце города?
Однако, ехидство его пропало втуне. Трактирщик никак не прореагировал на него. Не добившись от перепуганного человека ни малейшего толку, кроме какого-то невнятного блеяния, он вынужден был перейти к более прямым обращениям.
— Ты чего трясёшься, придурок?
— А вы меня не убьёте, господин барон?
— Будет за что, обязательно убью, — довольно ухмыльнувшись, Сидор с удовольствием согласился с просьбой трактирщика.
Вся необычность данной ситуация начинала доставлять ему удовольствие. Да и по лицам едва сдерживающих ухмылки егерей, было отчётливо видно, что и они не прочь поразвлечься подобным дурным образом. Исколесив вдоль и поперёк чуть ли не всё Приморье, ни с чем похожим никто из них до сих пор не встречался.
Чтобы там где ни происходило: что в городе, что рядом с ним, что на трассе, но кабатчик везде в Приморье был лицо неприкосновенное. Соответственно поэтому же и страшно наглое, хамоватое, ведущее себя порой с такой откровенной наглостью и высокомерием, что иной раз было проще вообще с ними дел не иметь, чем останавливаться в таких трактирах перекусить, или заночевать.
Тронуть же хама в лице кабатчика было, откровенно говоря, для виновного чревато самыми тяжкими последствиями. Это грозило всеобщей обструкцией и неприятностями в деловых отношениях с иными торговцами.
По негласному договору, территория кабаков была нейтральной во всех смыслах. А следовательно и защищённой от всех посягательств.
Здесь заключались сделки и проводились расчёты. Здесь отдыхали, набирались сил, лечились и просто пережидали время все у кого были средства заплатить за койку. Многие из тех, кто потом встречался на лесных тропах в жестокой сече, здесь спокойно обедали за соседними столами и пили чуть ли не на брудершафт друг с другом. Что отнюдь не мешало им потом со спокойной совестью резать друг другу глотки уже где-нибудь за городом.
Однако в этом, более западном краю, ситуация с кабатчиками похоже была совершенно иной. Видимо близость Западных Баронств накладывала здесь отпечаток на отношения хозяин заведения — постоялец. И отнюдь не в пользу хозяина.
Похоже, что здесь в этом городе уже кончалась вольница и анархия торговых трасс Приморья и начиналась территория права баронов, где последние обладали безраздельным правом на произвол, абсолютно исключённый для всех остальных.
Этим можно было воспользоваться и не платить за ущерб, причинённый ими заведению в своё прошлое посещение, но уж больно было противно чувствовать себя хамом, которому всё позволено, уже в силу одного только своего происхождения. Или того, что твой кошелёк намного толще чем у соседа.
Тем более, что ни Сидор, ни егеря, которые сейчас с откровенной насмешкой изображали из себя разгневанную свиту недовольного чем-то местного барончика, ни с чем подобным не страдали ни от рождения, ни приобрели заблаговременно потом.
Было огромное желание немного развлечься. Но всё удовольствие поломал Сидор, которому бледная физиономия перепуганного до смерти кабатчика стала неожиданно настолько противна, что он поспешил прекратить издевательство над беднягой.
— Ладно! — мрачно оборвал он готовых поразвлекаться егерей. — Можешь не говорить чего такой бледный и так ясно.
Никто тебя ни бить, ни имущества твоего лишать не собирается, так что за свою шкуру можешь не беспокоиться. Ничего с ней не случится.
Собственно я пришёл с тобой рассчитаться по долгам за прошлое проживание. В прошлый раз мы съехали так быстро, что за номер так и не заплатили, да и лошадушек из твоей конюшни свести пришлось, когда сматывались.
Ты уж извини, — мрачно проворчал он. — Но так получилось.
Так что, вот тебе шестьдесят золотых за лошадей, по ценам местного рынка, и ещё пару за номер, который просто не успели проплатить.
Казалось, кабатчика в этот момент хватит удар, настолько он был ошарашен необычной новостью. Похоже, что если он чего и ожидал, то прямо противоположного. Да и сам Сидор прекрасно понимал, что его поведение совершенно выпадает из норм и манеры ведения дел всех местных дворян, принятое в этих краях.
Но уж больно противно было вести себя соответственно местным правилам, когда одно только баронское звание давало любому ничтожеству неограниченные права, без каких-либо обязательств перед кем-либо.
И можно было даже не гадать, чего это кабатчик так себя повёл. Любой дворянин, случись оказаться ему на его месте, не только бы не стал выплачивать кабатчику убытки, нанесённые тому его посещением, но и постарался бы стребовать с кабатчика ещё и денег за якобы полученный им в его трактире моральный ущерб.
Подобная практика была широко распространена в Западных баронствах и княжествах. Поэтому причины подобного поведения хозяина местного трактира были для него яснее ясного.
Глядеть на его растерянное лицо было откровенно противно.
Отсчитав свой должок, и даже не взглянув на потерянно мнущегося перед ним кабатчика, Сидор быстро покинул трактир.
Глядеть на растерянное лицо трактирщика было откровенно противно. Да и дела не ждали.
Помимо дел с трактирщиком и с банком, у Сидора в этом городе было ещё одно дело. Следовало немедленно занять ту горную полуразрушенную усадьбу, через которую они в первый раз попали по эту сторону гор, дабы обеспечить охрану прохода. С противоположной стороны, вход в подземный проход был тщательно замаскирован, проще сказать — завален оползнем, и его, даже зная где он находится, найти было практически невозможно.
Здесь же, картина была совсем иная. Вообще было удивительно что столько лет пустующую усадьбу до сих пор так никто и не занял. А уж то, что про ход на противоположную сторону гор никто из местных так ничего и не узнал, вообще было за гранью сидорова понимания.
Столько лет простоять брошенной? Да чтобы никого не заинтересовать?
Хотя, учитывая засушливость местного климата и заброшенность этих мест, можно было бы и сообразить, что при отсутствии воды в округе, она оказалась совершенно никому не нужна. Странно, но вполне объяснимо.
Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, Сидор по быстрому смотался с парой десятков егерей в свою разрушенную усадьбу, и оставил там специально подобранный десяток парней, в прошлом имевших хоть какое-то отношения к строительству. Выдав на прощанье детальнейшие указания кому и чем заниматься, сам он с чистой совестью вернулся обратно к своим делам в городе.
Которые, впрочем тоже много места не заняли. Всё-таки столь мощный отряд, что привёл с собой в город барон де Вехтор, показался местным достаточно внушительной силой, чтобы отделение банка "Таможенный кредит" с этого дня прекратило своё существование в этом городе.
