Карина Демина - Голодная бездна. Дети Крылатого Змея
О Старом Свете, откуда приехала.
Об отце Тельмы. Тельма никогда не спрашивала, ей это было не особо интересно, но, может, повзрослев – если, конечно, взрослела бы она не в приюте, а дома, – она стала бы задавать вопросы. И еще о тысячах вещей, о которых матери говорят дочерям.
Или не говорят.
– Светлячки всегда слушают агента… или почти всегда. Если ему доверяют. Но агент-целитель – это чересчур. А вот просто целитель… к которому присылают на прием… или сами они приходят… или он их находит… – Тельма говорила. Если она замолчит, то в машине вновь станет тихо, а тишина действовала ей на нервы. – Главное, что бесплатное лицо – это хорошая приманка…
Мэйнфорд кивнул и крутанул пуговицу на лацкане пиджака.
– Если это целитель… они бы молчали… светлячки капризны… сложно удержать на краю… но риск остаться с недоделанным лицом – хороший стимул хранить тайну… или даже… нет, в клинике он не стал бы держать. Много людей. Другие целители. Сестры милосердия. Уборщики… Кто-то да стал бы задавать вопросы. А вот дом… они ведь неплохо зарабатывают, те кто занимается пластикой. Тихий уединенный дом… оборудовать операционную где-нибудь в подвале не так и сложно…
Пуговица оторвалась и упала, покатилась куда-то под сиденье.
– Проклятие.
Мэйнфорд потянул за торчащие нитки, но пальцы его были слишком неуклюжи.
– Дай сюда. – Тельма пересела. Не стоило этого делать: нити горячей его силы потянулись к ней, но тотчас исчезли. Мэйнфорд хорошо управлял даром.
– Не Остров. – Он выпрямился, будто Тельма не нитку вытащить собиралась, а совершала очередное покушение на тело его.
И разум.
– Почему нет?
– Остров… ты там бывала?
– Доводилось.
Нитка не поддавалась, торчала из серой плотной ткани хвостом, а стоило дернуть, как оказалось, что сидит она прочно.
И если бы у Тельмы были с собой маникюрные ножницы…
Ножниц не было.
Зато имелся плюшевый медведь.
– Ничего не ощутила?
– Нет.
– А на меня он давит, – пожаловался Мэйнфорд. – Я поле чувствую. Плотное. Почти непробиваемое. Там столько магии, что задыхаться начинаю сразу. И да, стабилизирующие заклятья… их усилили после землетрясения. Погодные. Защитные. Плюс всякая мелочовка, которую на дома навешивают. Десяток храмов, каждый из которых – сгусток энергии.
Тельма задумалась.
А и вправду, неужели не ощущала она ничего такого? И мама? И… раньше – не ощущала. Дар спал. А когда проснулся, оказалось, что на Острове Тельме делать нечего.
– Такая плотность приводит к тому, что усилий для самого простого действа требуется вдвое больше обычного. И энергии уходит прорва. Впрочем, все опять же зависит от типа магии… тем же траспортникам приходится туго. А вот прорицатели, напротив…
Он запнулся и замолчал.
А Тельма вновь кивнула: в дальнейших объяснениях не было нужды. Сродство магии. Совместимость и векторные потоки. Пространственное сложение… как же она ненавидела всю эту магометрию. Но главное понятно: целительская магия относилась к разряду тонких эфирных воздействий. И к помехам она была очень чувствительна.
– Поэтому там нет клиник. Есть центры срочной помощи, а вот клиник – нет. Матушка моя, когда… случалось ей лицо править, – это Мэйнфорд произнес с явной насмешкой, – всегда уезжала… говорила, что отправляется свежим воздухом дышать.
Он фыркнул.
– Значит, целитель… успешный и состоятельный… проклятие… ненавижу успешных и состоятельных.
– Почему? – Тельме все же удалось вытащить нитку, которую она протянула Мэйнфорду.
– Потому что за спиной каждого найдется дюжина адвокатов, без разрешения которых они не чихнут. И это не говоря уже о полезных знакомствах. Если бы ты знала, насколько затрудняют работу чужие полезные знакомства… ладно, не думай о плохом.
Будто было что хорошее, о чем стоило подумать.
– Сама идея неплоха… целитель… тихий дом… округ первый или второй… и то сомневаюсь. Во втором люди слишком любопытны. А в третьем он бы бросался в глаза… нет, первый… приличное место, иначе вновь же возникли бы вопросы… уединенный образ жизни. Приходящая прислуга…
– Имя назовешь? – Тельма все-таки пересела, как-то вот… неловко ей было ощущать кокон запертой силы, которой явно подобное обращение было не по нраву.
– Нет. Но составить список целителей можно… скажем, под предлогом консультации. Исключить тех, кто работает недавно. Или недостаточно состоятелен. Сверить с картой… Кохэн, у нас есть карта энергетических полей?
– Есть, – отозвался Кохэн, который до того момента молчал. – И что до всего остального, то многие целители живут рядом с клиниками отнюдь не из прихоти. Чистых мест в городе не так и много. Да и ушедших на покой я не стал бы исключать.
Тельма согласилась.
Мысленно.
– Если он не практикует сейчас, это не значит, что растерял навыки… как-то так…
…как-то так.
– Займешься? – поинтересовался Мэйнфорд, и это прозвучало так, будто он просил Кохэна о личном одолжении.
– А куда я денусь…
О Тельме они словно и забыли.
Может, это и к лучшему?
Она выскользнула из машины, не дожидаясь, пока Кохэн откроет дверь. Ни к чему лишние любезности. Подхватила сумку с медведем, прижала ее к груди, хотя никто не делал попыток отобрать ни сумку, ни игрушку…
– Я… в Архив все-таки загляну. – Тельма повторила это, втайне опасаясь, что Мэйнфорд начнет задавать вопросы. А ее версия о поиске целителя в Архиве не выдержит и малейшей критики.
Но спрашивать Мэйнфорд не стал.
Кивнул.
Бросил:
– Иди…
И отвернулся, будто бы ее вовсе не существовало. А ведь это хорошо… замечательно даже…
…в Архиве на этот раз пахло мясным салатом, и еще коньяком, который цверг не пил – смаковал из крохотной чашечки. Чашечку он держал в щепоти, и водил над нею длинным носом, вдыхая коньячный аромат. На Тельму цверг взглянул с упреком: как это вздумалось ей вновь нарушать покой Архива?
– Доброго дня. – Тельма придавила сумочку. Из-за медведя та раздулась и выглядела более уродливо, нежели обычно. – Я…
– Помню. Второй стеллаж. Третья полка. Думаю, тебе будет интересно.
– Спасибо.
Цверг величественно кивнул и вернулся к коньяку.
Интересно, он вообще знает, что пить на рабочем месте запрещено?
Знает.
И не Тельмы дело, чем он здесь занимается.
На третьей полке обнаружилось несколько папок, столь тощих, что Тельма сразу ощутила разочарование. Впрочем, она тут же себя одернула: не стоило надеяться на большее.
Устроившись за столом, Тельма открыла первую папку.
Лаферт Лайм.
Она провела по имени пальцем и палец понюхала. Ничем не пахнет, даже книжной пылью, не говоря уже об эмоциях. Разве что… скука.
Конечно.
Какие могут быть эмоции? У кого? У стенографиста, который вел протоколы допроса? У машинистки, что перепечатывала этот протокол? Нет, от рукописей отдачи больше, хотя… в мамином деле Тельма тоже ничего не ощутила, несмотря на то, что все протоколы были писаны от руки.
Почему здесь иначе?
…снимок.
Сухопарый мужчина с изможденным лицом. Он скорее похож на неизлечимо больного, нежели на целителя.
Эмигрант.
Последняя волна.
Женат, но супруга умерла родами. Воспитывает дочь, Аманду Лайм, которой на момент допроса исполнилось шестнадцать.
Владеет квартирой в Третьем округе. Не самое лучшее место, целитель, пусть и второго уровня, мог бы устроиться и получше. Ведет прием в клинике. Подал в отставку в связи с состоянием здоровья… заключение штатного целителя: необратимая дигрессия энергетических каналов.
Это же…
Он не имел права продолжать практику.
Из больницы ушел до того, как болезнь диагностировали, а значит, пытался сохранить лицензию. Открыл частную практику в том же третьем округе, где целителей было слишком мало, чтобы остаться вовсе без клиентуры.
Он умел многое. Опыт сказывался. И диагностом был хорошим. Коллеги весьма тепло о нем отзывались. Следователь удосужился их опросить, хотя и не понятно, зачем?
Имелось заявление.
Признание.
И Тельма перечитала его дважды, потому что не верила ни одному слову.
Матушка ее, которая и за пределы Острова выбиралась исключительно по острой нужде, самолично явилась в Третий округ? Отыскала этого целителя среди сотен иных? Предложила немалую сумму за услугу, которая была не только незаконна, но и небезопасна для ее здоровья. Он ведь понимал, чем чреват аборт на таком сроке.
Почему согласился?
Ладно, допустим, он был из тех, кто полагал, что женщина имеет право решать сама и за себя, и за ребенка, но… он ведь приносил клятву. И даже если клятва эта была лишь десятком пустых фраз у алтаря, оставался здравый смысл. Состоятельная женщина. Аборт. Возможные проблемы, в которых обвинили бы его… и ладно это, но почему он вообще появился?
