Виктор Поляков - В пасти новой войны
Озарение пришло внезапно. Пристальнее всмотревшись в лицо пехотинца, наместница заметила татуировку, виднеющуюся из под шлема солдата. Две скрещенные стрелы! Истребители!
– Закрыть бойницы!!! – крик хранительницы уже не мог предотвратить последующие события.
Порты башен на спинах хаттамасов открылись, и сметающий на своём пути все живое шквал стрел обрушился на стены и башни цитадели Шекхам. Рядом с Майриной упал с торчащей из шеи стрелой алгар артиллерии. Лучники, уже готовые было стрелять, падали один за другим, не успевая даже заметить, откуда пришла смерть.
Основная масса стрел была направлена в бойницы башен, где располагались баллисты. Среагировать на запоздалую команду Майрины никто из инженеров не успел, и теперь закрытое пространство этих помещений превратилось в ловушку, из которой невозможно было вырваться. Оставалось только попытаться вжаться в любую нишу и молиться кому только возможно.
То же самое творилась и на стенах. Их зубцы были единственной защитой, и пренебречь этой защитой значило подписать себе смертный приговор. В большинстве случаев этот приговор исполнялся мгновенно.
Исида сплела щит и, прикрываясь им, попыталась оценить обстановку. На это не потребовалось много времени – ничего хорошего эта обстановка не предвещала. Хаттамасы шаг за шагом приближались к стенам, увеличивая, тем самым, сектор обстрела «истребителей» и уменьшая возможности киттар, которые были для «истребителей» пока недосягаемы. Не спеша, не сомневаясь в своей победе, погонщики не торопили животных, а лучники пустыни все так же не давали возможности ответить. Положение становилось слишком угрожающим, и хранительница приняла решение.
Хаттамасы замерли, когда изпод земли послышался низкий, непонятно откуда взявшийся гул. Почва под их ногами дрогнула на миг, словно начиналось землетрясение. Но оно так и не началось.
Хаттамасы стояли на месте, представляя собой очень удобную мишень для киттар, и обслуживающие эти механизмы инженеры не замедлили воспользоваться данным обстоятельством. Пролетев всего в трёх – четырёх метрах над стеной, камни ударили в хаттамасов. Это было шоком для наступающих. Два исполина, как игрушечные, отлетели назад от ударов. Попадания были смертельны – головы титанов оказались расплющены многотонными зарядами.
Подозрительный гул, который слышали погонщики, сразу же отступил на второй план, и хаттамасы пришли в движение. Шаг за шагом они приближались к стенам цитадели, а истребители не прекращали попыток очистить стену от защищающихся. И по мере приближения чудовищ, ряды имперских лучников таяли, как прошлогодний снег под лучами весеннего солнца.
Громкий треск вмешался в общую картину боя, и четверо гигантов, шедших по краям, провалились в разверзшиеся ловушки. Пытаясь выбраться из огромных, начинавших заполняться водой ям, хаттамасы ревели и напрягали задние ноги, пытаясь спиной выбраться из западни. Но все их попытки были безрезультатны. Башни начали недолгое падение и, вскоре, подняв огромные волны, скрылись под водой.
В центре ещё двое животных попали в аналогичную западню. Последние трое попятились назад, а потом начали разворачиваться.
– Расчёты к баллистам! – подала команду хранительница, не надеясь, впрочем, на эффективность обстрела из башен. В свете недавних событий, и учитывая то, что основной удар пришёлся именно на расчёты баллист, едва ли треть инженеров, обслуживающих их, осталась жива.
– Залп! – бесспорно, не двести пятьдесят, а, по её подсчётам, около ста, но выстрелили.
И как выстрелили! Более половины стальных наконечников вонзилось одному из хаттамасов в бок, и он рухнул без движения. Видимо, его смерть была быстрой и безболезненной. Что нельзя сказать о двух выживших. Смертельно раненный, с пятью массивными копьями, пробившими толстую шкуру в области шеи, исполин не остановился по требованию погонщика, а продолжил разворот и врезался в бок другому хаттамасу. Бивни сломали ребра нечаянной цели и вышли с другой стороны, пробив тело насквозь. Башни на спинах титанов столкнулись в воздухе и рассыпались, роняя с огромной высоты людей, находившихся внутри.
Попавшие в ловушку звери ревели и не оставляли попыток выбраться. Вот ноги одного из них напряглись в последней, решающей попытке, но соскользнули с крутых склонов и скрылись, как незадолго до этого и его голова. На поверхности воды всплыли и лопнули пузыри воздуха, поднялись волны… Ничего теперь не напоминало о том, что на дне ямы лежит огромное тело, ещё несколько минут назад одним своим видом вселявшее уныние в сердца защитников цитадели.
Лучники, стиснув зубы, посылали стрелу за стрелой в приблизившихся вслед за хаттамасами пекхотов, настолько часто, насколько это было возможно. Не особо прицеливаясь – промахнуться по сплошной массе ничем не защищённых солдат было непросто.
В воздухе зашелестели мощные крылья, и Майрина запрыгнула в седло своей тиэри. Подняв над головой сплетённую секиру, хранительница очертила над головой круг её массивным лезвием и вытянула руку с оружием вперёд. Клич прокатился над головами атакующих, заставляя замереть от ужаса, казалось бы, даже пекхотов, и тридцать ящеров спикировали вниз.
Киттары выстрелили ещё раз, и море огня отрезало путь к бегству наступающим войскам Нурима. Зарево пожаров осветило окружающие скалы и небо, и защитило стеной дыма и пламени хранительниц от оставшихся у ат Туха лучников.
Тиэри врезались в строй пекхотов и разметали их, обратив свою ярость на пехотинцев – пустынников. Последние не отличались железной выдержкой, как пекхоты, и быстро сообразив, что противостоять разгневанной тиэри и её всаднице могут разве что демоны, начали отход назад. Они тщетно пытались сохранить какое-то подобие строя, а затем, стараясь обогнуть пламя, раздались в стороны.
Отзовите их! – глаза Нурима сверкали гневом.
Тоскливый звук прокатился над полем боя, возвещая отступление, и подействовавший как катализатор для повального, беспорядочного бегства. Это только усилило натиск хранительниц, даже не выбиравших цели для следующего – единственно, удара. И каждый из этих ударов был последним в жизни очередного солдата, попавшего под лезвие мориты. Путь хранительниц устилали трупы павших, и тиэри давили их своей многотонной массой. Перемазанные кровью, с оскаленной пастью, с тремя рядами отточенных до бритвенной остроты зубов, перекусывающих доспехи так же легко, как и человеческую плоть, ящеры не уступали своим хозяйкам в желании и способности убивать.
Наслышанные от дедов и прадедов о страшных битвах с империей, рассказываемых шёпотом, о неудачных компаниях против неё, ставшие катастрофой, и сейчас воочию наблюдавшие воплощение страшных легенд, пехота Нурима бросала оружие и поднимала вверх пустые руки. Но это не спасало их. Хранительницы будто не видели желающих сдаться, сея вокруг только смерть и усиливая и без того ощущение безграничного ужаса перед ними.
– Кеннатр! Дальность шестьдесят девять, угол вправо двадцать два – тридцать шесть. Заряд «пламя»! Расчёты готовы!
– Кеннатр! Дальность шестьдесят семь, угол влево двадцать семь – сорок шесть. Заряд «пламя»! Расчёты готовы!
– Поджигай! – камни вспыхнули, рассыпая вокруг искры.
– Залп! – балки с укреплёнными наверху ковшами натужно скрипнули, выпрямившись.
Взрывы справа и слева отрезали последний путь к отступлению, и некоторые пехотинцы бросились в бушующее пламя, предпочитая сгореть заживо, но не попасть под удары хранительниц или их «демонов».
– Цель накрыта! – с крепостных стен по цепочке передавалось это известие, вызывая на губах инженеров и их командира улыбку.
– Кто бы сомневался?! – шутка кеннатра вызвала бы смех на учебных стрельбах, но не сейчас. – «Пламя» готовь!
Инженеры принялись натягивать тросы, возвращая балки в исходное положение, а после, когда ковши достигли земли и были закреплены, вкатили на них каменные шары.
– Дальность шестьдесят семь, угол вправо двадцать два – тридцать шесть! – кеннатр автоматически отдавал приказы, следуя разработанной накануне алгаром схеме. – Дальность шестьдесят пять, угол влево двадцать два – тридцать шесть. Готовь!
Расчёты, замершие в ожидании этих слов, бросились к киттарам, выполняя тяжёлую физическую работу с точностью отлаженного организма. Любая ошибка могла стоить жизни хранительницам, поэтому кеннатр не подгонял инженеров. Лучше потерять минуту, чем одну из немногих опор империи.
Что-то резко ослепило его, и кеннатр машинально отвернулся, а солнечный зайчик пробежал дальше и остановился в нескольких шагах от него. Отвыкший за долгую ночь от солнечного света, кеннатр не сразу сообразил, что это. Осознание пришло неожиданно. Ещё не уверившись в своей догадке, он мучительно, боясь, что все это лишь бессмысленные мечты, взглянул вверх. И в этот момент облака над его головой разошлись; они, словно ожидали этого взгляда. Солнце ударило в глаза, на них выступили слезы, и кеннатр отвернулся.
