Анна Ирам - Грязный свет. Браво Его Величества
Дальнейшие обсуждения были весьма поверхностными и затрагивали исключительно манеру поведения отдельных личностей, над которыми двое молодых людей изрядно поглумились, найдя общий язык на поприще сарказма и колкостей. В замок они вернулись закадычными друзьями и расстались около двери в комнату Цесы, заверив друг друга в самой искренней симпатии.
Глава 25
Цесу разбудил настойчивый стук в дверь.
Ведьма продрала глаза, дико оглянулась вокруг, силясь понять, что это за место и как она сюда попала, но быстро сообразила, что сие есть её новая опочивальня в королевском дворце, и стащила себя с кровати. Закрытые занавеси на окне создавали иллюзию того, что солнце только начало всходить, но, судя по неугомонному стуку, Цеса очень сильно ошибалась. Ведьма натянула на себя халат, взъерошила еще не отросшие после стрижки Принцессы Арно волосы и поплелась к двери.
Настойчивый будильник не вызвал у Цесы ни капли удивления, даже наоборот, казался очень даже привычным объектом в этом коридоре. Аратим так же не стал более изобретательным в манере поведения, бесцеремонно отодвинул Цесу с порога и шагнул в комнату. Ведьма, прикрывая неожиданный зевок рукой, закрыла за утренним гостем дверь, намереваясь еще немного поваляться в кровати. Однако планы специального поверенного совершенно не совпадали с желаниями Цесы. Он чеканным шагом подошел к окну и резко раздвинул занавески. В комнату пролился мягкий дневной свет, подсветив мельчайшие частички пыли, кружившиеся в воздухе.
— Собирайся. Поедешь со мной на окраину. — Тоном, не предполагающим возражений, изрек специальный поверенный, подходя к двери и дергая за звонок. Цеса честно попыталась испепелить Аратима взглядом, но ничего стоящего из этого не вышло — тип оказался бронебойным.
— Зачем? — издевательски пропела ведьма.
— Есть дело.
— Какое? — тем же тоном осведомилась Цеса, открывая дверь, чтобы впустить Камиллу, пришедшую на звук звонка.
— Камилла, будьте добры, принесите миледи завтрак. Мы собираемся на прогулку. — С самой учтивой улыбкой произнес Аратим, нежно поглаживая ведьму по спине. Цесу едва заметно передернуло, но служанка, увлеченная притягательным взглядом специального поверенного, не заметила этого конфуза и, поклонившись, поспешила исполнить просьбу.
Цеса, дернув плечами, поскорее отстранилась от неуместных ласк и, подойдя к зеркалу, начала придирчиво осматривать последствия ночных посиделок в сомнительной компании. Попытка расчесать непослушные кудри в их нынешней длине не увенчалась успехом, и Аратиму пришлось наблюдать, как девушка увлеченно пытается выпутать расческу из волос.
— Особо можешь не стараться. Там, куда мы идем, и такая сойдет.
Цеса представила себе, как она с упоением пинает труп специального поверенного ногами, и с уже привычной елейной улыбкой вновь спросила:
— Так куда мы идем?
— В одно место на окраине. Вороний мыс. Попробуешь устроиться туда на работу. Им перманентно нужны прачки. — Цеса дико оглянулась на молодого нахала, даже позабыв о многострадальной расческе в волосах.
— Кто?! — маска крайнего удивления и негодования застыла на лице ведьмы.
— Да кто угодно! Лишь бы только взяли! Мне позарез нужен там свой человек.
— Стесняюсь спросить, зачем? — ведьма, наконец, с торжествующим видом изъяла расческу, и поспешила отложить её в сторону, дабы побороть соблазн продолжить распутывание непослушных кудрей.
— Чтобы развалить эту забегаловку к чертям собачьим! А то охренели там совсем без присмотра. — Аратим предусмотрительно понизил тон, и в ту же секунду в дверь постучались. Камилла прикатила на небольшой тележке блюдо с завтраком.
— Благодарю, Камилла. — Девчушка зарделась, как осенний лист, под взглядом специального поверенного. Цеса издала пренебрежительный звук, больше похожий на сдавленный смех, а когда служанка скрылась за дверью, деловито продолжила.
— «Охренели» — это как?
— Это без специального разрешения устроили в Вороньем мысе бордель. Под страхом мученической смерти торгуют телами попавшихся на их уловки старлеток, держат их в нечеловеческих условиях, так еще и собираются расширять производство. Укрываются от уплаты налогов, ведут извращенный образ жизни и вообще портят мне всю статистику. — Аратим налил себе чашку кофе, разбавил его молоком и удобно устроился на кушетке, в ожидании, когда Цеса поплещется в ванной и начнет приводить себя в порядок.
— Ой, не гони. У нас нулевой уровень преступности. Если бы все действительно было так, как ты говоришь, об этом уже давно знал бы весь Славец. Маги их четвертуют и зажарят. — Вещала ведьма из-за ширмы, смывая чистой горячей водой запахи леса, пруда и Джерома.
— «Нулевой уровень преступности» — это то, что втирают таким простачкам, как ты в стенах Магического Магистрата. А в действительности все обстоит слегка иначе. — Аратим аккуратно заглянул за ширму, все еще держа чашку кофе в руках, облокотился на край и со странным спокойствием наблюдал, как девушка кутается в полотенце.
Свободной рукой он потянулся к волосам слегка отстранившейся Цесы и аккуратно извлек из непослушных завитков маленький листик речной ивы. Ведьма напряглась, поскольку в её планы не входило рассказывать специальному поверенному о своих ночных экзерсисах.
— Ну, да, конечно. — Недоверчиво промямлила ведьма, огибая ширму с другой стороны и направляясь к шкафу.
— То есть ты реально полагаешь, что в Славце и в целом Ландосе все обстоит так тихо и мирно. Уникальная доверчивость. Хотя, если бы мне это втолковывали с пяти лет, я бы, наверное, тоже поверил. — Аратим взял с блюда кусочек мяса и задумчиво отправил его в рот.
— Ну, хорошо, просветленный ты наш, как все обстоит, по-твоему? — съязвила ведьма, пытаясь отыскать в шкафу более менее подходящую для такого похода одежду.
— В действительности, таким, как ты, с самого детства втирают, что люди живут по закону, все такие смиренные и правильные. Иногда проводят показательные казни с участием одного-двух магов, чтобы, якобы, неповадно было. На самом деле эта грандиозная ложь нужна лишь для того, чтобы оградить от вашего воздействия тех, кого угораздило родиться без Таланта. Вот и все. Люди продолжают жить своей жизнью.
Воров, убийц и насильников хватает всегда, в любом стаде есть ущербная овца. Даже в вашем. Но дабы не истребить все стадо, нужно внушать волкам, что бараны для них не еда, а друзья. — Аратим произносил весь этот опус как нечто само собой разумеющееся, с легким налетом удивленной иронии, как такая умная Цеса не поняла это раньше. Ведьма с сомнением взглянула на протянутую чашку кофе, потом перевела взгляд на специального поверенного и, уверенная в логичности своих мыслей, произнесла:
— Мы никогда не считали людей овцами. Не надо раздувать трагедию.
— Ой, ли! А может быть потому и не считали, что вам внушают с пеленок, что с людьми нужно жить в мире? Как ты думаешь, почему правящая династия не обладает Талантом и не допускает к правлению магов?
— Это традиция. — Цеса скорчила гримасу недовольства таким глупым вопросом.
— Это закономерное положение вещей. Любой маг, если в его руках находятся бразды правления, не упустит возможность самоутвердиться за счет людей. Что будет, если, к примеру, тебя допустить к власти. И ты доподлинно узнаешь образ жизни «примерных и добрых» людей в твоем городе? Я уже не говорю о государстве. Что ты с ними сделаешь?
— Виновных — накажу. Остальные — пусть живут себе спокойно.
— А если каждый из вас будет наказывать виновных. По его мнению виновных. Что станет с людьми? — Цеса уже начинала понимать, к чему ведет специальный поверенный, но многие годы учебы и гранитные пласты все еще давили на её состоявшееся в стенах магистрата сознание.
— Да ничего! Никто из нас не считает людей без Таланта какими-то ущербными! Моя родная мать была обычной женщиной. — Данный аргумент казался Цесе самым уместным.
Но для Аратима с его странным художественным вкусом не составило труда нарисовать ведьме слегка другую картину.
— И что ты испытывала при общении с ней? Давай, не бойся. Тебе уже нечего стесняться, не правда ли? — девушка с жутким стыдом начала осознавать, что всю жизнь ей было неприятно и некомфортно от того, что её мать не талантлива. Цеса с сомнением уставилась на Аратима, хотя уже понимала, что грандиозная ложь, привитая ей с детства, таки имеет место быть.
— Это не имеет значения.
Аратим вновь пристроился на облюбованной им кушетке, со странной улыбкой глядя, как Цеса нервно натягивает сапоги, пытаясь справиться с грудой разномастных эмоций.
Его беспроигрышный расчет вновь оправдался: сейчас осознание того, что членом стада всю жизнь была она, а не горячо любимые ей люди, накроет её с головой и, возможно, станет катализатором для успешного выполнения проверочного задания.
