Виктор Поляков - В пасти новой войны
– И именно потому, что старый трактирщик поднял свою немощную руку на тебя и сломал об твою многострадальную спину своё кровно нажитое имущество, ты и выхватил свой меч? – улыбка Жесказа стала шире. – Мне отчего-то не верится, что он сделал это просто желая проверить крепость своей мебели.
– Но…
– Да ещё, судя по твоему носу, со своим постоянным клиентом, – не обращая внимания на слабые возражения сержанта, продолжал брат Зангара.
Последняя реплика вызвала улыбки на лицах друзей Тархока. Но они были скорее кислыми, чем довольными. Каким бы ни был влиятельным человеком командующий, но такие шутки в адрес их друга им не нравились. Лишь в своём кругу они позволяли себе подобное. Но никак не в присутствии посторонних и, тем более, не с их стороны.
Впрочем, никто из них никогда бы не отважился выяснять отношения с Жесказом, если, конечно же, среди них не было явных самоубийц. Владение различными видами оружия у серебряных вошло в поговорку. «Нет такого смерча, который не мог бы убить серебряный, – здесь подразумевалось их владение не только мечом.
– Раслок утверждает, что в его таверне находятся слуги Нурима ат Туха, – вмешался один из пришедших вместе с сержантом солдат, видя, что Тархок не в состоянии вымолвить ни слова, боясь конфликта со столь высокопоставленным офицером.
– И? Это повод для драки?
– Он сказал, что мы все можем только пить и есть, а когда дело доходит до дела, – солдат немного сбился, понимая, что не совсем ясно выражает свои мысли, но тут же продолжил, – то мы ни на что не способны.
– В чем-то он прав, – Жесказ поморщился, – и все равно я не понимаю, где ваш канттан нашёл повод для…
– Господин! Простите его! Понимаете, хмель ударил в голову – уж очень хорошее вино у этого трактирщика!
– Да? А я, сидя недалеко от вашей компании, слышал совершенно другое. Мол, вино у него паршивое и все такое, – командующий поднял руку с глефой и, секунду помедлив, с силой опустил её обратно.
Издав протяжный высокий звук, лезвие впилось в доски пола и, как показалось окружающим, намертво засело в нем.
– Вы… Вы были здесь?
– Да, я был здесь. Вот за тем столиком – Жесказ показал рукой в самый дальний, почти неосвещённый угол таверны. – Я сам лично пойду вместе с этим почтенным человеком наверх и, если его слова подтвердятся…
Он погрозил пальцем и добавил:
– А если все, что он говорит действительно правда, то сегодня же вы будете иметь со мной очень нелицеприятную беседу, хотя вы и не мои подчинённые, – лезвия со щелчком спрятались в рукояти, и Жесказ повернулся к Раслоку. – Веди!
Поднявшись вслед за владельцем «Тафира» на второй этаж он вопросительно посмотрел на Раслока. Увидев направленный на дверь семнадцатого номера палец, он кивнул головой и осторожно, боясь заскрипеть прогнившими половицами, приблизился к ней. Приложив ухо к доскам он, видимо, услышав что-то, нахмурился и нажал на скрытый в рукояти механизм. Мощный пинок, и он ворвался в номер, из которого сразу же послышался звон скрещённых клинков и спустя секунду – предсмертный крик.
Эффект неожиданности дал свои плоды. Едва ветхая дверь слетела с петель, как Жесказ, разделив глефу на два подобия меча, что было более удобно в ограниченном пространстве, отсек кисть руки ближайшего к нему человека. Тот рухнул на пол и, истошно визжа, прокатился по полу в угол комнаты, где и затих, нянча покалеченную руку и негромко хныча сквозь плотно сжатые зубы, а кованый ботинок серебряного отправил его в забытьё.
Второй толкнул в его сторону стол и, воспользовавшись секундным промедлением, схватил лежавший на кровати меч. «Великолепный меч» – успел подумать Жесказ перед тем, как его захватил пыл схватки. Сразу же оценив мастерство своего противника, он не стал бросаться сломя голову в атаку, а решил затянуть схватку, понимая, что очень скоро Раслок позовёт солдат снизу, и тогда у них есть шанс взять пленного, избежав лишней крови. Странным оказалось то, что его противник так же вяло нападал, предпочитая нападению глухую защиту. Списав все на обычный страх, Жесказ решил ждать. Противники тщетно пытались найти брешь в обороне друг друга, и схватка из ожесточённой в самом начале, превратилась в вялотекущую. Так продолжалось около минуты.
Хозяин «Тафира» не стал спускаться вниз и звать солдат. Одному из лучших воинов империи не составит особого труда сделать все самому. Он притаился около лестницы и ждал завершения поединка, когда увидел, что к дверному проёму семнадцатого номера приблизился человек из соседнего – шестнадцатого. Это было странным. Не привыкшие к подобному остальные постояльцы не открывали свои двери, в страхе закрывшись в своих комнатах. Новый участник распахнул полы лёгкого плаща и извлёк небольшой арбалет, которые иногда использовали жители пустыни. Очень медленно, чтобы не было слышно звуков работающего механизма, он натянул тетиву и вложил болт в специальную канавку на ложе. Согнув в локте правую руку с арбалетом, он взялся пальцами левой за косяк двери. Ничуть не сомневаясь, что это был один из людей Нурима, Раслок воспользовался тем, что человек стоял к нему спиной и, зная, что если он останется на месте, то Жесказ наверняка будет убит, решил вмешаться. Роковая случайность сыграла злую шутку. Одна из прогнивших половиц не выдержала веса и проломилась под ним. Вздрогнув от неожиданного треска за его спиной, человек повернулся и, потеряв контроль над собой, спустил тетиву. Раслок, провалившись по колено в пол, попытался удержать равновесие, но болт, пробивающий с такого расстояния даже доспехи гвардейцев, вошёл в его грудь под правым плечом и вонзился в дальнюю стенку.
Услышав шум в коридоре, Жесказ улыбнулся, думая, что подоспела помощь, но крик умирающего Раслока «Сзади!», заставил его выскочить в коридор, где он столкнулся с новым противником. Лезвие глефы описало над головой полукруг и рассекло голову врага так же легко, как и арбалет, которым тот пытался защититься.
Воспользовавшись отвлечённостью серебряного человек с мечом бросился по коридору в надежде уйти, метко брошенное Жесказом второе лезвие, вошло ему в ногу и крепко засело там. Бледно-голубая туника медленно сменяла свой цвет на бурый из-за хлынувшей крови. Человек споткнулся и в бессилии сполз по стене. Плотно обхватив двумя руками древко, он попытался выдернуть лезвие из раны, но эти попытки лишь причинили ему новые страдания. Жесказ, вяло отразив направленный ему в живот выпад, ногой выбил из ослабевших рук меч и, приставив к горлу поверженного врага второе лезвие, пристально посмотрел ему в глаза.
– Перетяни рану, а то истечёшь кровью, – достав из незаметного кармана на бедре небольшой красный пакет, он кинул его на колени раненому.
– Лучше я умру здесь, а не в ваших пыточных камерах! – Жесказ впервые услышал его голос, и он показался ему до боли знакомым.
– Нет. Так не пойдёт. Ты мне пока нужен живым, – удар кольчужной перчатки серебряного отправил человека в нокаут. – И не только мне.
Жесказ деловито вскрыл пакет, в котором оказались травы и длинный, скатанный в маленький рулон отрез белоснежной ткани, пропитанный каким-то резко пахнущим составом, и ещё что-то. Там же нашлась и тонкая бечёвка. Очень быстро, словно занимался этим всю жизнь, он перетянул ногу раненного и выдернул лезвие. Вздрогнув от резкой боли, человек пришёл в себя. Наученный, он уже не сопротивлялся, когда ему перевязывали рану, смирившись, видимо, со своей судьбой.
Обеспокоенные долгим отсутствие Жесказа и Раслока солдаты, оставшиеся внизу, поднялись наверх, и первое, что они увидели, был труп хозяина таверны и незнакомого им человека со страшной раной на голове. Обнажив мечи, они хотели ворваться в номер, где, как говорил им до этого покойный, находились слуги Нурима, но увидели серебряного, стоящего около раненого человека.
Сорвав повязку, закрывающую лицо раненного, Жесказ в изумлении вгляделся в его черты.
– Не может быть! Как такое могло случиться?
– Да! Наместник Эдери к вашим услугам! – человек поднялся, стараясь не опираться на раненную ногу.
– Я прямо сейчас отправил бы тебя к праотцам, двуличная тварь! – Жесказ скорее шипел, чем говорил, так велика была его ярость. – Но ты, я думаю, расскажешь нам много интересного.
– А если нет?
– Заставим, поверь мне, – Жесказ повернулся к застывшим как изваяния солдатам. – Отконвоируйте его в гарнизон. Я скоро там буду. Не забудьте второго, он в номере.
Серебряный, понурив голову, спустился вниз. Через пять минут в таверне не осталось ни одной живой души, кроме тех, кто с гибелью Раслока оказался без работы.
Луна все так же освещала город, как и несколько дней до этого, не собираясь, видимо, уступать своё место на небосводе живительным солнечным лучам. Жители Туреха не ведали, что никогда не были так близки к повторению трагедии, произошедшей пятьдесят лет назад.
