Александр Прозоров - Последняя победа
– Сгинь, пропади!!! – вскинул над головой нательный крест священник. – Силой Господа нашего, Иисуса Христа заклинаю тебя и все войско адово: изыди! Сгинь с земли христанской освященной! Сгинь из мира светлого! Сгинь из дня солнечного! Сгинь, пропади! Именем Господа нашего и священного воинства его! Подвигом добрым подвизался еси, страстотерпче Христов Георгие, и веры ради обличил еси мучителей нечестие! Днесь блажат тя мира концы, божественных чудес исполнишеся, и земля радуется, напившися крове твоея! Глас твой же яко пленных свободитель, и нищих защититель, немощствующих врач, царей поборниче, победоносче Георгие, моли Христа Бога, спастися душам нашим!
И уже очень, очень давно молитвы отца Амвросия не звучали с таким воодушевлением.
Драконы улетели за лес, но вскоре снова поднялись в воздух. И одновременно задрожали деревья вокруг вырубленного предполья, лес заревел, затрубил, завопил сотнями голосов, качнулся – и на поле выбежало сразу несколько десятков двуногих драконов, бодрой трусцой помчавшихся вперед.
– Пали! – закинул ближайшую кулеврину на стену Матвей, дернул к себе, закрепляя гак.
Кудеяр поднес фитиль, ствол жахнул – самый крупный из драконов кувыркнулся через голову. Атаман опустил пушчонку, поднял другую, зацепил гаком о край:
– Пали!
Другой дракон рухнул набок. Серьга поменял ствол, прицелился:
– Пали!
Еще одна тварь повалилась на высохшую кору и ветки. Атаман окинул взглядом боевую площадку и выругался: помощники перезаряжали еще только самую первую кулеврину. Молодые казаки никак не поспевали за его стрельбой.
Слева громыхнул выстрел, потом еще. Немец стрелял куда размереннее, но сразить смог тоже лишь трех зверюг. Остальные одолели открытое пространство, перешли ров, уперлись лбами в высокую стену, принялись грызть ее и клевать – уж кто каким оружием обладал. Небо же тем временем быстро потемнело от пикирующих драконов. Вниз опять посыпались копья.
– Картечь! – заорал Кудеяр.
– Пали! – откинулся на спину, на пол, атаман, поднимая пушчонку стволом к небесам.
Вместо молодого казака в помощь метнулся сир-тя, ткнул фитилем в запальник. Кулеврина вздрогнула, огнем и дымом выплевывая ввысь три фунта свинцовых шариков, подобно цветочному бутону раскрывающихся в обширное облако. И через миг жесткий удар выбил мясо и кровь сразу из шести тел, порвал несколько крыльев. Крича от боли и ужаса, вниз посыпались считавшие себя неуязвимыми наездники и их воздушные скакуны.
– Картечь!
– Пали!
Следующее облако картечи сбило с крыла еще полдесятка колдунов, и они стали торопливо отворачивать подальше от опасного места. Третий выстрел ударил уже в спины, но оказался таким же смертоносным.
Небо посветлело, а во дворе острога сир-тя с торжествующими криками добивали тех небесных наездников и крылатых драконов, что еще шевелились после падения.
– Чем заряжать, атаман? – спросил с пола Кудеяр, орудуя банником.
– Ядром. Ноне осторожнее станут. Да и тварей прорвавшихся добить надобно.
Редкими точными выстрелами Штраубе и Серьга перебили двуногов, что безуспешно грызли стены.
Над острогом повисла тишина…
– Нешто отбились? – неуверенно спросил Кудеяр.
– Сдается мне, парень, нас покамест лишь слегка на зубок попробовали, – покачал головой атаман. – Слабые и сильные места проведали, наметки прежние опробовали. Ноне аккурат решают, как бить сподручнее. Опять же, колдуны они все богомерзкие. Чарами своими, мыслю, тоже на прочность проверяют. На отца Амвросия вся надежда.
На башню поднялся сир-тя среднего возраста, с топориком за поясом и ножом в руке. Из-под его толстой кожаной куртки выглядывали в большом количестве странные татуировки. Воин приложил ладонь к груди и слегка, с достоинством поклонился:
– Дозволь обратиться, мудрый иноземец. Коли ты объяснишь моим молодым толковым воинам, в чем тебе надобно помогать, то управляться с твоим огненным оружием тебе получится быстрее…
– Давай! – обрадовался Кудеяр. – Заряжать я и сам могу, а вот картузы и заряды подавать и вправду подсобят.
Сир-тя подвинулся, сделал знак ждущим на стене трем крепким парням, и те споро забрались наверх.
– Взлетают, – пробормотал Матвей, следя за взмывающими в небеса крылатыми драконами. – Коли не дураки, разом и понизу, и сверху накинутся, дабы мы от всего сразу отмахнуться не успевали.
Словно услышав его совет, заревел и закачался лес, из него вырвались новые десятки драконов. Только теперь это были не двуноги, а четырехлапые зверюги с треугольными пластинами на спине, трехроги и чудища, тела которых сплошь покрывали длинные костяные шипы.
– С Богом! – Серьга поднял ближайшую кулеврину, положил на край стены, поддернул к себе, прочно цепляясь гаком. Ведь если этот момент прозевать, то отдача уйдет не в бревно, а передастся человеку. Кулеврина же, даром что всего четыре пуда весит, пушкаря отдачей покалечить способна запросто. – Пали!
Самый крупный из трехрогов свалился. Матвей поменял ствол, нацелился на другого:
– Пали!
Наклонился за третьей… И тут вдруг со всех сторон послышался громкий стук, крики, ругань, стоны. Кто-то сильным толчком отбросил его в сторону, что-то закричал. Матвей оказался под самыми зубцами на спине и увидел падающих точно на него крылатых драконов и колдунов, мечущих вниз тяжелые копья.
Воины Великого Седэя догадались, где таится главная опасность, и теперь забрасывали пиками не весь острог, а именно башни с пушками.
Серьга вскинул заряженную кулеврину, заорал:
– Пали-и!!!
Кто-то услышал, подкатился, вогнал фитиль в запальник. Ахнул выстрел, и чугунное ядро пронзило насквозь всадника на ближнем драконе, чиркнуло по крылу того, что летел следом, и застряло в туше следующего.
– Щиты сюда!!! – взметнулся на боевую площадку Нахнат-хайд. – Все! В два слоя держать!
Он убедился, что муж великой шаманки цел, выдернул копье из ноги стонущего в луже крови белого мальчишки, перешел на язык дикарей:
– Что делать?
– Из той бочки ядро давай! – вытянул руку мальчишка. – А из того – пакет вощеный! И пыж!
Воины послушно дали и то и другое. Иноземец лежа прошуровал ближнюю палицу взъерошенной палкой, потом впихнул в дырку пакет, вогнал палкой на всю длину, закатил ядро, сверху сунул какие-то лохмотья, тоже вогнал, подтянулся, ткнул в дырку на другом конце ствола тонким шилом, поморщился:
– Прокалывать обязательно надо… А то порох может от фитиля и не заняться.
– Навасят! – указал на соседнюю палицу вождь.
Племянник, поняв, что от него требуют, перехватил из руки раненого дикаря палку-ежик, проелозил, сунул, вогнал… Закатил, вогнал…
– И проткнуть… – откинулся на спину белокожий паренек. – Правильно…
– Чего телитесь?! – зло рявкнул на помощников атаман. – Ствол!
– Этот готов! – указал на заряженный Нахнат-хайд.
Дикарь подхватил его, уложил на край стены:
– Пали!
Хаяр-няр подскочил к нему, сунул в запальник дымящийся шнур, и огненная палица белых дикарей оглушительно плюнулась дымом, свалив с ног неторопливого шипоноса.
Атаман повернулся, опуская палицу, поднял следующую, навел на другого дракона:
– Пали!!!
Башня дрогнула, подпрыгнула, снова содрогнулась – это несколько спинокрылов перешли через ров и что есть силы лупили по нижним венцам хвостами-бивнями, быстро превращая дерево в крупную щепу…
* * *Старшина Великого Седэя, всемудрый Тиутей-хорт наблюдал за битвой прямо из своего дома, со спины старого верного Хатха-лынга, прирученного знатным чародеем еще в юности. Слуги отдернули полог левой стены, помогли повелителю переместить обильное тело и удобно расположить его среди подушек, принесли нежного настоя ежевики и полное блюдо свежих фруктов, дабы могучий мудрец во время битвы ни в чем не знал недостатка.
Это только казалось, что Тиутей-хорт бездельничает и развлекается. На деле большая часть сражения держалась именно на его могучем разуме. И хотя заклинания старшины не смогли пробить сотканную из незнакомых чар защиту крепости, сжечь волю и разум собранных где-то полоумным Енко Малныче дикарей, однако именно по воле всемудрого драконы наступали через смертоносное поле, невзирая на боль, голод и ужас, именно по его приказу взмывали в небеса сотни небесных колдунов, и именно его воля удерживала от бегства собранных для решающего удара зверолюдей.
Всемудрые Тэхэта-няр, Пирця-няр и Яхора-няр – трое других старших колдунов, пришедших сюда вместе с Тиутей-хортом, – пока не принимали участия в сражении, а только наблюдали и восхищались. Но очень скоро их родовые способности тоже могли быть востребованы.
Как и предполагал Тиутей-хорт, россказни о силе и мощи обосновавшихся в холодном море дикарей оказались сильно преувеличены. Просто худородные порубежники не смогли правильно распланировать их уничтожение и воплотить его в жизнь. Он, всемудрый, справился всего за день. Сперва проверил способности врага в бою, пожертвовав несколькими зверьми, а теперь занимался уничтожением порабощенных Енко Малныче дикарей, намереваясь истребить их уже к вечеру.
