KnigaRead.com/

Вадим Саитов - Цитадель души моей

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Вадим Саитов, "Цитадель души моей" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Тут она нож быстрым движением выхватила и полоснула им у меня за ухом. Я даже дергаться не пытался — смысл? Да и не в меня она целилась — я сразу заметил. Ремень, в несколько оборотов вокруг моей головы обернутый, ослаб; я головой замотал, ремень скинул, а потом уже и кляп выплюнуть можно стало. Что я и не замедлил сделать.

Хорошо-то как. Не в том смысле, что приятно, хотя это тоже, конечно. Пропитанная рвотными массами жесткая тряпка во рту самочувствия не улучшает. Но главное, что я теперь свободно говорить могу. И, стало быть, могу попытаться скорую свою судьбу изменить слегка. Признаться, не очень мне хотелось умирать несколько часов, глядя на то, как верги обгладывают мои же кости. Уж лучше сразу. И шансы есть — что верга эмоции плохо в узде держит, это я уже заметил. Молодая еще, да и характер такой, видимо. Если разозлить её хорошенько, может и не сдержаться. Только непонятно пока — как.

Оскорблять бессмысленно, этим я её только повеселю — не то у меня положение. Да и сообразит она сразу, чего я добиваюсь. Так что — умнее надо действовать. Помолчу-ка я, подожду. Не просто так же она кляп мне выплюнуть позволила. Поговорить хочет, скорее всего — ну так я не против.

Самка молча нож в ножны вложила, перевязь поправила, а потом вдруг и спросила:

— Зачем ты мне поддавался?

Я аж всерьез удивился.

— Поддавался? — переспросил я и принялся пристально взглядом повязку её на груди изучать. Но она от моего вопроса только отмахнулась, как от мухи назойливой.

— Да. Поддавался. Ты Рорха победил, он лучший боец во всём клане, мне до него далеко.

Ты мог бы тремя ударами бой закончить и победителем выйти. Шрас тогда не успел бы гневу поддаться и честь свою потерять. Ты играл со мной, да? Как кот с мышью? Почему ты бой затянул!? Отвечай! — и смотрит мне своими изумрудными глазами прямо в душу.

— Потому что ты красивая, — выпаливаю я вдруг, сам не поняв, с какой стати. Верга даже отшатывается на шаг. Глаза у неё становятся, как у двухнедельного котёнка — большие, круглые и почти пустые — ни одной мысли в них, только отчаянная грусть от полного непонимания происходящего.

— Х…ращ… х-ращ? — спрашивает потрясенно («Что? Что?») Ага. Всё же не на имперском они думают — на своем.

— Красивая ты, — повторяю я, — поэтому тяжело мне было тебя ударить. Не только с тобой всю схватку боролся — с собой тоже.

Самка скалит зубы и тянется к ножу. Потом опускает лапу и сообщает мне:

— Ты сошел с ума, человек.

— Я сошёл с ума, — соглашаюсь, — так. Другого объяснения у меня нет.

Выдыхаю и добавляю:

— Даже вот сейчас — мне тебя разговорить надо, попытаться убедить сделать то, что мне нужно, а я вместо этого чушь всякую несу и тобой любуюсь.

Это для неё уже слишком. Прошипев что-то сквозь зубы, она выхватывает нож и одним движением почти втыкает мне его в глаз — острие замирает на волосок от зрачка. К счастью, мне удаётся не моргнуть. Верга, оскалив зубы и прижав к голове уши, смотрит мне в глаза — холодным, злым и испытующим взглядом. Я смотрю в ответ — не моргая, не отводя взгляда, спокойно и уверенно — по крайней мере, мне так представляется. «Зеркало истины» это у них называется. Проверка на правдивость. Если в какой-то момент она решит, что я солгал, одним глазом у меня станет меньше. Не то, чтобы это меня сильно пугало в данной ситуации, но рефлексы есть рефлексы. Сдерживать их никогда не просто.

Редко, но попадаются среди вергов одноглазые — ослеплённые «зеркалом истины».

Не все из них отъявленные лгуны — да и не может таких быть в обществе патологических правдолюбов. Но моральные устои у этих — одноглазых — обычно послабее, поэтому мы их всегда стараемся живьем брать. Их частенько удается разговорить, тем или иным способом. Почти все наши знания об укладе жизни вергов, их привычках и повадках от таких вот одноглазых получены.

Наконец, верга нож от моего лица отвела. Кивнула задумчиво, и, не успел я еще понять, что происходит, как земля у меня из-под ног ушла. Ноги-то у меня до полной нечувствительности затекли за те несколько часов, что я к столбу примотанным простоял.

Ну и просто — не ожидал такого. Встал кое-как, за столб держась, посмотрел на вергу недоумённо.

— Уходи, — сказала она, сморгнула, и что-то неуловимое мелькнуло в её глазах, — нет в победе над тобой чести для нашего клана, не будет её и в твоей смерти.

Я просто ушам своим не поверил. Бред какой-то.

— Но знай, когда мы встретимся в следующий раз, я буду готова. И тот день станет для тебя последним.

Я оглядываюсь, бросая взгляд на темнеющие в утреннем полумраке кучи хвороста по обоим сторонам ручья. Десятка два, не меньше, и это только те, что я вижу. Сотня рыл минимум. Машинально разминаю руки.

— Они же узнают, что это ты меня отпустила, — говорю я невпопад. Единый и милосердный, что я несу?! Господи, если ты есть — яви чудо, отсуши мне язык. И мозги прочисть заодно, а то там гниль какая-то завелась, не иначе.

А ведь знаю я, что нужно сейчас сделать, чтобы перестать терзать самого себя и равновесие душевное вернуть. Отлично знаю. Ничего сложного. Шаг вперед, правую лапу в захват, нож отобрать, развалить ей горло одним ударом, и дать деру. И можно будет забыть всё произошедшее, как неприятный сон. Хочу я этого? Да!

Я даже сделал этот шаг. Полшага. Всё она поняла — сразу. Появись в её глазах страх, закричи она, своих разбудить стараясь, попытайся на меня напасть — я бы всё сделал, как задумал. Но она просто протянула мне нож и посмотрела на меня со снисходительной усмешкой. Дескать, я так и знала.

Проклятье. Я аж взвыл мысленно. Ну, за что мне такое наказание? Благородство по отношению к смертельным врагам — предпоследняя глупость, которую можно допустить.

Потому что большей глупостью может быть только противнику этим благородством не воспользоваться. Да. Вот только неприятно это — чужим благородством пользоваться.

Мудро, разумно, для жизни собственной и в целом для человечества полезно, но — неприятно. Мне, во всяком случае. Может, это Константин Озёрный меня проклял?

Потому что раньше я то ли в ситуации такие реже попадал, то ли не давал себе труда задумываться — настолько ли велика уже она, брешь в обороне моей души? Не то чтобы я в его ересь поверил (особенно, зная доподлинно её корни) но что-то во мне с тех слов откликнулось созвучно и в памяти отложилось.

Простоял я эдак — собственным изваянием — с полминуты, наверное. Вспотел весь — тяжкое это дело, с самим собой бороться. И убежать просто так не могу (одиннадцать лет в егерях — не пустяк какой) и нож, вергой протянутый, взять не могу (всё нутро протестует). И ведь выгляжу — глупее некуда. Но так и стоял без движения, пока верга, плечами пожав, нож не убрала. И ушла, не оглядываясь, в сторону лежек. Дальше стоять уже просто было верхом идиотизма, поэтому я повернулся и бросился бежать вдоль склона, выглядывая между деревьев журчащий там ручей.

Ручей оказался неожиданно широким — я чуть не свалился в него, когда под тонким, укутывающим землю, слоем тумана, блеснуло жидкое серебро воды — намного ближе, чем я ожидал. Это хорошо, что ручей широкий. И узкий бы подошёл, но широкий задачу существенно упрощает. Я пробежал вдоль петляющей по лесу речки пару стадий, затем свернул к воде, прошел по берегу еще немного, выбирая подходящее место. Сорвал пару стеблей стрелолиста, натер ими руки, потом запрыгнул в самую середину холодного потока. Речка в этом месте разливалась особенно широко, но при этом и мельчала изрядно — вода мне едва по щиколотки оказалась. Я присел, подпрыгнул, ухватился за нависающие над водой ветки и полез вверх. Остановился, только когда ствол стал тонким настолько, что начал заметно подрагивать подо мной при малейшем моем движении. Устроился поудобнее в развилке, убедился, что снизу меня не видно, и приготовился к долгому ожиданию.

Знаю я, как они будут действовать. Бросятся по следу, дойдут до места, где я в ручей прыгнул, а потом поделятся на четыре отряда. Два из них по противоположным берегам ручья пойдут вверх по течению, два — вниз. Искать место, где я на берег вылез. Не найдут, разумеется. Догадаются, что я где-то, за ветки зацепившись, вылез, и начнут лес прочесывать. Они по деревьям лазать не умеют, поэтому им обычно и в голову не приходит вверх смотреть. Дня через два, когда станет ясно, что я далеко ушел и скоро с подкреплением вернусь, они логово бросят и уйдут. Тогда и мне можно будет спуститься.

Один раз нечто подобное у меня уже получилось. А там и клан был немаленький, и опыта общения с людьми ему было не занимать.

Эти, конечно, умные очень. Но… нет, не догадаются. Пусть очень умные, но они — верги. У них мозги по-другому устроены. Так что можно особо не беспокоиться — я выживу и на этот раз.

Меня другое беспокоит — я-то выживу, а вот лейтенанта егерей Бернта Сервия бестии уже убили. Умер он на той поляне под Ольштадом, вергами загрызенный.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*