Зверь (СИ) - "Tesley"
— Готовить осеннюю охоту, разумеется! — весело воскликнул он. — Я соберу в Сакаци всех своих друзей, — добавил он тише и уже серьёзным тоном. — Кроме того, вероятно, я съезжу в Агарис. Ведь я изрядно поумнел с тех пор, как встретился с достославным Енниолем в первый раз, — чуть заметно усмехнулся он. — Я понял, о каких старых вещах он вёл разговор. Ведь вы, гоганы, хотите, чтобы я отдал вам древнюю корону Гальтары, а также меч и жезл анакса, не так ли? Вот видите: я совершенно честен с вами, мэтр Балажи… Что ж, корона и меч находятся в Олларии, и вам остаётся только посадить меня на трон, предварительно освободив его от Оллара. Я закажу себе новые вместо этого старого хлама… Но жезл хранится в Агарисе у Эсперадора. Так вот: я обещаю достать его для вас, если, конечно, достославный из достославных исполнит свою часть нашего договора.
— Ваше высочество вполне может положиться на его слово, — заверил мэтр Балажи с загоревшимися глазами.
— В таком случае, не будем терять времени, — решительно произнёс принц. — Близится гроза, а вам ещё нужно вернуться в город. Я охотно предложил бы вам остаться на ночь в Сакаци, — прибавил он ласково, — но, боюсь, что это может показаться неу…
Раскаты грома заглушили конец фразы.
— Не извольте беспокоиться, ваше высочество: дождя нет, — ответил мэтр Балажи, вглядываясь в темноту парка. — Должно быть, это сухая гроза: они не редкость в наших местах в это время года. В них нет ничего опасного.
Старые колонны перголы недовольно задрожали, словно возмущённо опровергая это смелое заявление.
Почтенный торговец и сам, вероятно, не был согласен с собой: он заторопился и спешно откланялся принцу и его кузине, которая просидела весь разговор, не поднимая головы от ларцов. Его высочество соблаговолил оказать достославному высокую честь лично проводить его до самого выхода. Дождя действительно не было, а вот церковное шествие уже тянулось обратно во дворец, спугнутое признаками близкого ненастья.
Вернувшись назад, принц присел на край стола и устало потянулся.
— Ну, что ты скажешь о нашем разговоре, милая кузина пчёлка? — ласково спросил он. — Надеюсь, ты слышала всё?
— Ничтож… слышала, — тихо подтвердила девушка, по-прежнему не поднимая головы.
— Достославный Тариоль не сказал всей правды, не так ли?
— Нет. Достославный не был искренен с первородным… кузеном, — быстро добавила девушка, словно что-то припомнив.
— В чём именно? — деловито осведомился Альдо Ракан, настораживаясь.
— Кузен не утратил своей защиты, — медленно произнесла Мэллит и наконец-то подняла голову. — Уничтожение ары означает лишь то, что связь между ничтожной и блистательным стала нерасторжимой. Дочь моего отца уже говорила об этом, и слова её правдивы.
— То есть ты по-прежнему мой магический щит? — нахмурился Альдо. — Тогда в чём же смысл ары?
— Пока она оставалась цела, заклятие можно было разрушить, — печально ответила Мэллит. — Но сейчас клятва, данная перво… кузеном достославному Енниолю необратима.
— Мда… Это невесело, — хмуро пробормотал Альдо. — Я не могу отдать твоим сородичам гальтарские реликвии: кто знает, как они их используют! А мне они необходимы для того, чтобы обуздать Ворона, с которым не справиться без магии.
Колонны перголы снова недовольно заскрипели, а навес слегка затрясся, словно порывы ветра ожесточённо рвали с него хмель. Впрочем, уже через несколько минут всё успокоилось.
Мэллит снова низко опустила голову.
— Блистательный… кузен действительно намерен убить Фердинанда Оллара? — чуть слышно спросила она.
Расстроенный, Альдо соскочил со стола.
— Да! — откровенно ответил он и безнадёжно махнул рукой. — Не думай, что мне это нравится: у меня просто нет иного выхода. В прошлом году в Сагранне погибли тысячи людей, взявшие в руки оружие, чтобы отстоять мои права. Проклятый Ворон не постеснялся залить потопом долину Биры, где были только женщины и дети!.. Лучше убить одного человека, чем рисковать жизнью стольких невинных. А я обязан вернуться в Талигойю, иначе на Изломе может случиться непоправимое несчастье!
Мэллит склонила голову ещё ниже.
— Ничтож… я понимаю. А как же сын короля? — тихо спросила она.
— Ему ничто не угрожает, — горячо заверил её Альдо. — Я ведь не Ворон, чтобы воевать с детьми. Я обеспечу ему охрану и достойное будущее. Честно говоря, я предпочёл бы, чтобы он воспитывался в вере своей матери и избрал церковную карьеру, — продолжал Альдо, расхаживая туда-сюда. — Ему это позволило бы искупить грех прелюбодеяния Катарины Оллар. А я, как монарх эсператистского государства и первый защитник веры, способствовал бы его быстрому продвижению в церковной иерархии. Может быть, Эсперадором ему и не стать, но положение кардинала Талига я точно смогу ему обеспечить, — закончил Альдо, останавливаясь.
Мэллит подняла на него золотистые, чуть увлажнившиеся глаза.
— Перво… кузен очень добр, — произнесла она дрогнувшим голосом.
— Я знаю свой долг перед своими подданными, — просто ответил Альдо. — И перед тобой тоже, кузина пчёлка. Мне не нравится, что ты подвергаешь опасности свою жизнь из-за той дурацкой клятвы, которую я так неосмотрительно дал. Скажи: разве клятва, произнесённая в неведении, может считаться настоящей?
— Ни… я не сочла бы её такой, — искренне ответила Мэллит, — но все магические обряды были соблюдены. Кубьерта говорит: отданная кровь отдана.
Побеги хмеля над их головами громко зашумели: навес снова затрясся так, словно сам Повелитель Ветра решил прогуляться по трельяжу. Но раскатившийся гром перекрыл скрип решётки.
Альдо машинально посмотрел наверх и озабоченно взъерошил волосы.
— Итак, клятву на аре можно было разрушить, — пробормотал он вполголоса. — Стало быть, твои родичи имели намерение отказаться от своего слова втайне от меня… Но разве у них была всего одна ара? Разве нельзя найти другую и принести на ней новый обет, который изменит условия предыдущего?
— Доч… мне было известно только об одной, — ответила Мэллит. — Эту реликвию хранили веками в домах отцов моих отцов.
— Я помню: на ней был знак молнии, — проговорил Альдо задумчиво.
— Она была посвящена огнеглазому Флоху, — согласилась Мэллит.
— И она была сделана из золота, — добавил Альдо, — потому что золото – это цвет молний. Но ведь Молнии – только один из домов! А всего их четыр…
Навес угрожающе хрустнул. Альдо, замерев на месте, предостерегающе поднял руку, призывая Мэллит к тишине, и громко закончил:
— Впрочем, это суеверия. Древние легенды красивы, но толку с них никакого. Поговорим серьёзно, кузина, — прибавил он тише, хотя и вполне отчётливо. — Я позвал тебя сюда для разговора о том, что действительно важно. Я знаю, ты умеешь молчать. И, исключая Матильду, ты единственный человек, который близок мне… по крови, — нисколько не покривил он душою. — Я намерен поговорить с тобою о… М-м… Да! О Робере Эпинэ.
— О Робере? — непонимающе переспросила Мэллит.
Хмель, обвивающий трельяж, нетерпеливо задрожал, весь обратившись в слух.
— Именно. Ты знаешь, что он мой преданный союзник и, кроме того, близкий друг, — продолжал Альдо, обращаясь, по-видимому, к Мэллит, но глядя мимо неё и медленно продвигаясь в сторону. — А самое главное – он хозяин одной из важнейших провинций Талига. Я ещё не говорил тебе об этом, но его дед умер, и он стал наследным герцогом Эпинэ. Конечно, сейчас он изгнанник, — Альдо постепенно понижал голос, как будто приближался к самой сердцевине тайны, которую собирался поведать, — но природных прав не отнять никакой силой. Так вот. У меня есть план. Он касается Эпинэ, понимаешь ли ты меня, кузина? Эпинэ и всех нас – то есть тебя, меня, нашей бабушки Матильды. От его успеха зависит наше будущее, и я намерен осуществить его во что бы то ни стало. Я хочу… — Альдо перешёл на едва слышный шёпот, — я хочу…
Решётка навеса не выдержала интриги и оглушительно треснула. Сверху послышалось полузадушенное проклятие и прямо к ногам Альдо свалился щеголеватый молодой человек в тёмно-зелёном камзоле, с приятным лицом, пухлыми щеками и едва заметным округлым брюшком. Он сильно приложился копчиком о землю и самозабвенно взвыл, хватаясь рукой за пострадавшее место. Подмышками, под коленями и за ухом у кавалера торчали шишечки хмеля, живописно дополняя и без того любопытный облик.
