Зверь (СИ) - "Tesley"

— Похоже на герцогский экипаж, — сообщил он Алве. — Но кто бы мог им воспользоваться? Ведь Анри-Гийом умер несколько месяцев назад.

Герцог Окделл, завидев своего эра, бросился к Алве едва ли не бегом.

— Эпинэ готово сложить оружие! — воскликнул он в крайнем возбуждении. — Видите, эр Рокэ? А вы ещё не верили во влияние Святого престола!

— Вы восторженный эсператист, юноша, — проронил Алва, продолжая разглядывать улочки Алейе. — Но я не вижу самого кардинала.

Ричард, взобравшись на укрепления, принялся выглядывать серую рясу Левия. Тем временем солдаты, дойдя до переправы, принялись срывать с себя красные маки – вероятно, это означало разрыв с восставшими. Огромная масса пехотинцев ступила на мост; мушкеты и холодное оружие везли на телегах. Впереди всех ехал всадник, фигура которого показалась Валме настолько знакомой, что он даже протёр глаза.

— Герцог Робер Эпинэ! — зычно возгласил сопровождавший всадника почтенный дворянин в видавших виды латах. — Его светлость признаёт власть регента герцога Алвы и отдаёт себя и своих людей в его распоряжение!

— Герцог Робер Эпинэ! — повторил Марсель поражённо. — Надо же! Жив-здоровехонек. А я-то думал, что он уже давно покинул наш бренный мир и переселился в угодья Леворукого. Чудеса!

Как вскоре выяснилось, воскресшего герцога сопровождали только его мать, маркиза Эр-При, и два полка, готовых сложить оружие перед законным регентом Талига – Гаржиака и Шуэза. Барон Шуэз, впрочем, прибыл в виде бездыханного тела, что наглядно доказывало: не все мятежники согласились со своим новым сеньором.

Сдавшиеся солдаты держались угрюмо и подавленно. Они безмолвно оставили своё оружие на заставе по требованию Первого маршала; очевидно было, что никто из них не знает, чего ожидать в дальнейшем. Однако когда мост переехал герцогский экипаж, поднялась суматоха: маркизе Эр-При, сидевшей в нём с другими женщинами, стало нехорошо. Слуги засуетились – бестолково, как обычно и бывает в таких случаях. Робер Эпинэ не знал, чем помочь матери: то ли вынести её из кареты на обочину дороги, где барон Гаржиак и подскочивший к ним Окделл поспешно расстелили свои плащи, то ли, напротив, гнать экипаж до первого подходящего деревенского дома.

Маркиза всю жизнь страдала от слабого сердца, а события последних часов сильно потрясли её хрупкий организм. Мужество позволило ей переждать переправу через Жолле, но как только мост остался позади, силы её покинули. Испуганные горничные и Мэллит пытались помочь бедной женщине, но от них было мало проку.

К счастью, Алва сразу же понял, в чём дело. Благодаря его быстрым распоряжениям переполох улёгся. Маркизу вынесли из кареты и переложили на носилки, которые Алва распорядился подать. Военный лекарь-кэналлиец появился возле них как по волшебству.

Но больше врача с его снадобьями на улучшение самочувствия маркизы повлиял сам регент.

— Эрэа, — сказал он спокойным уверенным голосом, — вам не о чем беспокоиться. Даю вам слово: в моей ставке вашему сыну ничто не угрожает.

Его твёрдый тон унял тревогу матери, и вскоре лекарь смог объявить утешительные известия.

— Её светлости стало легче, — доложил он. — Но она нуждается в полном покое. Комнаты соберано – лучшие из всех, какими мы тут располагаем. Дозволено ли нам освободить их для маркизы?

— Безусловно, мэтр. Делайте всё, что нужно, — коротко ответил Алва, делая знак пропустить носилки с больной вперёд.

Робер Эпинэ в порыве горячей признательности бросился к регенту с протянутой рукой:

— Благодарю вас! — растроганно произнёс он. — Я бесконечно обязан вам за доброту к моей матери.

Эпинэ явно не подумал о том, что делает, но Алва мгновенно оценил обстановку и не колеблясь ответил на рукопожатие. На глазах у всей армии он дружески поприветствовал того, кого полагали номинальным главарём мятежа. Валме едва не присвистнул от удивления.

Однако именно этот жест словно прорвал плотину всеобщего недоверия. Он показался всем залогом будущего мира. Насупленные, настороженные люди выдохнули с облегчением, словно восприняв его как знак прощения за прошлые грехи. Все заулыбались, а солдаты Алвы принялись по-приятельски похлопывать по плечам разоружённых пехотинцев Шуэза и Гаржиака. Те в ответ несмело приветствовали своих новых товарищей.

Герцог Окделл, до этой минуты бестолково топтавшийся возле носилок маркизы, наконец-то пришёл в себя и оглянулся по сторонам.

— Робер! — воскликнул он, протягивая обе руки к Иноходцу. Тот радостно встрепенулся, широко шагнул навстречу юноше, и оба несостоявшихся мятежника крепко обнялись.

— Как же я рад видеть тебя, Дикон! — с чувством произнёс Робер, немного отстраняясь, чтобы хорошенько рассмотреть юношу. — Я-то уж думал, что потерял тебя. А ты вон каков: живой и вырос на полголовы с нашей последней встречи!.. Кстати: тогда ты дал мне добрый совет – может быть, самый добрый из всех, что я получал на своём веку. Тогда я не понял этого, но теперь я собираюсь ему последовать!

— О чём ты говоришь, Робер? — удивлённо спросил Дик: за множеством произошедших событий их последняя встреча в Граши́ выветрилась у него из памяти.

— О примирении с Алвой, — просто ответил Робер. — Я приехал сюда именно для этого. Я готов присягнуть на верность Олларам или их преемнику. Моего сюзерена Альдо Ракана больше нет в живых.

— Как?!! — воскликнул поражённый Валме, весь обращаясь в слух.

Дик потрясённо отстранился, глядя на Робера расширившимися глазами.

— Как?.. — повторил он следом за виконтом. — Что ты говоришь?!!

— Может быть, вы расскажете об этом и мне? — мягко вклинился в разговор Алва, который не таясь наблюдал за ними (Марсель, сгорая от любопытства, подглядывал из-за его плеча). — Но должен сказать, что такие вещи не обсуждаются во всеуслышание. Предлагаю вам своё гостеприимство, Эпинэ. Дом местного старосты отнюдь не дворец, но там найдётся угол и для вас.

Робер склонил голову в знак согласия.

— Надеюсь, вы примете как гостя и барона Гаржиака, — ответил он, представляя своего единственного сторонника. — Я не смог убедить других сложить оружие, но барон встал мою сторону и предпочёл мир войне.

— Барон разумный и отважный человек, — учтиво сказал Алва, отвечая на поклон Гаржиака. — В Ренквахе я имел честь сражаться с ним и не понаслышке знаю о его мужестве. Однако я нигде не вижу кардинала Левия. Мои худшие предположения сбылись, и мятежники оставили его у себя в качестве заложника?

— Какая низость! — возмущённо воскликнул Ричард, покраснев от негодования.

— Увы, — сокрушённо признался Робер, разводя руками. — Я не мог ничего сделать. Они полагают, что вы не решитесь на штурм, пока кардинал у них в руках. Не знаю, чего они надеются достичь. Я говорил им, что их намерения безумны…

— Их намерения прежде всего преступны, — холодно оборвал его Алва. — Но мы обсудим это позже. Пока же прошу вас ехать за мной.

— Одну минуту, — остановил его Робер. — У меня есть небольшой… э-э… подарок для тебя, Дикон. Эй, сержант! — крикнул он одному из всадников, которые замыкали колонну пехотинцев Гаржиака. — Езжайте-ка сюда!

Следуя полученному приказу, неведомый сержант выбрался из хвоста колонны. Ричард уставился на него как зачарованный – точнее, не на него самого, а на его лошадь. То была великолепная мориска вороной масти, отлично выезженная и явно дорогая, нисколько не соответствовавшая сидевшему на ней коренастому, крепко сбитому парню.

— Сона! — пробормотал Ричард как во сне и тут же крикнул во всю силу своих лёгких: — Сона!

Услышав его, лошадь заволновалась, заржала и бросилась навстречу прежнему хозяину, не слушая теперешнего. Застигнутый врасплох сержант едва успел соскочить, когда лошадь поравнялась с Окделлом. Юный герцог повёл себя как сумасшедший или страстный влюблённый: он опрометью кинулся на шею мориске, крепко обхватил её обеими руками и зарылся лицом в её гриву так, словно обрёл утраченное сокровище. Марсель вряд ли смог бы проявить подобный пыл, даже если бы перед ним внезапно явилась сама великолепная Марианна, Звезда Олларии.