Многоликий Янус (СИ) - Малеёнок Светлана

— Марфуша и Груша, — хмыкнула я. – Приятно познакомиться! – Принесите мне, пожалуйста, воды умыться и завтрак.

— Будет сделано!

— Мы мигом обернемся!

Когда мне принесли воду и еду, я поинтересовалась у горничных, кто сегодня рано утром уехал отсюда? Впрочем, я и так догадывалась, какой ответ услышу.

— Его Императорское Величество, — с глубоким поклоном и почтением в голосе, ответили близняшки.

— А когда он должен вернуться, не знаете? – с деланным безразличием поинтересовалась я, намазывая на булочку вишневый джем.

— Да кому ж император будет докладываться!? – удивленно переглянулись девушки.

С тем я их и отпустила. Итак, не думаю, что император уехал лишь для того, чтобы устроить мою судьбу, но и про меня он вряд ли забудет. Я для него, — лишний свидетель и потенциальное темное пятно на его репутации. Так что самое плохое во всей этой ситуации на данный момент то, что я не знаю, сколько мне осталось времени на подготовку к побегу. А значит, нельзя терять ни минуты!

Наскоро без аппетита позавтракав, я надела то самое платье, в котором меня выкрали из отцовского дома, и отправилась изучать окрестности.

Охотничий домик был практически пуст и по дороге на улицу, я встретила лишь экономку Марту, которая в большом пиршественном зале, стоя у камина, за что-то распекала сухонького старичка. Женщина ничего мне не сказала, лишь проводила взглядом, ни на секунду не прерывая воспитательного процесса.

Двор тоже был пуст, как и тогда, в момент моего прибытия сюда. И где в то время, находилась охрана императора, оставалось для загадкой. Но на данный момент, волновала меня меньше всего.

Земля на хорошо утоптанной конями территории Охотничьего домика, уже высохла. О вчерашнем дожде, напоминал лишь принесенный ветерком из-за высокого забора, аромат влажной лесной подстилки. Я глубоко вздохнула и блаженно прикрыла глаза. Снова, перед моим мысленным взором, встал уютный домик из цельных бревен, стоящий в сосновом лесу. Как раз, посреди такого леса, я сейчас и находилась. Но, с осуществлением моей мечты данная ситуация и рядом не стояла.

Я грустно вздохнула, и огляделась, думая, в какую сторону сначала пойти. Решила идти по часовой стрелке, но к воротам пока не подходить и для начала, понаблюдать за ними. Развернулась и зашагала к конюшне.

Ее ворота, как и в прошлый раз, были широко открыты. Я заглянула внутрь длинного узкого помещения, сильно пахнущего конским навозом, свежим сеном и опилками. Прислушавшись, уловила в дальнем конце конюшни, тихий перестук копыт и мужской голос, который, как мне показалось, кого-то о чем-то просил.

Побоявшись оказаться в неловкой ситуации, я крикнула:

— Здесь есть кто-нибудь?

Тот час, из одного из дальних стойл, с правой стороны прохода, выглянула вихрастая светлая голова и через секунду я услышала:

— Ну, иди сюда, коль сама пришла! Гостям мы завсегда рады.

Я шустро посеменила вперед, предварительно приподняв повыше подол платья, чтобы к нему не налипли рассыпанные в проходе, опилки.

Заглянув в дальнее стойло, увидела там коня с огромным животом, около которого суетился невысокий щупленький мужичок, лет этак, шестидесяти. Вкупе со своей седой и лохматой шевелюрой, он напомнил мне Эйнштейна с известного постера. Конюх поглаживал поистине гигантское пузо лошади и что-то тихо говорил ей.

— Ну, приветствую, вас, барышня! – повернувшись, мужичок окинул меня хитрым взглядом. – Так это вы, стало быть, гостья императора?

— Да, это я. Здравствуйте! Меня Аврора зовут, а вас, как?

— Афанасий, я, — еще шире улыбнулся конюх. – Так что, барышня, лошадок любите? А у нас тут, Ласточка, вот-вот мамой стать собирается!

Вот я дура! — Мысленно обругала я себя, — беременную лошадь с толстым конем спутала!

— Ей уже совсем скоро рожать? Это, поэтому она не пошла вместе со всеми на пастбище?

— Да, дочка, поэтому. Вот, поглаживаю ей живот, чтобы роды прошли легче.

Около минуты я постояла рядом с конюхом, и уже собралась было уходить, как вдруг неожиданно для самой себя сказала:

— Может вам помочь?

Старик удивленно икнул, выпучив на меня глаза, но потом отмер и ответил:

— Ну, коли не боишься красавица, помоги.

Похоже, разведка территории сегодня откладывалась.

– Постой с ней немного, я свежей соломы принесу, а то, не успел я, дуралей, подготовиться, думал, еще два-три дня в запасе есть. А оно вон оно как, раньше зарожала! – И, с этими словами, мужичок вперевалочку вышел из стойла.

Кобыла нервно всхрапнула и, прядая ушами, переступила с ноги на ногу.

Я подошла ближе и осторожно дотронулась до раздутого лоснящегося черного бока лошади. Он оказался влажным от пота, я отдернула руку и испуганно шагнула назад, так как кобыла резко повернула голову в мою сторону, и скосила глаз на собственный живот.

В этот момент вернулся Афанасий, и я с облегчением отошла к дверце стойла, продолжая с интересом наблюдать за его действиями.

Разбросав по полу, большую охапку соломы, конюх снова принялся поглаживать лошадь по боку, и что-то успокаивающе нашептывать ей прямо в ухо.

Через некоторое время, от шеи к хвосту кобылы, пробежала нервная дрожь и она, подломив в коленях передние ноги, опустилась на солому и завалилась на правый бок. По ее телу вновь прошла волна дрожи.

Афанасий заозирался по сторонам.

— Тьфу, ты! Совсем никакой памяти не стало! Дочка, — обратился он ко мне. – Не сочти за труд, попроси у Марты, какой чистой ветоши, жеребчика отереть.

— Хорошо! – тихо ответила я, и побежала на выход.

В доме, я нашла Марту все в том же зале, расставляющей новые свечи в массивные бронзовые канделябры, а огарки, складывающей в узкую деревянную лохань, подвешенную ей на шею. Мы так, когда то мы с мамой, собирали вишни, стоя на прислоненной к дереву, лестнице.

— Марта, в конюшне лошадь жеребится! Афанасий просит дать чистой ветоши, жеребенка вытереть.

По лицу женщины, пробежала тень. Ясное дело, что ее удивило то, что высокородная барышня, что-то забыла в конюшне, пахнущей навозом. Но мне было совершенно плевать на чье бы, то, ни было мнение, тем более что я не собиралась здесь задерживаться.

Тем временем, экономка, стуча туфельками по дощатому полу, скрылась в темном коридоре. Загремела связка ключей и вскоре она вернулась с большой простыней.

— Вот, возьми! – протянула она мне ее и взглянула с интересом. Это меня удивило, но раздумывать было некогда. Схватив в охапку ветошь, я помчалась назад, по дороге чуть не налетев на натирающих в прихожей полы, сестер.

Вбежав в конюшню, услышала, как громко Афанасий уговаривает кобылу сильнее тужиться.

Не смотря на мягкие туфельки, без каблуков, к стойлу я уже подходила, чуть ли не на цыпочках, боясь испугать будущую мамашу. Видимо, почувствовав слева движение, конюх бросил на меня взгляд, благодарно кивнул и попросил:

— Подержи пока, — на лбу мужчины, блеснули капли пота.

Пока я бегала за тряпками, процесс шел полным ходом. Из-под хвоста, лежащей на правом боку лошади, показался белого цвета, полупрозрачный пузырь. Я нервно сглотнула, глядя во все глаза на пугающее и в то же время, завораживающее зрелище появление новой жизни. Белоснежный хвост лошади упал на этот пузырь, закрывая его.

— Быстро оторви длинную полоску ткани! – не поворачиваясь, бросил Афанасий, и, приподняв правой рукой хвост, левую протянул ко мне.

Действуя на автомате, я оторвала вдоль длинной стороны простыни, полоску, шириной примерно десять сантиметров и вложила в руку конюха.

Мужчина ловко обмотал хвост кобылы, начиная от его основания, превратив его в некое подобие мумии, а затем, согнув, в виде петли и закрепил у его начала, завязав на узел.

А тем временем, пузырь стремительно увеличивался, вытягиваясь и сквозь его стенки, были видны передние ножки жеребенка. Вдруг, пузырь прорвался, и на солому вылилась околоплодная жидкость.

Кобыла взбрыкнула в воздухе ногами, и снова, выгибая свою стройную, черную шею, покосилась на свой живот.