Роберт Говард - Приключения Конана-варвара (сборник)
А потом, выпрямившись и не выпуская из рук меча, он попятился, увлекая за собой Оливию.
– Уходим отсюда, быстрее! – произнес он яростным шепотом, от которого кровь застыла у девушки в жилах.
– Что там такое? Что вы видите?
– Ничего, – осторожно ответил он, не останавливаясь.
– Но в чем тогда дело? Что скрывается в тех кустах?
– Смерть! – прошептал он, по-прежнему не отрывая взгляда от переплетения веток и крон, из-за которых не было видно неба.
Выйдя из зарослей, он взял ее за руку и быстро повел сквозь редеющий лес, пока они не вышли на поросший травой склон, кое-где утыканный редкими деревьями, и не поднялись на ровное плато, где трава вымахала до пояса, а деревьев было совсем мало. Посередине этого плато стояло длинное приземистое сооружение из осыпающегося зеленоватого камня.
Они с изумлением смотрели на него. Легенды ничего не говорили о том, что на одном из островов Вилайета можно встретить такую вот постройку. Они осторожно подошли поближе, отметив, что мох и лишайники вскарабкались по каменным стенам, а крыша зияет провалами. Кругом валялись кучки и россыпи мелких камней, полускрытые разросшейся травой, создавая впечатление, что некогда зданий было много и что здесь мог находиться целый город. Но сейчас под небом стоял лишь вытянутый прямоугольный каркас, стены которого, оплетенные лианами и побегами, наклонились в разные стороны, словно пьяные.
Двери, если они и были здесь, давно сгнили. Конан со своей спутницей остановились на пороге и заглянули внутрь. Солнечные лучи попадали в здание сквозь прорехи в крыше и стенах, создавая внутри игру света и тени. Поудобнее перехватив меч, Конан решительно шагнул через порог, пригнувшись, ступая легко и беззвучно, как большая кошка. Оливия на цыпочках последовала за ним.
Оказавшись внутри, киммериец удивленно крякнул, а девушка едва сдержала уже готовый сорваться с губ вскрик.
– Смотрите! Ой, смотрите!
– Вижу, – ответил он. – Не бойся. Это всего лишь статуи.
– Но они – как живые! И такие злые и страшные!
Они оказались в просторном зале, пол в котором был выложен гладкими плитами, усыпанными пылью и мелкими камешками, упавшими с потолка. Проемы в стенах прочной паутиной оплетали ползучие растения и лианы. Высокую крышу, не плоскую, а куполообразную, поддерживали массивные колонны, выстроившиеся в ряд вдоль стен. И в промежутках между колоннами стояли фигуры.
Это были статуи, скорее всего, железные, черные и сверкающие, словно их чистили тщательно и регулярно. Высокие, в рост человека, они изображали сильных и стройных мужчин с жестокими ястребиными лицами. Они были обнажены, и каждая черточка, изгиб и впадинка на теле были переданы с невероятным реализмом. А гордые, нетерпимые лица вообще выглядели как живые. И черты их не были отлиты под копирку. Каждое лицо обладало собственной неповторимой индивидуальностью, хотя и было у них нечто общее, этакий родоплеменной признак. А вот монотонное и утомительное однообразие декоративного искусства отсутствовало начисто, во всяком случае, в лицах.
– Такое впечатление, что они слушают – и ждут! – дрожащим голоском прошептала девушка.
Конан постучал эфесом меча по ближайшей статуе.
– Железо, – провозгласил он. – Клянусь Кромом! В каких же формах их отливали?
Он покачал головой и недоуменно пожал широкими плечами.
Оливия окинула огромный и погруженный в молчание зал испуганным взглядом. Здесь были лишь поросшие мхом камни, опутанные усиками вьющихся побегов колонны и мрачные темные фигуры между ними. Она неуверенно переступила с ноги на ногу: ей хотелось поскорее уйти отсюда, но, кажется, ее спутник увидел в статуях странное очарование. Он пристально рассматривал каждую их черточку и деталь и даже, совершенно по-варварски, попытался отломить руку или ногу. Но материал, из которого они были сделаны, стойко сопротивлялся всем его усилиям. Ему даже не удалось сдвинуть их хотя бы на миллиметр на постаментах. Наконец, киммериец сдался и восхищенно выругался.
– Интересно, по чьему образу и подобию их отливали? – полюбопытствовал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Эти фигуры – черные, но на негров они не похожи. Никогда не видел ничего подобного.
– Давайте выйдем на солнце, – взмолилась Оливия, и Конан согласно кивнул, бросив на прощание озадаченный взгляд на мрачные статуи, выстроившиеся вдоль стен.
И они вышли из сумрачного зала на ясный свет летнего солнца. Девушка с удивлением отметила, что его положение на небе изменилось, – внутри они провели намного больше времени, чем она думала.
– Давайте уплывем отсюда, – предложила она. – Мне здесь страшно. Какое-то это странное место. И страшное. Мы даже не знаем, когда на нас нападет тот, кто бросил камень.
– Думаю, что нам ничего не грозит. Особенно если мы не будем заходить под деревья, – возразил Конан. – Идем.
Плато, склоны которого сбегали к поросшим лесом берегам на востоке, западе и юге, с северной стороны повышалось, взбираясь на скалистые утесы, самые высокие на острове. Туда Конан и направился, стараясь шагать не слишком быстро, чтобы спутница успевала за ним. Время от времени он поглядывал на нее, и она знала об этом, хотя по его лицу ничего нельзя было прочесть.
Они добрались до северной оконечности плато и остановились, глядя на иззубренные скалы над собой. К востоку и западу от утесов края плато густо поросли деревьями, которые усеивали и крутой склон. Конан с подозрением осмотрел густые заросли, но потом пожал плечами и начал подниматься, не забывая помогать спутнице. Склон оказался не то чтобы очень крутой, к тому же на нем попадались выступы и валуны. Киммериец, выросший в горном краю, пожалуй, смог бы подняться по нему бегом, но вот Оливии приходилось несладко. Снова и снова она чувствовала, как он легко подхватывает ее на руки и переносит через препятствия, перебраться через которые самостоятельно ей было бы трудно, не уставая при этом изумляться чудовищной физической силе варвара. Кстати, его прикосновения больше не вызывали у нее отвращения. В его железной хватке таилось обещание защиты.
Наконец, они остановились в самой высокой точке, и морской ветер трепал их волосы. Прямо у них из-под ног скалы обрывались вниз отвесной пропастью глубиной в триста или четыреста футов, заканчивающейся узкой полоской лесистой береговой черты. С южной стороны перед ними открывался замечательный вид на остров, который лежал перед ними как на ладони, похожий на большое овальное зеркало со скошенными краями, окаймленными густой зеленой растительностью. И только в одном месте грозно топорщились острые скалы. Со всех сторон, насколько хватало глаз, их клочок земли окружала ровная и неподвижная морская гладь, теряющаяся в туманной дымке на горизонте.
– Море такое спокойное, – вздохнула Оливия. – Почему бы нам не продолжить путешествие?
Конан, застывший на обрыве наподобие бронзовой статуи, показал на север. Проследив за его взглядом, Оливия увидела белое пятнышко, которое, казалось, висело в белесом мареве.
– Что это?
– Парус.
– Гирканцы?
– Не знаю. С такого расстояния не разглядеть.
– Они бросят здесь якорь – и станут обыскивать остров, и найдут нас! – в панике вскричала она.
– Сомневаюсь. Они плывут с севера, так что искать нас они никак не могут. Они, правда, способны заглянуть сюда по какой-либо иной надобности, и в этом случае нам придется всего лишь спрятаться получше, только и всего. Но я полагаю, что это – или пираты, или гирканская галера, возвращающаяся из набега на северные земли. Если верно последнее, то они вообще не станут бросать здесь якорь. А вот мы не сможем выйти в море, пока они не скроются из виду, потому что они плывут с той стороны, куда должны будем направиться мы. Без сомнения, сегодня вечером они пройдут мимо, и тогда на рассвете мы сможет отправиться в путь.
– Значит, нам придется провести здесь ночь? – Девушка зябко вздрогнула.
– Так будет лучше всего.
– Тогда давайте ляжем спать здесь, среди скал, – взмолилась она.
Он покачал головой, глядя на низкорослые деревца с искривленными стволами и на густые леса внизу, зеленая толща которых, казалось, выбросила вверх щупальца, цепляющиеся за склоны утесов.
– Здесь слишком много деревьев. Мы переночуем в развалинах.
Оливия бурно запротестовала.
– Ничего там с тобой не случится, – принялся он успокаивать ее. – Кто бы ни бросил в нас камень, он не вышел вслед за нами из леса. Кроме того, в развалинах не было никаких признаков того, что сейчас там обитает какая-нибудь дикая тварь. И потом, у тебя слишком нежная кожа и ты привыкла жить в неге и довольстве. Я могу голым спать на снегу и не испытывать при этом никаких неудобств, а вот у тебя роса может вызвать судороги, если мы остановимся на ночлег на открытом месте.
Оливия, остро ощущая собственную беспомощность, вынуждена была согласиться, и они спустились со скал, пересекли плато и вновь подошли к мрачным древним руинам. К этому времени солнце уже опустилось ниже края плато. Под деревьями неподалеку от скал они нашли спелые плоды, которые и заменили им еду и питье на ужин.
