Салли Грин - Половинный код. Тот, кто спасет
– Слухи всегда ходят: к тому же Белые Ведьмы больше общаются между собой, чем Черные. Но и мы не будем замалчивать успехов нашего альянса. Нам тоже нужны рекруты. Ван оповестит Черных Ведьм о том, что Маркус с нами. Услышав эту новость и узнав, что мы делаем успехи, к нам придут другие.
– Но это будет непросто, – добавляет Селия. – Охотники не зря гордятся своим умением учиться на своих ошибках. Они анализируют каждый свой бой, чем бы он ни закончился, победой или поражением. И скоро распознают нашу тактику.
– А какая у нас тактика? – спрашиваю я.
– Мы располагаем элитной группой бойцов…
– Да ну.
– Да. Я сама, Греторекс, Несбит, Габриэль. А теперь еще ты и Маркус, плюс кое-кто из неплохих новичков.
– Не слишком нас много!
– Этого хватит. Мы наносим удар, грабим и скрываемся. Все на скорости. Выбираем небольшие группы молодых рекрутов. Их сейчас ищут наши разведчики. Как только они вернутся на базу, мы выберем первую цель.
– База здесь? – спрашиваю я.
– Да, все, кто присоединится к альянсу, будут приходить сюда. Скоро нас станет много. Через две недели здесь будет не меньше двух сотен людей. Их надо будет организовать. Каждый должен будет внести свой посильный вклад. Но лишь немногие из них будут бойцами.
Селия объясняет, что все новоприбывшие будут распределены по отрядам, каждый со своей задачей. Всего их будет четыре: разведчики и бойцы в первом; фуражиры и цейхгауз во втором; повара и лагерная обслуга в третьем; целители в четвертом. Мы с Габриэлем назначены в бойцы. Эллен, Греторекс и Несбит сейчас в разведке. Анна-Лиза определена в фуражиры, и сейчас с одной из групп занята доставкой провизии на базу.
Я гляжу на Маркуса. Ни в одном из отрядов его нет. Наши взгляды встречаются – похоже, что мы думаем об одном и том же. Он говорит:
– Когда я начну убивать Охотников?
– Разведка возвращается завтра. Ночью будет первый рейд.
После собрания я задерживаюсь, чтобы задать Селии вопрос о Деборе.
– Она уже ушла из Совета?
С видимым облегчением Селия отвечает:
– Да, она согласилась уйти. Все равно она больше не может добывать для нас информацию – если утечка произойдет, сразу станет ясно, что через нее. Так что она тоже скоро будет здесь. Я уже послала ей кое-кого навстречу.
В ту ночь я сплю плохо. Кошмары меня не мучают, но я просыпаюсь и не могу заснуть. Я думаю об Анне-Лизе, надеюсь, что с ней все будет в порядке. Я так хотел быть с ней сегодня ночью, но она вернется только завтра. Мне страшно даже думать о ней. Конечно, она уже набралась сил после заклятия Меркури. И она такая гибкая, хорошо бегает, но, честно говоря, если Охотники налетят на их группу, шансов у нее мало. В конце концов я встаю и иду погулять по лесу. Еще темно, меня догоняет Габриэль и пристраивается со мной рядом.
– Тоже не могу заснуть, – говорит он.
– Мне надо выжечь немного энергии, – говорю я. – Ты со мной?
– Конечно. – И мы начинаем бежать, на хорошей скорости.
До чего же хорошо бежать и чувствовать себя свободным. Просто свободным. В воздухе повисает морось, больше похожая на туман. Ветер холодит мне щеки. Прекрасно. Я говорю Габриэлю, что наддам.
Я ускоряю шаг и со всей скоростью, на какую способен, взбегаю на холм и спускаюсь оттуда в долину. Там, у ручья, опушка. Уже светает, я останавливаюсь. Сажусь на землю, скрестив ноги, и сижу, слушаю. Так приятно сидеть на земле, ощущать ее запахи, смешанные с запахами деревьев, смотреть на бесшумно текущий ручей. Кругом такой покой и тишина, что сама мысль о предстоящей нам вскоре войне кажется абсурдной. И мне снова придется убивать. Лесная прогалина напоминает мне о месте, где я очнулся, когда убил мою первую Охотницу. Я был в шоке, Охотница лежала мертвая, а лес вокруг нас был такой же, как всегда, прекрасный и спокойный. И, может, это все, на что мы можем надеяться – что лес и дальше будет так же прекрасен. Я иду к ручью и пью из него чистую воду.
Немного погодя я слышу шаги Габриэля, которые вдруг стихают, и я улыбаюсь: значит, он заметил меня издалека и теперь крадется ко мне, чтобы застать врасплох. Я сижу, не двигаюсь, напрягаю слух, пытаясь уловить хотя бы малейший шорох. Но он либо стоит на месте, либо многому научился за последнее время. Но тут где-то за мной шуршит лист, я оборачиваюсь, а он уже мчится на меня и с громким криком нападает. Мы изображаем шутливую потасовку, потом откатываемся друг от друга.
– Будь я Охотником, ты был бы уже мертв, – говорит он.
Я смеюсь; он сам знает, что это не правда. Я говорю:
– У тебя получилось. Я, правда, услышал тебя уже под самый конец.
– В слабой похвале спасение, – говорит он.
– В смысле? – спрашиваю я.
– В смысле, что ты бы меня убил, если бы не услышал.
– Ну да. Но, думаю, мало кто из Охотников смог бы тебя засечь. Среди них есть хорошие, а есть и не очень. – Я поворачиваю к нему голову. – Остается только надеяться, что тебе будет везти, и ты будешь попадать на тех, кто не очень.
– А я и не собираюсь выяснять, какие они, хорошие или нет, для верности я буду стрелять в них издалека.
– Отличный план.
Он садится рядом со мной, и мы оба смотрим на ручей, который течет чуть ниже по склону между деревьями.
Я говорю:
– У тебя будет много возможностей пострелять. Причем совсем скоро.
– Да, стрельбы будет немало, да и чего похуже тоже. Лишь битвы я вижу, грозные битвы и Тибр, что от пролитой пенится крови.
– Сегодня ночью мы атакуем, – сообщает Селия.
– Наша цель – новый тренировочный лагерь с десятью рекрутами и двумя Охотницами, – объясняет Несбит. Он вернулся сегодня утром, а сейчас мы все собрались на краткое совещание. – Я наблюдал за ними последние два дня. Новички в основном молодые: шесть немок и четыре француженки. Все понимают английский. Парней нет. Все неплохо стреляют, но в рукопашном бою шансов у них мало. Одна из немок может производить шум, как Селия, но он слабый и никого с ног не повалит. Одна француженка может становиться невидимкой. Опять же Дар у нее слабый, долго оставаться невидимой она не умеет, но на то, чтобы дезориентировать соперника, сбить его с толку или просто подкрасться к нему незамеченной, ее способностей хватит. Охотницы опытные: англичанки, обеим слегка за тридцать, отлично стреляют, замечательно дерутся.
Селия говорит:
– Новобранцы опасны, когда у них в руках пистолеты. А они, как правило, не расстаются с ними и во сне. Мы атакуем на рассвете: одни будут еще спать, другие едва проснутся.
– Что заставляет меня перейти к расположению лагеря, – продолжает Несбит. – Это старый аэродром; широкое открытое поле, обнесенное изгородью. Спят они в помещении одного из малых ангаров. Двое стоят на посту у ворот; караул сменяется каждые три часа, зато изгородь не охраняется – новобранцы не видят в этом необходимости.
– Далеко? – спрашивает Габриэль.
– Во Франции, в пяти часах езды отсюда, но Грейс сделала нам проход. Он выходит наружу в получасе ходьбы от летного поля.
Селия говорит:
– В шесть уже светает. Несбит и Натан в четыре выходят на разведку. Остальные следуют за ними в пять.
– Я же не разведчик, – возражаю я.
– Нет, ты не разведчик. Зато разведчик Несбит, причем лучший из всех. Так что ты будешь его охранять, и, если понадобится, ценой своей жизни.
Несбит ухмыляется мне.
– Так и вижу, парень, как ты бросаешься вперед, чтобы закрыть меня своим телом от летящей пули.
– Я лучше брошу тебя назад, в коровье дерьмо.
Несбит пожимает плечами.
– Да без разницы, лишь бы сработало.
– Команду поведу я, – говорит Селия. – Пойдем все. И все будем учиться. Работать будем в парах. В будущем состав пар может меняться; сегодняшний подбор только для этого рейда. Все, кому нужно какое-то оружие, возьмите с нашего склада сами.
Отряд сам собой распался на две половины, с Селией между ними. Я, Габриэль, Несбит и молодая женщина-полукровка встали вместе, глядя на трех оставшихся Белых. Среди них я сразу вычислил Греторекс. Она бывшая Охотница, дезертирка. Высокая, с очень светлой, веснушчатой кожей, ореховыми глазами и переломанным носом. Лет ей, наверное, за двадцать, но выглядит она моложе. На ней та же униформа, что и на Селии. Другие две Белые совсем молоденькие. Все время, пока длился инструктаж, они были озабочены тем, чтобы казаться как можно круче.
Несбит улыбается им.
– Сожалею, дамы, но сегодня вы не попадаете в пару со мной. Что ж, возможно, в следующий раз удача вам улыбнется.
Но они как будто не слышат.
Он бормочет себе под нос, но достаточно громко, чтобы я мог услышать:
– Черт, можно подумать, это мы их враги.
Постепенно они расслабляются, и у них даже развязываются языки, но тут Несбит говорит:
