Салли Грин - Половинный код. Тот, кто спасет
Обзор книги Салли Грин - Половинный код. Тот, кто спасет
Салли Грин
Половинный код. Тот, кто спасет
Sally Green
Half Wild
Copyright © Sally Green, 2015.
Copyright © Half Bad Books Limited 2014.
The author and illustrator have asserted their moral rights. All rights reserved.
© Н. Екимова, перевод на русский язык, 2016
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
* * *Но ты почувствуешь в груди тяжелый дух,
Который с хрипом изойдет в последний вздох…
Вне себя от всех сожалений.
Часть первая
Красный
Новый день
поет клест
другая птица, не клест, отвечает
опять первая
снова
клест –
черт, утро уже
я сплю
да, утро, очень раннее
черт, черт, черт
надо просыпаться надо просыпаться
неужели я столько спа…
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
ЧЕРТ!
звук совсем рядом. РЯДОМ!
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
Такой четкий звук означает, что кто-то с мобильником близко. Очень близко. Черт, и как я мог заснуть, когда у меня Охотники на хвосте. Да еще она. Такая быстрая. Вчера она меня почти поймала.
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
ДУМАЙ! ДУМАЙ!
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
Это мобильник, наверняка это мобильник. Звук у меня в голове, а не в ушах, внутри, в правой верхней части, и он не прерывистый, а постоянный, как электрический ток, шипение чистое, это шипит мобильник, метрах в трех-четырех от меня.
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
Так, ладно, мобильники есть у многих. Будь это Охотница, та Охотница, она бы меня давно увидела, и я был бы уже покойник.
Я не покойник.
Значит, она меня не видит.
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
Звук не становится громче. Она не приближается, но и не уходит.
Может, я за чем-то спрятан?
Я лежу на боку, лицом вниз. Лежу неподвижно.
Вижу только землю. Надо немного повернуться.
Но не сразу. Сначала подумать.
Не теряй головы и думай.
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
Ветра нет, солнца тоже нет, свет рассеянный. Значит, еще рано. Солнце еще за горой, почва холодная, но сухая, без росы. Пахнет землей и соснами и… чем-то еще.
Чем это пахнет?
И еще есть вкус.
Нехороший вкус.
Вкус… о, нет…
не думай об этом
не думай об этом
не думай об этом
не думай об этом
думай о чем-нибудь другом
Подумай о том, где ты.
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
Ты лежишь на земле, сейчас раннее утро, воздух прохладен. Тебе холодно. Тебе холодно потому, что ты… без одежды. Ты голый, а верхняя половина тела у тебя мокрая. Грудь, руки… даже лицо, все мокрое.
Ты едва заметно двигаешь пальцами левой руки, пальцы у тебя липкие. Они слиплись вместе. Так, словно их окунули в сладкий, густой сок, который теперь засыхает. Только это не сок –
не думать не думать не думать не думать
НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ!
ДУМАЙ О ЧЕМ-НИБУДЬ ДРУГОМ!
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
ДУМАЙ О ТОМ, КАК ВЫЖИТЬ!
Надо двигаться. Охотники у тебя на хвосте. Та, быстрая, была очень близко. Прошлой ночью она подобралась совсем близко. Что произошло потом?
Что произошло?
НЕТ! ЗАБУДЬ.
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
ДУМАЙ О ТОМ, КАК ВЫЖИТЬ.
СООБРАЖАЙ, ЧТО ДЕЛАТЬ.
Можно ведь посмотреть, для этого всего-то нужно повернуть голову, совсем чуть-чуть. Земля под твоей щекой колется сосновыми иголками. Рыжими сосновыми иголками. Но они порыжели не от старости. Они порыжели от крови, засохшей крови. Твоя левая рука вытянута вперед. Она тоже в крови. Запекшейся, темной. И это не просто брызги, нет, это сплошная корка.
Корка из красной крови.
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
Надо найти ручей и помыться. Смыть ее с себя.
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
Надо идти. Надо бежать отсюда.
Надо шевелиться. Вставай.
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
Мобильник близко, но он не движется. Не приближается.
Но поглядеть все-таки надо. Надо проверить.
Поверни голову в другую сторону.
Ты же можешь.
Похоже на бревно. Пусть это будет бревно, пожалуйста, пусть это будет бревно, бревно, пожалуйста.
Это не бревно… Это что-то черное и красное. Черные сапоги. Черные брюки. Одна нога согнута в колене, другая вытянута. Черная куртка. Лица не видно. Короткие светло-русые волосы.
Они пропитаны кровью.
Она лежит неподвижно, как бревно.
Вся мокрая.
Истекает кровью.
Больше не бежит.
Мобильник ее.
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
шшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш
А когда ты поднимаешь голову, ты видишь рану у нее на горле – глубокую, кровавую, рваную и красную
Ожидание
Я опять в Швейцарии, высоко в горах, в долине, – не в той, где коттедж Меркури, а рядом, в полудне пути пешком.
Я здесь уже не одну неделю и за это время пару раз наведывался в долину Меркури. Сначала я пошел туда по своим следам, поискать ручей, на берегу которого я потерял Фэйрборн, магический нож, украденный мной у охотников. Точнее, не мной, а Розой. Ручей я нашел быстро, и то место на берегу тоже – по красным и желтым пятнам на земле. Но никакого Фэйрборна. Я ходил вдоль ручья сначала вверх по течению, потом вниз, заглядывал под каждый куст, даже под камнями смотрел – ничего. Самому смешно стало – надо же, до чего я дошел, камни переворачиваю! На второй день поисков я заставил себя прекратить это занятие. И стал задавать себе вопросы: а был ли у меня вообще этот нож или мне померещилось? Может, его утащило какое-нибудь животное? Или он исчез сам, каким-нибудь магическим путем? В конце концов, все это меня достало. Больше я его не искал.
Теперь я сижу здесь, в пещере, и жду. Так мы договорились с Габриэлем, и потому я здесь: сижу и жду Габриэля. Он приводил меня сюда как-то раз и зарыл в пещере жестянку с письмами: это любовные письма его родителей, его единственное сокровище. Теперь они лежат в моем рюкзаке, вместе с жестянкой. А сам я сижу здесь. И говорю себе, что, по крайней мере, у нас был план. Что само по себе неплохо.
Правда, план оказался неважным:
«Если что-то пойдет не так, встречаемся в пещере».
И кое-что действительно пошло не так – точнее, вообще все.
Я и не думал, что до нашего плана когда-нибудь дойдет дело. Точнее, думал, что хуже всего будет, если я умру. Но я не умер, и все хуже некуда. Я дожил до своего семнадцатилетия, получил три подарка и стал настоящим колдуном. Но, кажется, выжил только я один. Роза… Роза умерла… Это я знаю наверняка: ее застрелили Охотники. Анна-Лиза спит, ее сон как смерть, она в плену у Меркури, и я знаю, что ее нельзя оставлять там надолго, иначе она умрет прямо во сне. А Габриэль пропал – с тех пор, как мы украли Фэйрборн, прошло четыре недели и четыре дня, а его все нет. Будь он жив, он уже давно был бы здесь; попади он в плен к Охотникам, они стали бы его пытать и…
Но об этом я тоже запрещаю себе думать. Такое у меня правило на время ожидания: не думать о всяком дерьме. Держаться позитива. Беда в том, что мне тут совсем нечего делать, только сидеть, прокручивая в голове одни и те же мысли, и ждать. Поэтому я каждый день заставляю себя перебирать все свои позитивные мысли по списку и говорю себе, что, как только я дойду до последней, Габриэль вернется. Хотя мне приходится убеждать себя в том, что это возможно. Он мог спастись. Главное, настроиться на позитив.
О’кей, значит, еще один сеанс правильного настроя…
Во-первых, надо чаще смотреть по сторонам. Вокруг прорва позитива, и надо видеть его каждый чертов позитивный день.
