Морган Райс - Рыцарский турнир
"Очень мило, что ты обо мне так заботишься", – ответила она. "Но это будет напрасно. Его может вообще не существовать, а вы все погибнете в поисках".
Тор посмотрел на товарищей, и все они ответили ему уверенными взглядами.
"Что ж, значит мы все погибнем", – отозвался Рис, и остальные закивали.
Эйнджел посмотрела по очереди на каждого из них, и в её глазах блеснула надежда.
Тор сжал её руку, покрытую белыми пятнами проказы, и долго не отпускал. Он намерился сдержать своё слово и найти для неё лекарство, чего бы это ни стоило.
Они продолжили путь по кровавому океану, вглубь Земли Крови, и ни у кого больше не возникало желания говорить. Тишину нарушали только завывания ветра да плеск плавников проплывавших мимо экзотических рыб. Настроение у всех было подавленным, а мрачнее всех был Тор. В этом месте было что-то такое, что ему не нравилось и чему он не доверял, и тревога его постоянно усиливалась. Ему казалось, что уныние здесь витало в воздухе, и заражало его тем больше, чем дольше он им дышал. Как бы он ни пытался заглушить в памяти последние слова Рагона, они всё равно не давали ему покоя: Даже со всем твоим могуществом… ты погибнешь, если отправишься туда. Вы все погибнете. Неужели он был прав? Неужели поход в Землю Крови –окажется непосильным испытанием даже для него? Шёл ли он сейчас на верную смерть? И вёл ли за собой всех остальных?
У него не оставалось выбора, кроме как проверить это на деле. Гувейн был где-то на горизонте, и пока он оставался там, Тор и подумать не мог о том, чтобы повернуть обратно.
Они плыли на всех парусах, но до земли было ещё далеко и заняться им было особо нечем. В тягучей тишине Рис сидел на палубе и держал в объятьях Селезию, Элден пристроился рядом с Индрой и попытался положить руку ей на плечо, что она нехотя разрешила, О'Коннор полировал свой лук, а Матус – кистень, а Тор тем временем вертел в руках Меч Мёртвых и рассматривал древние мелкие узоры на его загадочной рукояти. Он снова подумал о Гувейне и нахмурился. Был ли он сейчас в безопасности?
Рис, сидевший рядом с Торгрином, откашлялся.
"Старик, – начал он, когда Тор поднял глаза, – мы с тобой побывали во многих передрягах – все и не сосчитать – но я редко видел тебя таким озабоченным, как сейчас. Отпусти горестные мысли и очисти ум для предстоящей битвы. Я знаю, что ты волнуешься за Эйнджел. Мы все тоже переживаем. Но для неё есть лекарство, и мы найдём его. А Гувейн… как бы трудно нам не пришлось, мы найдём и его тоже. Мы с тобой".
Тор был очень тронут и благодарен другу за поддержку.
"Ты прав, дружище", – ответил он. "Ум воина должен быть всегда ясным".
Рис вздохнул.
"В юности, – продолжил Рис после долгой паузы, – моей единственной мечтой было вступить в Легион. Я так этого хотел, что даже ощущал это чувство на вкус. Я ночами не спал, фантазируя об этом. Представлял себя в доспехах, с оружием… Но мой отец, Король, сказал мне, что я не смогу туда вступить, пока не докажу, что достоин".
Тор с удивлением посмотрел на друга. Он прежде не слышал этой истории.
"Но я всегда думал, что место в Легионе досталось тебе просто по происхождению. В конце концов, ты же сын Короля".
Рис покачал головой.
"Именно поэтому мне было сложнее всех", – ответил Рис. "Он хотел, чтобы я сам заслужил его, наравне с остальными, но требовал от меня гораздо большего мастерства, чем от обычного члена Легиона. Мои вступительные испытания были вдвое сложнее стандартных. Что бы я ни делал, для него я всегда был недостаточно хорош".
Рис вздохнул.
"Я боролся с этим, как мог, и ненавидел отца. Я бы мог понять, если бы просто не имел привилегий, но то, через что он заставил меня пройти, было несправедливо. Он мне тогда казался тираном, не пускавшим меня к моей главной цели".
Рис засмотрелся на горизонт, размышляя.
"А теперь?" – спросил Тор с любопытством.
"А теперь, – продолжил наконец Рис, – оглядываясь назад, я понимаю, почему он так поступал. Я осознаю, что он готовил меня не к Легиону, а к жизни. Он столкнул меня с несправедливостью, потому что жизнь бывает несправедлива. Он хотел, чтобы стал лучшим и превзошёл обычные требования, потому в жизни иногда приходится делать больше, чем можешь. Он хотел, чтобы я преодолевал неудачи и учился настойчивости, потому что только так можно добиваться целей. И он не давал мне то, чего я больше всего хотел, чтобы я научился драться за это".
"И главное, – продолжил Рис, – он хотел, чтобы я добился всего сам, потому что если бы я получил то место без усилий, оно бы не имело для меня никакой ценности. Я бы ему этого не простил. Как сильно я ненавидел его тогда, так сильно люблю сейчас. Как бы странно это ни звучало, то что он не дал мне, в итоге оказалось самым ценным его подарком".
Рис многозначительно посмотрел на Тора.
"Это и значит быть воином", – заключил Рис. "Воину ничто не достаётся легко, никто ничего не даёт ему даром. Всё, что у него есть, она зарабатывает сам, это его заслуга. Ни отец, ни фамилия тут не при чём. Ты сам должен прославить свой имя, сам себя создать".
Торгрин задумался над его словами, и они нашли неожиданный отклик в его душе.
"В мире полно людей, которые рассказывают нам, чет у нас не получится", – сказал Рис. "Наше дело – доказать им, что они ошибаются".
Торгрин, вдохновлённый его речью, пожал Рису руку.
"Мы братья", – сказал он. "И будем братьями до самой смерти".
"Братья", – серьёзно повторил Рис.
Тор в который раз осознал, что все, кто был сейчас с ним на корабле, были ему куда роднее, чем его настоящая семья.
"Прямо по курсу!" – крикнул кто-то.
Тор Вскочил на ноги и побежал на нос, где стояла Индра и указывала на что-то на горизонте. Тор посмотрел туда и увидел, что обозримый горизонт сузился, и по бокам показались скалистые чёрные берега. Корабль несло в длинный туннель, ограждённый отвесными скалами по бокам.
Индра тихо охнула.
Тор озабоченно взглянул на неё.
"Что это?" – спросил он.
Индра покачала головой.
"Пролив Безумия", – выговорила она дрожащим от страха голосом.
Она повернулась к остальным, и Тор впервые увидел сомнение на её лице.
"Людям нельзя туда входить. Никому. Мы должны развернуть корабль".
Тор посмотрел на багровые воды, бурлящие у входа в туннель, и сам ненадолго засомневался, но затем вспомнил историю Риса. Он знал, что должен двигаться вперёд.
Тор схватился за поручень, и остальные сделали тоже самое.
"Так мы не повернём?" – спросила Индра в панике.
Тор покачал головой.
"Мы никогда не отступаем", – ответил он. "Никогда!"
Все собрались с духом. Порыв ветра подхватил корабль и понёс в Пролив Безумия, прямо смерти в пасть.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Над трибунами главной столичной арены стоял оглушительный рёв. Там буйствовали тысячи жадных до крови граждан Империи, и от их криков и топота дрожала земля. У выхода на арену стояли дюжины скованных одной цепью гладиаторов, и Дариус был в их числе. В этот раз он избегал смотреть на лица своих товарищей по несчастью, не хотел их запоминать, потому что знал, что вскоре все они – и он тоже – будут мертвы.
Шум выбивал Дариуса из колеи и он изо всех пытался не обращать на него внимания. Эта арена была невероятно огромной и пугающей, и Дариус теперь понимал, что стадион в Волусии был лишь жалким её подобием. Это было самое потрясающее зрелище в его жизни. Сколько же есть людей, – думал он, – способных получать удовольствие от жестокости.
Рядом с ним в своей привычной коричневой мантии и с посохом в руках стоял Деклан. Он был абсолютно невозмутим, будто видел это всё тысячу раз.
По рядам прокатился одобрительный гул, и Дариус, не удержавшись, посмотрел на арену. Там, в центре, стояла дюжина беззащитных, скованных между собой гладиаторов, нервно оглядывающихся по сторонам. Протрубил рог, и их атаковали имперские солдаты в сияющих доспехах и с наилучшим оружием в руках.
Началась бойня. Некоторые храбро пытались отбиваться своими хлипкими тупыми мечами, которые были почти бесполезны против закалённой имперской стали. С краю арены открылись громадные люки, и тех, кто выжил в схватке, оттеснили назад и столкнули в глубокие ямы. Прежде чем люки снова закрылись, до Дариуса донеслись крики несчастных, наколовшихся на острые копья на дне.
По сигналу горна все имперские солдаты резко прижались к земле, и над ареной просвистели заточенные диски, и последние оставшиеся гладиаторы рухнули замертво, лишившись голов.
Толпа ликовала. Снова прозвучал горн, имперские солдаты, отряхиваясь, встали, и на арену выбежали слуги, чтобы как можно скорее убрать дюжину окровавленных трупов и подготовить площадку для новых жертв.
У Дариуса по телу пробежала дрожь – он знал, что будет следующим.
К нему повернулся Деклан.
"Забудь всё, что знал", – сказал он быстро. "Эта арена не похожа ни на что, с чем ты сталкивался раньше. Имперцы дерутся грязно, и никакой справедливости тут нет. Враги будут со всех сторон, опасности – всюду. Это не поединок благородных рыцарей, а театр смерти".
