Рональд Келли - Вечерний свет (сборник)
1986
Осталось нидолго
Мальчик жыл в этом нашем мире но и в другом мире тоже. Он был мальчик который поднялся по леснице дважды и спустился по леснице лишь один раз. Втарой раз когда он спустился это был уже не он. Нечейловеком ты называл меня давным давно, и Нечейловеком я буду. Мальчик увидел дружелюбнова старова врага каторый прятался у входной двери и в тенях в самой глубокай канаве. Когда он сделал шаг, сделал шаг и Нечейловек ево враг ево друг. Мама схватила ево за руку и сказала так громко-громко Малыш сынок тибе всего семь лет но иной раз ты видёшь себя как падросток. Прости, мама сказал он я никагда не буду падростком. Откуда ты этова набрался сказала мама, от своево драгаценного Ничеговека? Ты не знаешь как ево зовут. Они прошли целый квартал и на углу мальчик улыбнулся и сказал сваей маме Мне осталось нидолго. Вот увидишь. Тебе осталось нидолга? спросила она. Откуда ты этова набрался? Он улыбнулся и это было ево ответом.
Что бываит когда смотришь вверх
Вот скажим ты стоишь у подножыя лесницы. Скажим ты смотришь вверх. С тобой гаворит Голос. Он говарит Пасматри вверх пасматри вверх. Ты щаслив, ты не боишься? Ты смелый? Надо сматреть вверх до самой вершыны. До самова верха. Фредди, он там – на самом верху. Но ты Фредди не видишь. Ты не видишь тибе не видно что там наверху как поднимается лесница вверх и вверх, тибе не видно. Потом человек выходит наружу и опять слышит Голос. Пасматри вверх пасматри вверх Салли тибе пора пасматреть вверх. Ты папа Фредди,, пасматри вверх и увидишь ево. Ты хароший ты славный ты сильный и смелый ты стаишь на лужайке у дома, ты запракинул голову и смотришь высоко в небо? Ты его видишь? Нет, ты не видишь. Патамушта Фредди там нет, Фредди там нет патамушта там мистр Ничто Нигде Никто. Он ушол. Мистр Ничто Нигде Никто ушол. Человек на лужайке у дома, он савсем не щасливый, савсем не смелый. Нет. И не сильный. Это правда. Да. Чистая правда. А мистр Ничто Нигде Никто, он не здесь и никагда не стоит на вершине лесницы. И он никагда не уходит, совсем никагда. Ха!
Мальчик и книга
Жил был мальчик по имени Фрэнк Игольница. Это было смишное имя, но Фрэнку нравилась его имя. У ниво было мильон друзей в школе и сто мильонов друзей дома. В школе он больши всех дружил с Чарли Брюсом Майком и Джонни. Дома он больши всех дружил с Гомером Момером Домером Ломером и Вомером. Они ни смиялись над ево именем потомучто оно было хорошим как Баттлми. Их любимая книшка называлась ГОРА НАД СТЕНОЙ: ВНИЗ ПО ГРАМАДНОЙ РЕКЕ ТИЛИМ-БОМ-БОМ И ПОД ЗЕМЛЮ. Это была очинь длинная книшка: длинная и интиресная. В книшке был мальчик по имени Фредди. Вседрузья Фрэнка все его мильон друзей хотели быть Фредди! Он был их гирой. Сильный и смелый. Однажды Фрэнк Игольница пашел гулять один без никого. Он ушол далико: очень очень. Малыш Фрэнк ушол со двора и еще дальше: он шол по улицам по мостам по каньёнам. Он ничево не боялся. Он дошол до грамадной реки Тилим-бом-бом и что он зделал потом? Он прыгнул в воду и нырнул до самово дна. На дне был бальшой зал и там можно было дышать и он даже нисколички не промок! На стенах висели крассные занавески а паталок был так высоко что ево не было видно. Залатые тарелки залатые чашки и залатые цыпочки лижали кучами на полу. Привет привет крикнул Фрэдди. Привет привет привет. Аткрылась дверь. В бальшой зал вышыл высокий дяденька в крассном плаще и с кароной на галаве. Это был Кароль. Кароль был сирдитым. кто ты такой и пачиму ты кричишь Привет привет? Я Фрэнк Игольница но и Фредди тоже и я уже сдесь бывал. Мы с табой будим сражатся и я тибя победю и мне дастанется всё золато. Я тибе вот что скажу сказал Кароль. А ты паслушай. Тибе панятно? Да, панятно, сказал Фрэнк. Кароль падашол ближе и прикаснулся к сваей груди. Кароль сказал я это не я, а ты это не ты. Панимаешь миня? Да сказал мальчик я панимаю. Патом он дастал ножык и убил Кароля и зарылся в кучи золата. Я это не я сказал он и пасматрел на сваи руки. На руках была кровь и она капала пряма на золато. Он рассмиялся тот мальчик рассмиялся так громко что его смех взлител до самава патолка. Фредди видил свой смех, смех был как дым смех был как пирикручинная вирёвка свитая из дыма но паталка не было видно. Он не увидил паталок ни разу. Никагда.
пер. Т. Покидаева
Томас Ф. Монтелеоне
Послесловие
Ну вот, давным-давно, в конце 80-х, я, одинокий парень, по совету моего агента писал ужасы для того, что тогда называлось рынком «оригинальных изданий в бумажных обложках». Все мои коллеги занимались тем же самым – например, Чарли Грант, Алан Райан, Карл Вагнер, Рик Хотала, Дэвид Дрейк, Гэри Бранднер, Джо Лансдэйл, Чет Уильямсон, Рик Маккэммон и Джек Кетчам.
Это были отличные деньки для ужасов: нас всех тащил за собой Стивен Кинг, а мы летели, словно на горных лыжах, слишком быстро, не понимая безумия всего предприятия. Если вам приходила в голову идея книги, в которой фигурировало хотя бы одно из «Десяти модных словечек романов ужасов»[4], или вы придумывали обложку с черепом либо скелетом, издатель мог фактически гарантировать, что ваше творение разойдется тиражом 100000 экземпляров.
Это прекрасно для людей, которые пишут романы. Но как быть тем, кто пишет рассказы?
Хороший вопрос.
Поскольку эпоха цифровых технологий еще не наступила, газетные стойки пестрели всевозможными журналами с беллетристикой. Пользовались популярностью научная фантастика, фэнтези, мистика/детективы и даже вестерны с любовными романами. Однако для тех из нас, кто хотел писать беззастенчиво жуткие или темно-фэнтезийные рассказы, существовало всего несколько изданий. На самом деле, на ум приходит лишь два, «Шоу ужасов» (его возглавлял покойный Дэвид Силва) и «Сумеречная зона».
Однако все изменилось, когда на сцене появился парень по имени Ричард Чизмар со своим «Кладбищенским танцем». Хотя мне доверили написать этот текст при условии, что он будет информативным, а не только развлекательным, сейчас я не могу вспомнить, при каких именно обстоятельствах узнал об этом пополнении в жанре ужасов.
Я знаю, что Рич сообщил мне свои планы организовать подписное издание журнала ужасов, но понятия не имею, как он это сделал – в письме, по телефону или посредством допотопной электронной почты[5]. Я также понятия не имею, почему он решил поделиться новостями именно со мной – может, потому, что мы оба были из Мэриленда, болели за «Терпс» и писали книги (а может, он просто считал меня крутым парнем). Рич упомянул, что хочет отправить мне экземпляр первого выпуска и надеется, что я найду время прислать ему свое мнение и замечания. Я никогда не стеснялся прокомментировать что бы то ни было и, разумеется, согласился.
И вот ко мне прибыл манильский конверт с почтовым штемпелем места под названием Ривердейл, штат Мэриленд, которое, как я знал, находилось в одном броске с центра поля от Колледж-Парк. Я открыл конверт, и из него выскользнул прошитый журнал формата 8½ × 11 дюймов, с черно-белой обложкой, большую часть которой занимал чернильный рисунок какой-то демонической твари… или парня с длинным языком и очень плохой кожей. Из авторов я узнал только Дэйва Силву, однако двадцать пять лет спустя хочу отметить, что Ричарду удалось опубликовать рассказы Барри Хоффмана, Рональда Келли, Бентли Литтла и Стива Тэма (не считая Силвы) – всех тех, кто впоследствии сделал отличную карьеру в жанре ужасов.
Это колоссальное достижение само по себе свидетельствует о редакторских талантах и предприимчивости Рича.
Ладно, должен признать, что пилотный выпуск КТ не вскружил мне голову, о чем я, скорее всего, и написал впоследствии Ричу. Более того, журнал провалялся в доме пару недель – будто пустая коробка из-под пиццы, которой, как ты знаешь, рано или поздно придется заняться, – и лишь потом я взял и прочел его, как обещал.
Меня ждал приятный сюрприз.
Большинство рассказов были очень хорошо написаны, и авторы всячески старались избегнуть самых избитых жанровых клише[6]. Также имелись стихи, смелые и мастерские, а верстка журнала оказалась качественной, чистой и весьма приятной. Я был впечатлен. Мне в руки попал не просто плод напряженных трудов одного человека: мне в руки попала мечта.
В отличие от дикого лука или руки зомби, журналы вроде «Кладбищенского танца» не выскакивают из суглинистой почвы. Им нужны талант, дисциплина, одержимость и отказ смириться с неудачей. При мысли о том, что Рич создал этот журнал, будучи студентом колледжа, мое восхищение растет. Большинство его сокурсников готовились сдавать выпускные экзамены по распитию пива, а он делал первые неуверенные шаги к процветающей издательской империи.
Такие истории заставляют меня верить, что Америка – по-прежнему великая страна.
* * *Кстати, вынужден сделать еще одно признание: я не помню, когда впервые встретился с Ричем. Я знаю, что это произошло вскоре после того пилотного выпуска КТ, но не просите меня назвать точное время и место. Я помню, как мы впервые пожали друг другу руки, и я подумал, что если бы захотел снять фильм о молодом римлянине по имени Кассий или о Номаре Гарсиапарре[7], то в первую очередь пригласил бы на главную роль Чизмара. У него было жесткое, решительное лицо и мягкий голос, выдававший тихую уверенность, а не застенчивость.
