Дженнифер Нельсен - Фальшивый принц
Тобиас разинул рот, потом закрыл. Наконец сказал:
— Коннер может думать что угодно. Но я самый умный из нас троих, и если я стану принцем, править буду я, и никто иной.
— Если Коннер тебя поставит, он же тебя и уберет, — сказал Роден. — Откуда ты знаешь, что будет не так, как говорит Сейдж?
Тобиас покачал головой:
— Вы двое можете обо мне не беспокоиться. Беспокойтесь лучше о собственной шкуре.
На следующий день уроки были те же, что и накануне. Мастер Гробс несколько раз стукнул меня по пальцам за то, что я смотрел прямо перед собой, тогда как ему казалось, что я должен смотреть на доску. Миссис Гавала рассказывала нам обо всем, что связано с семьей короля Экберта.
— Очень немногие члены семьи Экберта остались живы, большинство из них — дальние родственники, так что шанс встретить кого-либо, кто хорошо знал принца, невелик, — сказала она. — Но, естественно, вы должны знать все их имена.
Тобиас быстро записывал. Я съел большую часть его обеда, а он даже не заметил.
Все время, оставшееся после обеда, миссис Гавала рассказывала нам о старшем брате принца Джерона, Дариусе.
— Он был именно таким, каким должен быть будущий король, — говорила она, — образованным, милосердным, мудрым.
— Значит, именно этого Картия будет ждать от того из нас, на кого падет выбор, — сказал Тобиас. — Нам придется сделать больше, чем просто изображать Джерона. Нам надо превзойти ожидания людей, возлагавшиеся на Дариуса.
— Тебя послушать, так к концу недели новоявленный принц и мертвого воскресит, — фыркнул я. — Никто из нас не сможет превзойти Дариуса.
— Ты точно не сможешь, — сказал Роден.
Мне нечего было ему возразить. Вся моя жизнь была доказательством этого.
В Авении есть старая пословица, которая гласит: «Если погода спокойнее бури, это не обязательно штиль». В тот день во время урока верховой езды я несколько раз вспоминал эти слова. В воздухе чувствовалось заметное напряжение, хотя мы с Креганом заключили молчаливое перемирие.
Молчаливое с моей стороны, он же говорил много.
— Коннер обвинил меня в том, что ты упустил Бурю, — сказал он. — Ты тут говоришь мне все что вздумается, не подчиняешься, а я отвечай! Думаешь, ты теперь благородный господин и можешь смотреть на меня сверху вниз? Нет, ты все еще жалкий голодранец, Сейдж. Когда ты приехал сюда, от тебя воняло, как от свиньи, и не важно, какие ароматы добавляют в твою воду для ванны, ты всегда будешь вонять так же.
Я стиснул зубы и напомнил себе, что, по правде говоря, от меня и в самом деле прежде отвратительно пахло.
— Мастер сказал, мне придется заплатить за эту лошадь, — продолжал Креган. — Это потребует стольких лет службы, что и не счесть. Но я больше не собираюсь быть слугой. У меня другие планы.
Ему бы хотелось, чтобы я спросил, что это за планы, и тогда он с удовольствием ответил бы, что это не мое дело. Но меня его планы нисколько не волновали. Так что я просто смотрел на него, что его еще сильнее бесило.
— С этого момента любая лошадь, на которую ты сядешь, будет привязана к моей. И ты получишь самую спокойную, самую медленную лошадь во всей конюшне. Ты не сможешь сделать ничего такого, что не нужно мне.
— Подождите! — сказал Тобиас. — Если он получит самую простую лошадь, Коннеру покажется, что он самый лучший наездник.
Я улыбнулся Тобиасу, а тот сощурил глаза.
— Ты это планировал с самого начала, — прошептал Роден.
— У меня нет ума Тобиаса или твоей силы, — ответил я. — Нужно же мне как-то сравняться с вами.
Креган с минуту смотрел на нас, пытаясь понять, стоит ли сделать так, как сам же сказал. Ему не хотелось помогать мне, но также не хотелось рисковать и навлекать на себя неприятности, предлагая мне лошадь не по силам.
— Я даже не специалист по лошадям, — сказал он. — Я фехтовальщик, но Мотт велел мне учить вас здесь, чтобы он сам мог заняться с вами фехтованием.
— Учите нас и тому и другому, — сказал Роден. — Я смогу.
Тобиас закатил глаза.
— Пока что вы не учите нас ни драться, ни ездить верхом. Время урока летит слишком быстро, сэр.
— Дьявол наказывает меня за все плохое, что я сделал в жизни, — сказал Креган, отправляясь наконец в конюшню за лошадьми. — Но главное — он в наказание послал мне вас троих.
Мы все получили в конце концов смирных лошадей, и урок наш оказался таким скучным, что я чуть с ума не сошел. И не я один.
— Вы должны научить нас не просто ездить, как барышни на прогулке, — сказал Тобиас. — Принц должен уметь показать настоящее мастерство наездника.
— Скажи спасибо Сейджу, — проворчал Креган. — Я больше не могу рисковать, как вчера.
Роден и Тобиас, которые ехали с двух сторон от меня, снова переглянулись.
— Я думаю, ты это заранее спланировал, — сказал мне Роден. — Ты нарочно испортил нам обучение, чтобы у нас с Тобиасом не было шансов научиться.
Я усмехнулся. Мне такая идея не приходила в голову, хотя если бы это было правдой, я ничего не имел бы против.
После потраченного впустую часа верховой езды Мотт забрал нас на урок фехтования.
— Из-за Сейджа вчерашний урок у нас пропал, придется наверстывать сегодня, — сказал он и повел нас в небольшой внутренний двор, где позапрошлым вечером мы с ним тренировались. Он показал на стену, где висели разнообразные мечи. — К концу этих двух недель мы будем сражаться на этих мечах, а теперь возьмите деревянные.
Я скрестил руки на груди.
— А где меч принца?
Мотт повернулся посмотреть. Меча Джерона на стене не было.
— Здесь был меч принца? — спросил Тобиас.
— Всего лишь копия, — сказал я. Мотт взглянул на меня так, будто мои слова нанесли ему личное оскорбление. Но все было не так, я был безупречно точен.
— Как ты узнал о мече? — спросил меня Роден.
— Мы с Моттом практиковались тут позавчера вечером.
Роден и Тобиас разинули рты, точь-в-точь как я и ожидал. Но у них не было времени возмущаться.
— Коннер должен об этом знать, — сказал Мотт, игнорируя их протесты. — За мной!
Мы нашли Коннера в его кабинете, склонившимся над толстой и пыльной книгой. Мотт поговорил с ним наедине в дальнем углу, потом они подошли и встали перед столом Коннера.
Кабинет Коннера был уставлен шкафами с книгами, статуэтками и безделушками. У задней стены стоял массивный письменный стол, обращенный к двери, а перед ним — два удобных кресла.
Коннер сел, сложив руки на груди.
— Это был не обычный меч, мальчики. Это была почти точная копия меча, который был у принца Джерона, когда тот погиб. В последний раз меч видели у него на поясе перед тем, как он взошел на корабль. Вы могли вообразить себе, что, украв его, получите некоторое преимущество перед другими. Может быть, вам кажется, что этим мечом вы сможете подтвердить свои претензии на трон, когда вас представят ко двору. Но это иллюзия, потому что, как я уже сказал, меч — не совсем точная копия. Любой внимательный человек сразу это заметит. Может быть, кто-то из вас украл его, чтобы практиковаться в обращении с мечом. Но и это столь же тщетно. Любой из вас может практиковаться с Моттом так часто, как пожелает, чтобы добиться таких успехов, каких только сможет. Если же кто-то из вас украл его, чтобы другие мальчики не смогли ничему научиться, то вспомните, что здесь множество мечей, с которыми можно заниматься. Итак, я жду признания. Кто взял меч?
Мы молчали. Не мог же Коннер на самом деле рассчитывать, что вор сам сознается! Никто из нас не был настолько глуп.
— Наверняка его взял Сейдж, — сказал Тобиас.
— Почему? — спросил Коннер.
— Он единственный из нас, кто уже держал его в руках.
— Это ничего не доказывает, — сказал Коннер.
— Вчера, когда мальчики были на уроке верховой езды, меч был на месте, — сказал Мотт. — Мы знаем, где в это время был Сейдж, а после этого все мальчики были под надзором.
— Где вы с Роденом были в это время? — спросил Коннер Тобиаса.
Тобиас замялся:
— После того как Сейдж ускакал на Буре, Креган бросился за ним. Он велел нам идти на площадку для занятий фехтованием и ждать Мотта. Но через несколько минут пришел слуга и сказал, что Мотт также отправился на поиски Сейджа, и мы ушли.
— Мы ушли вместе, — быстро сказал Роден. — Если бы один из нас взял меч, второй бы обязательно заметил.
— А что вы делали, вернувшись в дом? — спросил Коннер.
Тобиас захлопал глазами.
— Я был в библиотеке.
Роден нахмурился.
— Я вернулся в свою комнату.
— А кто из вас может доказать, что говорит правду?
После долгого томительного молчания я покачался на пятках и улыбнулся:
— Я теперь даже рад, что эта лошадь меня понесла.
18
Когда мы покинули кабинет Коннера, Мотт повел нас обратно во внутренний двор, чтобы продолжить урок фехтования. Между Роденом, Тобиасом и мной повисло напряженное молчание, наполненное взаимными подозрениями. Мотт отрабатывал приемы с каждым из нас по очереди, пока остальные двое тренировались друг с другом. Деревянные мечи, которые дал нам Мотт, прошли хороший тест на прочность, они то и дело ударялись друг о друга, а то и о руку, спину или ногу противника.
