Дженнифер Нельсен - Фальшивый принц
Вскоре мы добрались до конюшни, и Мотт сказал:
— Мы тут спорили о том, умеешь ли ты на самом деле ездить верхом.
— Да ну?
— Коннер думал, что умеешь. Он решил, что ты нарочно подстрекал Крегана дать тебе лошадь, чтобы сбежать. Мы думали, что больше тебя здесь не увидим.
Я тихонько посмеялся.
— Да, это был бы неплохой план.
— Так ты умеешь ездить? — спросил Мотт. — Или ты настолько глуп, чтобы не умеючи взобраться на лошадь, которая так брыкается?
Я расхохотался в голос и схватился за грудь.
— Больно смеяться. Должно быть, ушиб ребра. Если хотите, чтобы я признал свою глупость, ладно, признаю. Все и так очевидно.
Мотт покачал головой.
— Не говори так, Сейдж. Тебе надо научиться владеть собой. Две недели пролетят быстро, а пока ты значительно отстал от остальных.
16
Мы с Моттом вошли в Фартенвуд с заднего входа, и до нас донесся аромат жареного мяса и свежеиспеченного хлеба. Кахня была в дальнем конце дома.
— Я получу свой ужин? — спросил я.
— Кто-нибудь принесет его тебе в комнату после того, как примешь ванну.
— Скажите мне, Мотт, правда, что богатые пахнут хуже, чем бедные?
Мотт удивленно поднял брови.
— Почему ты спрашиваешь?
— Похоже, с тех пор как я живу у Коннера, я стал куда чаще нуждаться в мытье. Все мои блохи от меня сбежали.
— Надеюсь, — сказал Мотт с усмешкой. Он передал меня Эрролу для очередного мытья в ванне.
Вымылся я так быстро, что Эррол усомнился в моей чистоте. Я сказал ему, что и так хорошо, а учитывая, что завтра снова испачкаюсь, не стоит все усложнять. И он не стал настаивать.
— Где мой ужин? — ворчал я. — Коннер нас сегодня голодом заморил.
— Его скоро принесут, — ответил Эррол. — Вам следует поторопиться с одеванием.
— Тогда выйди из комнаты и жди снаружи. Постучи, когда принесут.
Эррол кивнул и вышел, а я начал натягивать одежду для сна. Я снова заглянул в ящик в поисках моей старой одежды, но ее все не было. Если и завтра не будет, поговорю с этим Эрролом, пусть отвечает за свои обещания.
В дверь постучали, я крикнул Эрролу, чтобы он вошел, и натянул халат.
Кто-то шмыгнул носом, и я обернулся. В дверях стояла Имоджен с подносом в руках. Она явно хотела бы, чтобы принести ужин поручили кому-то другому. Да и я тоже.
— Я думал, это Эррол, — сказал я. Словно это что-то меняло.
Имоджен взглянула на дверь, как будто проверяя, что он все еще в коридоре. Потом показала на поднос и пожала плечами.
— А, ну да. — Я указал на столик у кровати Тобиаса. Там лежали какие-то исписанные листы бумаги. Он изучал такие вещи, до которых нам с Роденом ни за что не добраться за две недели.
Имоджен поставила поднос и собиралась уйти, но я сказал:
— Подожди!
Я не мог придумать, что сказать, да и она не могла бы ответить, что бы я ни сказал. Наконец я пробормотал:
— Прости. Если я причинил тебе неудобства, мне очень жаль.
Она кивнула и даже как будто улыбнулась, я надеялся, что так она приняла мои извинения.
— Я — Сейдж, — наконец сказал я. — Странно звучит, я знаю, но ведь имя не выбирают.
Она указала на себя, и я сказал:
— Да, я знаю. Ты — Имоджен.
Она снова собиралась уйти, но я добавил:
— Ты не могла бы мне кое в чем помочь? Мне нужны иголка и нитка. Я порвал рубашку, пока ехал верхом, и хочу зашить ее.
Имоджен знаками показала, что сама зашьет. Но я покачал головой.
— Я лучше сам. Если Коннер узнает, что я порвал новую одежду, у меня будут неприятности. Можешь достать мне иголку?
Она кивнула и указала на царапину у меня на щеке.
— Ничего. Просто поранился. Я к этому привык.
Крошечные складки появились у нее между бровей. Она открыла было рот, как будто собиралась что-то сказать, потом закрыла и опустила руку.
— Ты просто нахалка, Имоджен! — В комнату вошел слуга Тобиаса, он схватил с полки у двери книгу и швырнул в девушку, попав ей в спину. — Ты должна была принести еду и выметаться!
В долю секунды я оказался перед Имоджен и, выхватив из-под своей подушки нож, направил на слугу.
— Как ты смеешь! — завопил я, брызгая слюной от ярости.
— Она всего лишь служанка с кухни, — заявил тот, испуганный моей реакцией и явно смущенный.
Я размахивал ножом, вынуждая его отступить. Он позвал на помощь и огляделся в поисках пути к бегству, но я загнал его в угол.
Услышав шум, в комнату влетел Мотт.
— Опусти нож, Сейдж. — У него глаза на лоб полезли. — Это же мой! — Он осмотрел свой пояс, на котором раньше висел этот нож. — Когда ты… Ах, да, ты сидел сзади на лошади.
— Мне нужет был нож, чтобы порезать мясо. Мне не дали ножа.
Мотт подошел ко мне и протянул руку:
— Верни его, Сейдж. Сейчас же.
Я взял нож за лезвие и протянул ему рукояткой вперед:
— Вы видели, что он сделал?
Мотт мягко положил руку на плечо Имоджен.
— Можешь идти, девочка.
Имоджен, не глядя на меня, вышла из комнаты. Я не отрываясь смотрел на слугу Тобиаса.
— В эту комнату он больше не войдет, — сказал я Мотту. — Он не может больше служить у Коннера ни минуты после того, что я видел.
— Ты тоже можешь идти, — сказал Мотт слуге, и тот со всех ног бросился вон из комнаты. Мотт с минуту смотрел на нож, потом вытер лезвие о рубашку, будто я его испачкал.
— Твоя мать, наверное, работала на кухне.
— В трактире.
— Это то же самое. Очевидно, тебе нравится Имоджен.
— Это тут ни при чем. Она не сделала ничего плохого, а он швырнул в нее книгой!
— И ты думаешь, ты только что ей помог? Думаешь, ей от этого лучше станет?
Я с силой топнул ногой, я был зол и на себя, и на Мотта, сам не зная почему. Может, потому, что терпеть не мог, когда он оказывался прав.
— С ней здесь хорошо обращаются, — продолжал Мотт. — Слуга Тобиаса будет более дисциплинированным, а ты должен на коленях благодарить меня, что я не доложу обо всем Коннеру. Что я хочу знать, так это зачем ты взял у меня нож.
— Я же сказал, что без ножа не могу отрезать себе мяса.
— Ты чувствуешь себя здесь в опасности?
— Из-за Родена и Тобиаса? — Я покачал головой. — Нет.
— Из-за меня? Коннера?
— Вы служите Коннеру. Если от него исходит опасность, значит, и от вас.
Мотт не стал возражать. Не смог бы. Он убрал нож в ножны и указал на мой ужин:
— Поешь и выспись хорошенько. Завтра будет сложнее, чем сегодня.
— Здесь все равно больше нечего делать, разве что пялиться на стопку книг Тобиаса.
— Попробуй почитать одну из них. Это тебе поможет.
— Я бы лучше пошел к остальным. Это нечестно, что я сижу здесь, пока Роден с Тобиасом красуются перед Коннером.
— Коннер очень зол на тебя за то, что ты упустил его кобылу. Поверь мне, тебе лучше сегодня остаться в своей комнате.
— Это будет чудо, если Коннер выберет меня принцем. — Хотя это была правда, я не мог сдержать улыбки.
— Да, — согласился Мотт, а потом добавил: — Хотя сейчас даже чудо тебя бы не спасло.
17
Я был уже в постели, когда пришли Тобиас и Роден. Даже если они и думали, что я, возможно, уже сплю, они все равно со мной заговорили.
— Мы слышали, что ты проделал с ножом Мотта, — сказал Роден. — Коннер хотел задать тебе порку, но Мотт сказал, что уже сделал это.
— Кто теперь будет помогать мне одеваться? — спросил Тобиас.
— Одевайся сам, — проворчал я, — справлялся же сам всю жизнь.
— Коннер делает из нас аристократов, — сказал он. — А истинный аристократ не станет одеваться сам.
— Если он оденет нас в платья, мы от этого не превратимся в женщин, — заметил я. — Ты приютский мальчишка в приличной одежде, Тобиас. Ничего больше.
Пришел слуга Родена и приготовил ему одежду на ночь. Тобиас взглянул на него и сказал:
— Разведите огонь.
Мы с Роденом застонали.
— Здесь и так тепло, — заныл Роден. — Хочешь, чтобы мы сегодня сварились в постелях?
Тобиас начал собирать бумаги, разложенные на столике у его постели.
— Хочу сжечь это.
— Почему? — спросил я, приподнимаясь на локтях. — Что в них?
— Это записи, которые я делал, готовясь стать принцем. Я не хочу, чтобы вы с Роденом прочли их и использовали мои достижения в своих целях.
— Никто из нас не умеет читать, — сказал Роден. — Для меня это просто каракули.
— Сейдж немного умеет читать, — сказал Тобиас.
Я зевнул.
— Это правда, но ты болван. Если бы я хотел узнать что-то важное, ты последний человек, к кому бы я обратился.
Тобиас захлопнул книгу.
— Надеюсь, ты продолжишь в том же духе. Так Коннеру будет гораздо проще сделать выбор.
— Коннер уже сделал выбор, — сказал я.
— Что? — спросил Тобиас. — И кто это?
— Ты. — Я сел на кровати. — Ты больше всех стараешься делать то, что он велит, ты самый сговорчивый. Он знает, что мной будет сложно управлять, насчет Родена он не уверен. Но ты — просто мечта кукловода.
