Джо Аберкромби - Красная страна
– И ты полагал, что здесь, за границей Союза, ты сможешь избежать расплаты за свои преступления? – Суорбрек раньше не видел, чтобы Лорсен улыбался, и очень рассчитывал не видеть этого снова. – У Инквизиции Его Величества руки более длинные, чем ты можешь рассчитывать. И долгая память. Кто еще из обитателей этого жалкого скопления лачуг поддерживает бунтовщиков?
Суорбрек услыхал тихий голос Темпла:
– Осмелюсь предположить, что если поддержки и не было до нашего появления, то теперь точно будет.
– Никто! – Клэй помотал головой. – Никто не желает причинять зла, а я – меньше всех прочих…
– Где в Ближней Стране можно найти бунтовщиков?
– Откуда я знаю? Если бы знал, то сказал бы вам!
– Где главарь бунтовщиков Контус?
– Кто? – Лавочник тупо пялился на них. – Не знаю такого.
– Что ж, поглядим, что ты знаешь. Берите его. Принесите мои инструменты. Свободы я не могу вам обещать, но небольшое правосудие устрою прямо здесь и сейчас.
Два экзекутора потащили невезучего торговца прямиком в его лавку, теперь уже полностью очищенную от всего мало-мальски ценного. Лорсен последовал за ними, всем существом стремясь начать свою работу. Так же, как наемники спешили начать свою. Последний из экзекуторов замыкал шествие, неся деревянный отполированный сундучок с инструментами. Свободной рукой он плотно неторопливо прикрыл дверь. Суорбрек проглотил ком в горле и отложил записную книжку. На сегодня ему расхотелось делать заметки.
– Зачем мятежники наносят татуировки? – пробормотал он. – Ведь из-за этого их легко опознать.
Капитан-генерал косо глянул в небо и принялся обмахиваться шляпой, заставляя трепетать редкие волосы на черепе.
– Подтверждают свою преданность. Свидетельствуют, что возврата не будет. Они ими гордятся. Чем дольше человек среди повстанцев, тем больше у него татуировок. В Ростоде я видел висельника, у которого все руки были в надписях. – Коска вздохнул. – Иногда люди совершают необдуманные поступки, которые, по трезвому размышлению, оказываются весьма вредными для них.
Суорбрек приподнял бровь, послюнявил карандаш и записал мудрую мысль в книжку. Из-за закрытой двери послышался приглушенный крик. Следом еще один. Они очень мешали сосредоточиться. Конечно, этот человек виновен, но, представляя себя на месте лавочника, Суорбрек чувствовал себя весьма неуютно. Он видел вокруг себя привычный грабеж, небрежное разрушение, случайное насилие… Поискав, обо что бы вытереть вспотевшие ладони, он закончил тем, что использовал вместо платка рубашку. Все его манеры куда-то очень быстро улетучивались.
– Я ждал, что все это будет несколько более…
– Величественным? – спросил Темпл. Законник глядел на лавку с выражением самого глубокого отвращения.
– Слава на войне столь же редко попадается, как золотые самородки в земле! – воскликнул Коска. – Или верные женщины, коль на то пошло! Можете использовать фразу.
– Э-э-э… – Суорбрек покрутил карандаш в пальцах.
– Эх, нужно было вас пригласить поучаствовать со мной в обороне Дагоски! Вот там славы хватило бы на тысячу историй! – Старик схватил писателя за плечо, а вторую простер перед собой, будто вел в бой легионы в позолоченных доспехах, а не толпу разбойников, обчищающих дома. – Бесчисленные гурки шли на нас! А мы бесстрашно бросили им вызов с зубчатых крепостных стен! И тогда по приказу…
– Генерал Коска! – Берми, спешивший перебежать улицу, отшатнулся от пары лошадей, которые протащили сорванную с петель дверь, а потом пошел дальше, разгоняя клубы пыли шляпой. – У нас беда. Какой-то ублюдок-северянин захватил Димбика, уложил его…
– Постой! – нахмурился Коска. – Какой-то ублюдок-северянин?
– Ну, да.
– Ублюдок один?
Стириец пригладил разлохматившиеся золотистые волосы и водрузил шляпу обратно.
– Он здоровенный.
– Сколько людей у Димбика?
Пока Берми соображал, ответил Балагур:
– В подразделении Димбика сто восемнадцать человек.
Берми развел руками, как бы снимая с себя всяческую ответственность.
– Если мы сделаем хоть что-то, он убьет капитана. Он приказал привести самого главного.
Старик сжал пальцами морщинистую переносицу.
– И где этот похититель-горец? Давай поговорим с ним, а то перебьет всю Роту, того и гляди.
– Вон там.
Коска окинул взглядом вывеску над входом.
– «Мясной дом Стапфера»… Не самое лучшее название для борделя.
– По-моему, это постоялый двор.
– Для него название подходит еще меньше.
Горестно вздохнув, генерал переступил порог, позвякивая шпорами.
Глазам Суорбрека потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к полумраку. Солнечные лучи пробивались через щели между неплотно пригнанными досками. На полу лежали перевернутый стол и два стула. Несколько наемников стояли, направив оружие – два копья, два меча, топор и два самострела – на возмутителя спокойствия, который сидел за столом посредине комнаты.
Из всех собравшихся только он вел себя невозмутимо спокойно. Могучий северянин, ничего не скажешь. Волосы пали ему на лицо и смешивались с облезлым мехом накидки на плечах. Он жевал, беззаботно чавкая. На столе стояла тарелка с мясом и яичницей. В левом кулаке северянин немного неуклюже держал вилку, а в правом, с гораздо большей сноровкой, – нож. Лезвие он прижимал к горлу капитана Димбика, чье лицо распласталось на столешнице.
Суорбрек затаил дыхание. Если это и не героизм, то уж бесстрашие в любом случае. Однажды он издал весьма спорный текст, что потребовало использовать всю силу воли, но он не мог представить, как человек с подобным хладнокровием может встречать такие неприятности. Быть храбрецом среди друзей легко. Вот когда весь мир против тебя, а ты идешь напролом, требуется истинная отвага. Суорбрек снова послюнявил карандаш, чтобы записать родившуюся мысль. Северянин глянул на него, и под прядями волос мелькнул блик. Писатель понял, что цепенеет. Левый глаз широкоплечего мужчины оказался сделанным из металла, слегка поблескивающего в полутьме. Да и все лицо обезображивал огромный шрам. А здоровый глаз горел пугающей решимостью. Будто северянин очень хотел перерезать горло Димбику только для того, чтобы проверить – чем закончится дело?
– Вот это да! – Коска всплеснул руками. – Сержант Балагур! Узнаешь нашего старого собрата по оружию?
– Кол Трясучка, – негромко проговорил сержант, не сводя глаз с северянина.
Как здравомыслящий человек, Суорбрек знал, что взглядом убить нельзя, но все равно порадовался, что не стоит между ними.
Не убирая ножа от горла Димбика, Трясучка неуклюже подцепил кусок яичницы и отправил в рот. Неторопливо прожевал, будто ему и дела не было до столпившихся людей. Проглотил.
– Этот мудила хотел забрать мою яичницу, – произнес он скрежещущим голосом.
– Димбик! Вы невоспитанная скотина! – Коска поднял один из стульев и уселся напротив северянина, потрясая пальцем перед побагровевшим лицом капитана. – Я надеюсь, это будет достойным уроком для вас. Никогда не отбирайте яичницу у человека с серебряным глазом!
Суорбрек быстренько записал за ним, хотя полагал, что эта сентенция ограниченного применения. Димбик попытался что-то сказать, но Трясучка слегка усилил нажатие ножа на горло, и капитан сумел выдавить лишь жалкое бульканье.
– Это твой друг? – проворчал северянин, заставляя тяжелым взглядом замолчать заложника.
– Димбик? – Коска выразительно пожал плечами. – Он не бесполезен, однако я не могу сказать, что он – достойнейший в Роте.
Капитану Димбику мешал возразить нож северянина, прижатый к горлу так сильно, что он едва мог дышать, но он явно протестовал, причем до глубины души. Он – единственный в Роте, кто хоть в малой мере заботился о дисциплине, о достоинстве, о надлежащем поведении, и, взгляните только, чем все закончилось. Он полузадушен варваром в дрянной тошниловке.
И усугубляя положение – во всяком случае, ничего не делая, чтобы его улучшить, – командир отряда готов бесконечно поддерживать дружескую беседу с его врагом.
– Просто невероятно, – продолжал Коска. – Встретиться через столько лет, за столько миль от того места, где мы познакомились. Сколько миль до тех мест, как ты считаешь, Балагур?
– Не хотел бы гадать, – пожал плечами сержант.
– Я думал, ты вернулся на Север.
– Я вернулся. Потом приехал сюда. – Похоже, Трясучка не относился к излишне разговорчивым людям.
– Приехал для чего?
– Ищу девятипалого.
– Отрежь один Димбику, – беспечно предложил Коска, – облегчишь себе поиски.
Капитан зашипел и задергался, спутанный собственной перевязью, но Трясучка, уколов кончиком ножа в шею, принудил его вновь прижаться к столешнице.
– Он не просто девятипалый. Тот, которого я ищу, – донесся до него голос, похожий на сыплющийся гравий, но равнодушный, без малейшего намека на озабоченность сложившимся положением. – Слышал, он может быть здесь. Черный Кальдер думает, что он мог поселиться здесь. И я тоже думаю.
