Кассандра Клэр - Город священного огня (др. перевод) (ЛП)
— Он до сих пор ребенок, — сказал Люк. Рафаэль всегда напоминал ему ставшего плохим хориста, с его милым молодым личиком и черными глазами старше возраста луны.
— Не для меня, — сказал Магнус. Он вздохнул. — Надеюсь, он это переживет. Нью-Йоркским вампирам нужен кто-то, кто бы управлял их кланом, а Морин едва ли на это способна.
— Ты надеешься, что Рафаэль это переживет? — спросил Люк. — Да ладно… сколько людей он убил?
Магнус обратил на него свои холодные глаза.
— А у кого из нас руки не в крови? Что ты, Люциан Греймарк, сделал, чтобы создать свою стаю — две стаи — оборотней?
— Это другое. Это была необходимость.
— А что ты делал, когда состоял в Круге? — потребовал Магнус.
На это Люку было нечего ответить. Он ненавидел вспоминать об этих днях. Днях крови и серебра. Днях рядом с Валентином, говорящим, что все хорошо, заглушающим его совесть.
— Сейчас я беспокоюсь о своей семье, — сказал он. — Беспокоюсь о Клэри, Джослин и Аматис. Я не могу беспокоиться еще и о Рафаэле. А ты — я думал, ты беспокоишься об Алеке.
Магнус выдохнул сквозь стиснутые зубы.
— Я не хочу говорить об Алеке.
— Хорошо. — Люк больше ничего не сказал, лишь прислонился к холодной каменной стене и наблюдал за тем, как Магнус возился с цепями. Мгновение спустя Магнус снова заговорил:
— Сумеречные охотники, — произнес он. — Они пробираются в твою кровь, забираются под кожу. Я был с вампирами, оборотнями, фейри, магами, как я — и людьми, множеством хрупких людей. Но я всегда твердил себе, что не отдам своего сердца Сумеречному охотнику. Я почти любил их, был очарован ими — порой целыми поколениями: Эдмунд, Уилл, Джеймс и Люси… те, кого я спас и кого не смог. — На секунду его голос сдавило, и Люк, в изумлении глядя на него, понял, что это были самые настоящие и истинные эмоции Магнуса Бейна, которые он когда-либо видел. — И Клэри я тоже любил, потому что видел, как она росла. Но я никогда не был влюблен в Сумеречного охотника до Алека. Поскольку в них течет кровь ангелов, а любовь ангела — это высшая и священная вещь.
— Разве это плохо? — спросил Люк.
Магнус пожал плечами.
— Иногда дело доходит до выбора, — сказал он. — Между спасением одного человека и спасением всего мира. Я видел, как это происходит, и я достаточно эгоистичен, потому что хочу, чтобы любимый человек выбрал меня. Но нефилимы всегда выберут мир. Я гляжу на Алека и чувствую себя Люцифером в Потерянном раю. «И посрамленный Дьявол почувствовал могущество Добра». Он имел в виду его классическое понимание. «Могущество», которое внушает трепет. А трепет — это хорошо, но он отравляет любовь. Любовь должна быть между равными.
— Он всего лишь мальчишка, — сказал Люк. — Алек… он неидеален. А ты не падший.
— Мы все падшие, — сказал Магнус, завернулся в свои цепи и замолчал.
— Ты должно быть меня разыгрываешь, — сказала Майя. — Здесь? Серьезно?
Бэт потер пальцами шею, взъерошив свои короткие волосы.
— Это колесо обозрения?
Майя медленно покружилась. Они стояли в затемненном огромном магазине «Toys «R» Us» на Сорок второй стрит. За окнами неоновые огни Таймс-Сквер подсвечивали ночь синим, красным и зеленым. Магазин тянулся вверх рядами игрушек: яркие пластмассовые супергерои, плюшевые медведи, розовые и блестящие Барби. Над ними возвышалось колесо обозрения, на каждой металлической распорке болталась пластиковая кабинка, украшенная наклейками. Майя смутно помнила, как мама брала ее и брата покататься на колесе, когда им было по десять лет. Даниэль пытался вытолкнуть Майю через край, чем заставлял ее плакать.
— Это… безумие, — прошептала она.
— Майя. — Это был один из молодых волков, тощий, нервный и с дредами. Майя работала над их привычкой звать ее «леди» или «мадам» и всем, чем угодно, кроме Майи, даже если она временно возглавляла стаю. — Мы все здесь осмотрели. Если здесь и были охранники, то их кто-то уже убрал.
— Отлично. Спасибо. — Майя взглянула на Бэта, который пожал плечами. С ними было еще около пятнадцати волков из стаи, которые среди Диснеевских принцесс и мягких оленей выглядели нелепо. — Не мог бы ты…
Вдруг колесо обозрения начало вращаться со скрипом и стоном. Майя отпрыгнула назад, чуть не врезавшись в Бэта, который взял ее за плечи. Они оба уставились на то, как колесо начало крутиться и заиграла музыка — Майя была уверена, что играла «Этот маленький мир», но слов не было, лишь резкая инструментальная мелодия.
— Волки! О-о-о! Во-о-олки! — пропел голос, и от заставленной леденцами витрины отошла Морин, босиком и словно диснеевская принцесса в розовом платье и радужной диадеме. За ней следовали около двадцати вампиров с бледными лицами в тусклом свете, как у кукол или манекенов. Прямо за ней шагала Лили, ее черные волосы были идеально собраны сзади, каблуки цокали по полу. Она оглядела Майю с головы до ног, как будто никогда раньше ее не видела.
— Привет, привет! — пробормотала Морин. — Я так рада с тобой познакомиться.
— Я тоже рада знакомству, — сухо проговорила Майя. Она протянула руку, чтобы пожать ладонь Морин, но та лишь хихикнула, выудила блестящую палочку из соседней коробки и помахала ею в воздухе.
— Мне так жаль слышать, что Себастьян убил всех твоих друзей, — сказала Морин. — Гадкий мальчишка.
При виде лица Джордана, от воспоминания о тяжелом беспомощном теле у нее на руках Майя вздрогнула.
Она собралась с духом.
— Вот об этом я и хотела поговорить с тобой, — сказала она. — Себастьян. Он пытается угрожать нежити… — Она замолчала, когда Морин, что-то напевая, начала взбираться на вершину стопки коробок с Рождественскими Барби, каждая была одета в красно-белую мини-юбку в духе Санты. — Пытается натравить нас на Сумеречных охотников, — продолжила Майя в легком замешательстве. Морин вообще не обращала на нее внимания: — Если мы объединимся…
— О, да, — сказала Морин, усаживаясь на самую верхнюю коробку. — Мы должны объединиться против Сумеречных охотников. Определенно.
— Нет, я сказала…
— Я слышала, что ты сказала. — Глаза Морин сверкнули. — Это было глупо. У вас, оборотней, всегда полно глупых идей. Себастьян не такой уж милашка, но Сумеречные охотники еще хуже. Они придумывают глупые правила и заставляют нас им следовать. Они крадут у нас.
— Крадут? — Майя откинула голову назад, чтобы видеть Морин.
— Они украли у меня Саймона. Он был у меня, а теперь его нет. Я знаю, кто его забрал. Сумеречные охотники.
Майя встретилась с глазами Бэта. Он смотрел на нее. Она поняла, что забыла рассказать ему о влюбленности Морин в Саймона. Ей придется посвятить его в это позже — если вообще будет это позже. Вампиры позади Морин выглядели не просто слегка голодными.
— Я попросила тебя о встрече со мной, чтобы мы могли создать союз, — сказала Майя настолько мягко, как если бы пыталась не спугнуть животное.
— Люблю союзы, — сказала Морин и спрыгнула с коробок. Где-то она схватила огромный леденец с разноцветными завитками и начала снимать с него упаковку. — Если мы создадим союз, то сможем стать частью вторжения.
— Вторжения? — Майя вскинула брови.
— Себастьян собирается вторгнуться в Идрис, — сказала Морин, бросив на пол пластиковую обертку. — Он будет с ними сражаться и победит, а потом мы поделим мир, все мы, и он отдаст нам всех людей, которых мы захотим съесть… — Она откусила леденец и скривилась. — Фу. Ну и гадость. — Она выплюнула конфету, но та уже окрасила ее губы в красный и синий.
— Понимаю, — проговорила Майя. — В этом случае — безусловно, позволь нам объединиться против Сумеречных охотников.
Она почувствовала, как Бэт рядом с ней напрягся.
— Майя…
Она проигнорировала его, шагнув вперед. Она протянула свое запястье.
— Кровь скрепляет союз, — сказала она. — Так говорится в старых законах. Выпей мою кровь, чтобы скрепить наш договор.
— Майя, нет, — произнес Бэт, она бросила на него успокаивающий взгляд.
— Все должно быть сделано так, — сказала Майя.
Морин ухмылялась. Она отбросила в сторону конфету, которая разбилась о пол.
— О, как весело, — проговорила она. — Как кровные сестры.
— Вроде того, — сказала Майя, собираясь с духом, когда маленькая девочка взяла ее за руку. Маленькие пальчики Морин переплелись с ее собственными. Они были холодными и липкими от сахара. Раздался щелчок, когда вылезли клыки Морин. — Вроде…
Зубы Морин впились в запястье Майи. Она и не пыталась быть нежной: руку Майи пронзила боль, и она охнула. Волки за ее спиной беспокойно зашевелились. Она слышала тяжелое дыхание Бэта, который с трудом сдерживался, чтобы не броситься на Морин и не оттащить ее.
Морин с улыбкой сглотнула, ее зубы крепко впивались в руку Майи. Кровеносные сосуды в руке пульсировали от боли, она встретилась со взглядом Лили поверх головы Морин. Та холодно улыбнулась.
