Бастарды Сибирской Империи (СИ) - Бунькова Екатерина
– Вот так-то лучше, – сказала я, намалевав Лужину свиной пятачок и затейливые гусарские усы. – Как тут и было!
И нет, мне не помешало ламинирование: его тут не было. Паспорт выглядел, как древний советский. Хотя я теперь и плохо понимала, откуда помню Советский Союз и есть ли он в той реальности, в которой я теперь жила. Но об этом я решила не задумываться – само со временем разъяснится.
Вложив паспорт и ручку обратно, я остановилась в задумчивости, решая, какого наказания этот гад еще заслуживает. Требовалось что-то мелкое – чтоб не засудили, если поймают – но очень портящее жизнь. Вот как замена паспорта, например.
– Семеновна! – крикнула я, на минутку вернувшись к себе. – Есть распарыватель?
– Чего? – не поняла женщина и заглянула в мою комнату.
– Ну, есть что-нибудь, чтобы шов подпороть? – попросила я. – Мне тут давит кой-чего в платье.
– А, так давайте я перешью, барыня! – тут же оживилась женщина.
– Ну что ты, – притворно отмахнулась я. – Я и сама умею, не буду тебя утруждать. Ты только швейные принадлежности дай – распарыватель или хоть ножницы.
– Распарывателей отродясь не видывала, – честно сказала Семеновна. – А вот ножницы и иголку с ниткой – это я мигом!
Она метнулась в другую комнату, и спустя пару минут я стала счастливой обладательницей огромных и неудобных ножниц. К счастью, я не собиралась с их помощью создавать красоту, а совсем наоборот.
– Та-а-ак, – протянула я, вытаскивая первую пару брюк. – Где тут у нас шов сидения?
Я не очень хорошо училась в школе. Но учительница по технологии у нас была веселая и очень интересно рассказывала о швейном деле. Например, пояснила, почему на брюках кое-где делают двойной шов.
Найдя этот самый шов, я полностью распорола одну строчку и чуток повредила вторую. Вот, отлично! Снаружи брюки выглядят как всегда, а вот стоит Лужину в них куда-нибудь присесть и… они эпично лопнут на жопе!
Мне так понравилась эта мелкая и труднодоказуемая месть, что я не поленилась и обработала так все имевшиеся в комнате брюки. Хотела еще пиджаки попортить, но подумала, что это совсем уже палево. Зато…
– Семеновна, дай точильный камень, а то ножницы тупые совсем! – сказала я.
Исполнительная женщина и с этим спорить не стала, и через пару минут я уже с упоением терла точильным камнем… локти пиджаков. Пусть они все выглядят так, будто их лет двадцать носили, не снимая.
Очень хотелось еще и обувь попортить, но, наверное, это бы слишком сильно бросалось в глаза. А локтевая часть – она сзади, ее не видно.
– Что бы такое еще напакостить? – задумчиво протянула я, когда пиджаки кончились. – Или хватит с него на этом?
Отвечать на этот вопрос не пришлось: за дверью послышались шаги, и пришлось торопливо юркнуть в портал и сделать вид, что я все это время тихо сидела в своей комнате.
Оказавшись в своей бестолковой тюрьме, я прислушалась. Скрипнула и чуть хлопнула дверь. Кто-то кашлянул, стукнул дверцей шкафа. М-да, стенки здесь картонные, похоже. Хотя, скорее, деревянные – в один слой досок.
Заинтересовавшись, я выглянула в коридор. Семеновна, заметив меня, тут же снова оживилась:
– Еще что-то, барыня? – спросила она.
– Тише! – я шикнула на слишком активную женщину. – Сейчас по коридору кто-то прошел. Ты видела, кто?
– Дык барин, само собой, – пожала она плечами.
– А куда он пошел? – уточнила я.
– По делам, – женщина пожала плечами. – Ну, то есть, сейчас в комнате у себя – собирается. Но уже автомобиль велел подать. Скоро в город, значит, поедет.
– Отлично! – сказала я. – Так, Семеновна. Теперь точно ко мне не заходи. Я тут решила вздремнуть немного.
– Вздремнуть? – удивилась женщина. – Средь бела дня?
– Говорят, это полезно для кожи, – ляпнула я первое, что пришло в голову. – Так что ты мне не мешай, не заходи. У меня сон чуткий, перебьешь еще!
– Поняла, – закивала женщина. – Все сделаю, барыня! То есть, не буду заходить.
– Угу, – кивнула я и вновь скрылась в своей комнате.
Ну все, Лужин, теперь ты точно попал!
Следующий час я шастала по чужим комнатам, как у себя дома. Пакостила, оставляла разные сюрпризы: на кухне соль в сахарницу насыпала, в чай – молотый красный перец. Гастрономические приключения, ага. Перевела все часы на час назад – пусть опоздает в следующий раз на все свои встречи.
Еще я попрятала из каждой пары обуви по одному ботинку в разных необычных местах вроде крыши. Полила белые сорочки молоком: с первого взгляда такое пятно не видно, но общее впечатление неопрятности обеспечено. Обработала гребень капелькой древесной смолы – пусть прилипнет и выдрет ему клок и без того жидких волос.
Я подпиливала ножки стульев, подкидывала сырую рыбу в вазочки с сухими цветами и прятала важные вещи так, чтобы их потом неделю искали. Никогда не злите женщин! Мы очень мстительны и изобретательны, если нас довести!
Мне так понравился этот процесс, что я бы, наверное, целый день занималась подобным креативом, но в какой-то момент я наткнулась на очень важную комнату – рабочий кабинет Лужина.
– О-фи-геть, – протянула я, оглядев отсортированные и красиво оформленные папочки документов.
Здесь был даже каталог! Да-да, за столом Лужина находился забавный шкаф с ящичками. В ящиках было множество карточек с названием документов и пометкой, где этот документ искать. А на фронтальной части ящиков были и названия: “Артефакты: покупка и продажа”, “Поставщики”, “Должники”, “Проекты” и многое другое.
Благодаря этой штуке я моментально нашла свой паспорт и тот самый “Брачный договор”. Забрав их, я решила еще посмотреть, чем этот гад занимается. А потом…
А потом я пропала часа на два, углубившись в исследование. И чем больше я читала, тем сильнее офигевала.
Лужин был не просто известным в городе богатым купцом. Он был, мать его, чуть ли не “крестным отцом” зарождающейся местной мафии! Все – от крупного городского строительства до судьбы никчемных бомжей – было у него распланировано.
– Этот город опутывает целая сеть, – пробормотала я, оглядывая список “серьезных людей” – партнеров Лужина – и их подельников разного уровня.
Городом правила вовсе не Дума и даже не графский приказчик, которому подчинялись все крепостные, обитающие на этой территории. Делами заправляли три крупных махинатора: ростовщик Подкорытов, нечистый на руку бизнесмен Лужин и откровенный криминальный авторитет Муратов.
– А я-то думала ограничиться рваными штанами, – сказала я уже без улыбки. – Но это слишком эпичный фэйл, господин Лужин. Вы возомнили себя Ахиллесом, но забыли закрыть броней свою пятку. Так что извините, но это определенно судьба.
И я принялась складывать в отдельную стопку документы, которые произвели на меня особое впечатление.
Это было нетрудно. Лужин оказался дотошен – он записывал, что, кто и когда сделал. По всей видимости, к взаимным услугам он относился как к деньгам: по крайней мере он вел настоящие таблицы взаимозачета. Более того, он присваивал разным делам разную сложность.
К примеру, убийство Муратовым какой-то Косычихи пришлось покрывать сразу двумя услугами: Лужин отдал какой-то склад, а Подкорытов – списал долг в 50 тысяч серебряных рублей.
– Видать, крутая была тетка, – с уважением подумала я.
Впрочем, жалости я к ней не испытывала. Не потому, что сердце у меня черствое, а потому, что я с этой теткой не была знакома. Может, она та еще сволочь была? Хуже Лужина. Хотя чем больше я разбирала бумаги, тем яснее мне становилось: хуже Лужина уже ничего быть не может.
На первый взгляд он выглядел безусловным благодетелем города: в его статьях расходов значились пожертвования на оборудование местной больницы, на ремонт выездной дороги и регулярные взносы в профсоюз местных торговцев.
Но как ни крути, все это он делал себе во благо: стареющему мужчине позарез нужна современная больница, его бизнесу нужна легкая логистика, ну, а уж торговый профсоюз и вовсе не приносил пользу никому, кроме торговцев. К тому же, еще немного покопавшись, я выяснила, что деньги из этого профсоюза в итоге возвращались Лужину. Не напрямую, конечно, а косвенно.
