Новое назначение (СИ) - Васильев Андрей Александрович

— Есть. Но совсем мало. Плюс я хотел еще рюкзак купить, а то хожу как не знаю кто.

— Давай по-другому, — предложил оперативник. — Рюкзак я тебе подарю, у меня есть запасной. Хороший, крепкий, вместительный, черный, с надписью «Slayer» на борту. А на сэкономленные денежки мы пельменей на пять дней купим, майонеза, кетчупа и пива. Хотя нет, пива надо много, нас же двое. Не потянем. Лучше водочки, это экономнее. И как раз до зарплаты дотянем.

— Вариант, — согласился Ровнин. — Если честно, жрать охота — сил нет.

— Так поехали, пока «оптовка» не закрылась, — поднялся с дивана Баженов, распрямился, держась руками за поясницу, а после пожаловался: — Ох, болят мои крылья!

Наутро Москва в очередной раз удивила Олега. Он вроде бы начал привыкать к тому, что этот город сродни огромному улью, в котором мельтешит бессчетное количество обитателей, непрестанно двигающихся и занятых разными делами. Кто-то прилетает, кто-то улетает, одни пчелы мед в соты закладывают, другие, те, что трутни, его безостановочно потребляют, и так день за днем, день за днем.

А тут раз — и все переменилось. Поезда в метро пустые, на улицах никого, город словно вымер. Пройдет редкий человек, промчится машина — и только.

— Суббота же! — пояснил Ровнину начальник, с которым тот поделился своим наблюдением. — Лето почти. Кто на даче, кто на водоем городской отправился, кто просто дрыхнет дома. Плюс — это же центр, кто сюда доброй волей в выходной поедет? Какого тут делать?

— Ну, не знаю, — почесал затылок Олег. — Достопримечательности, музеи.

— Москвичи в родном городе по музеям не ходят, — усмехнулся Францев. — У них для этого есть Ленинград. Про достопримечательности я вообще промолчу, они часть окружающего их пейзажа, на который внимания никто не обращает в принципе. Да вот ты сам в Саратове часто на дом с кариатидами или особняк Рейнеке ходил поглядеть в выходной?

— Нет, — признался Ровнин.

— Как и предполагалось. Так чего ты от москвичей тогда хочешь?

— А вы в Саратове бывали, выходит? — заинтересованно спросил у него юноша.

— Бывал, — подтвердил начальник. — Давно правда. Красивый город. Только не спрашивай, почему я этого тебе раньше не говорил. Не хочу отвечать банальное «ты не спрашивал».

У Олега подобное в планах не значилось, он сейчас думал, как бы в очередной раз не покраснеть. Просто ни о первой, ни о второй достопримечательности, упомянутой Францевым, он даже не слыхал, хоть и прожил в Саратове всю сознательную жизнь.

— И вот где ее носит? — Францев затушил сигарету и выбросил окурок в урну. — А?

— Кого? — уточнил Олег, забрасывая в машину черный рюкзак, который вчера ему торжественно вручил Баженов. Был он всем неплох, кроме одного — к надписи «Slayer» еще прилагался рисунок в виде пентаграммы, что Олегу не очень понравилось. Не то чтобы он был сильно набожен, но при этом к разнообразной сатанинской атрибутике относился достаточно негативно.

— Ревину, кого еще? Я понимаю, девушка должна немного запаздывать, но на свидание же, а не на работу. Пусть даже и в выходной!

— А она с нами зачем едет? — осторожно поинтересовался Ровнин.

— Как эксперт, естественно. Ты вроде смекалист, я более-менее опытен, но от этих наших качеств проку в данном деле мало. Тут знания специального толка нужны, которыми наша опаздунья и располагает.

Елена появилась минут через десять. Девушка вошла во двор неторопливо, всем видом давая понять коллегам, какую она им услугу оказала, положив на алтарь работы свой выходной.

— Томна и красива, все мужчины перед тобой должны ложиться штабелями, — окинув Ревину взглядом, произнес Аркадий Николаевич. — Но даже красота не спасет тебя от моего занудства. Почему мы должны стоять на жаре и тебя ждать?

— Ну, вот так! — и не подумала тушеваться девушка, которая и впрямь выглядела весьма притягательно в льняном брючном костюме, выгодно подчеркивающем все достоинства ее фигуры. — Примите как данность.

— И ведь не возразишь, — пожаловался Францев Олегу. — Веревки из всех нас вьет.

— Ага, особенно из вас, — садясь в машину, усмехнулась Ревина. — Вы про такое вон Олежке рассказывайте. Он только пришел, глядишь, и поверит. Хотя — нет. Бедняжка с вами позавчера полдня по Москве катался, теперь поди ему навешай лапши на уши.

Олег их обмен колкостями слушал внимательно, но сам в нее не совался, осознавая, что ему пока по штату подобные шутки шутить не положено.

Хотя, возможно, может, он себя и накручивает, разумеется. Но лучше перестраховаться, а то опять резко укоротят, как в свое время в Саратове. Он тогда тоже вот в такую притворную перебранку Васька и Маруси из паспортного стола влез, так они его крепко причесали, дав понять, что жопе слова не давали. Подрасти, докажи, стань своим — и уж тогда…

— Олежка, а ты меня любишь? — поинтересовалась Елена вскоре после того, как машина выехала из двора.

— Что? — переспросил Ровнин, который, признаться, даже не услышал, о чем его Ревина спросила. Просто он уже ушел в размышления о том, как бы вызнать у начальника результаты его вчерашнего визита к Арвиду. Напрямую же не спросишь — неудобно. Да и, опять же — кто он такой, чтобы перед ним целый подполковник отчитывался?

Но ведь интересно!

— Для тех, кто на бронепоезде, повторю вопрос: ты меня любишь?

— Отвечай «нет», — посоветовал Францев. — Самый правильный вариант.

— Чего это? — подалась вперед Елена, оказавшись аккурат между двумя передними сиденьями, на которые она тут же локти положила. — Обидно, право.

— Потому что ты корыстная, — без особых комплиментов ответил Францев. — Не в смысле алчная, а… Говорить долго, демонстрировать надо. Олежка, ответь «да».

— Да, — покорно произнес юноша.

— Теперь твоя очередь, — глянул на девушку начальник отдела. — И не включай дурака, говори, что собиралась.

— Теперь уже не хочу, — заявила Лена, откинулась обратно на сиденье, сложила руки на груди и уставилась в правое окно.

— Ладно, я сам, — согласился Аркадий Николаевич. — Она тебя, Олежка, за мороженым настропалить собиралась.

— Так мне несложно сходить, если тормознете, — сказал Ровнин. — Зачем такие сложности?

— Потому что привыкла наша Лена все с боем выбивать, — пояснил Францев. — Это ты такой покладистый, а другие — нет.

— И его чаша сия не минет, — мрачно сообщила сзади Ревина. — Уже месяца через три фиг он куда просто так для меня сбегает! Улыбнись, два раза попроси, потом еще пять напомни… Все вы одинаковые!

— Иди купи ей эскимо, — остановил машину Францев. — Когда она ест, небеса радуются. Она в это время не говорит и не думает.

— Вам взять? — открывая дверь, уточнил Олег.

— И я стану вести машину при помощи глаз? Не уж, вы себя побалуйте, я как как-нибудь обойдусь.

— Мне два, — подала голос Елена. — Одно сливочное, одно шоколадное. С орешками! Все же в «дурку» едем, мне нужно себе жизнь перед таким визитом подсластить.

— Ой, можно подумать, что если бы мы направлялись на конфетную фабрику, то ты бы одним обошлась, — рассмеялся Францев. — Олежка, кого ждешь? Дуй уже! Время идет.

Дороги стояли пустые не только в центре, но и везде, потому до дома скорби троица из 15-К добралась достаточно быстро. Да и скрасило путь мороженое, что скрывать?

Олегу, конечно, хотелось узнать не только про то, как Аркадий Николаевич вчера к Ленцу съездил, но и насчет текущего дела. Что он такое понял из его рассказа и привезенных им документов? Отчего эти женщины умом тронулись?

Возможно, задай он начальнику вопрос, тот на него и дал бы ответ, но Олег так этого и не сделал. Не потому, что смелости в себе не отыскал, а рассудив, что желай Аркадий Николаевич ему все объяснить — объяснил бы. А раз молчит, значит, так и нужно.

— Лёва, мое почтение. — Пару раз стукнув в дверь, Францев, не дожидаясь ответа, вошел в знакомый уже Олегу кабинет. — Прости, что в выходной тебя на работу вытащил.

— Аркаша, я так и так приехал бы, — встал из кресла Либман и пошел навстречу гостю, раскидывая руки в стороны точно для объятий. — Что мне делать дома? Софа два года как ушла в лучший мир, дети живут своей жизнью, в которой папа им уже ни к чему, а тут я вроде как при деле. Создается иллюзия, что жизнь полна смысла и ее стоит дальше жить.