Салли Грин - Половинный код. Тот, кто убьет
— Подозрительно, что кому-то приспичило сбегать от Совета и просить помощи у Меркури именно сейчас, когда они ищут меня. Как думаешь, кто ее послал, Совет или Охотники?
— Не знаю. Не могу ее раскусить. Она меня совсем измотала. Мне надо забыть о ней на время и расслабиться. И еще передать кое-что Меркури от Пайлот. А потом можно будет пойти искупаться.
Мы ждем Меркури на крыше. Я рассказываю ему то, что узнал от Розы про Маркуса и Мерси, а потом про орла. И тут как раз появляется Меркури. Наверняка она все слышала.
Но про орла она спрашивает снова. Наверняка она думает о том же, о чем и я: не был ли это Маркус.
Но я не отвечаю ей, а спрашиваю:
— Как, по-вашему, Маркус наблюдает за мной? Я ожидаю, что она засмеется. Я и сам чувствую себя дураком, как только вопрос срывается у меня с губ.
Она говорит:
— Он любит себя одного, Натан. Если он и наблюдает за тобой, то лишь потому, что ему это выгодно.
И я понимаю, что если Маркус верит в то, что я хочу убить его, то он должен за мной следить. Но я же его сын, его единственный сын. А будь у меня сын, я бы наблюдал за ним и хотел бы с ним встретиться. Я хотел бы увидеть его по-настоящему, мне хотелось бы подержать его на руках и приласкать, когда он был маленьким. Но Маркус ни разу не пришел, чтобы навестить меня, или обнять, или…
— А девушку ты встретил, Габриэль?
— Да. Она в квартире. Я ей не доверяю. Но Пайлот велела мне еще кое-что вам передать. Она сказала, что Клей в Женеве. Она сказала: «У Клея Фэйрборн».
Меркури разражается своим гулким смехом, от которого нас едва не сметает с крыши. Она сама чуть не заскакивает на крышу, когда хватает нас за руки. Сланцевые плитки взлетают в воздух, и мы кружим вместе с ними в потоке восходящего ветра, пока Меркури не опускает нас на траву.
Когда мы приземляемся, Меркури проводит ладонью по моей щеке.
— Я знаю о видении про тебя, Натан, и Файрборн. И ты наверняка о нем тоже знаешь. — Она щиплет меня за подбородок и заглядывает мне в глаза. — Определенно знаешь.
Она еще раз гладит меня по щеке, а потом поворачивается к Габриэлю и говорит:
— Интересно будет посмотреть, как этот нож изменит Натана.
Габриэль выглядит смущенным.
— Натан объяснит тебе насчет видения. А мы сегодня вечером обсудим, как именно можно изъять Фэйрборн у Клея и вложить его в мою… нет, в руку Натана.
Мы лежим на мшистом берегу крошечного озерца. Мы прибежали сюда бегом, окунулись, а теперь лежим на солнце, и его лучи сушат и согревают нам кожу. Но мои мысли совсем в другом месте.
Габриэль говорит:
— Сегодня утром я ходил в тот дом, где, по словам Пайлот, остановился Клей, чтобы проверить, так ли это. Пайлот иногда что-нибудь путает. Но она не ошиблась. Клей там.
— Почему ты решил, что это он?
Габриэль пожимает плечами.
— Ну, ты же знаешь, какой у них у всех вид? Высокомерный. Так вот он самый высокомерный из всех. Прямо король высокомерия.
Он.
— У него есть подружка, — говорит Габриэль.
— Ты серьезно? — Я вспоминаю его дубинку, и как я лежу на земле, пытаясь прикрыть голову руками.
— Что еще удивительнее… она красивая. Высокая, стройная, молодая… молодая для Клея, если ты понимаешь, о чем я. Одни женщины ведутся на внешность, другие — на деньги, третьи — на власть. А она, судя по всему, — тут он пожимает плечами, — на старых заносчивых пердунов.
Габриэль пытается меня рассмешить, но я не вижу в Клее ровным счетом ничего смешного.
Я говорю:
— Не такой уж он старый. Он силен. У него есть положение в обществе. Он хитер… даже умен. И жесток.
— Словом, отличный улов для любой Белой Ведьмы.
Я сажусь и смотрю на озеро, его поверхность темно-голубая от отражающегося в нем неба, а внутри оно ярко-зеленое от подводной травы, что растет в его глубине. Озеро напоминает мне Эллен. Я говорю Габриэлю.
— Я встретил в Лондоне одну полукровку. У нее изумительные глаза. Немного похожие на это озеро, тоже сине-зеленые, только с бирюзовым оттенком… — Больше мне нечего сказать. Глаза Клея походили на лед.
Габриэль тоже садится.
— В чем дело?
— Я встречал Клея. Дважды. — Помню его дыхание на моей шее.
Я хочу рассказать Габриэлю все о Фэйрборне, и о моих татуировках, и о тренировках Селии, и о предупреждении Мэри. Но самое первое слово не идет мне на ум… я не знаю, с чего начать… с чего тут вообще можно начинать?
Он просит:
— Расскажи мне еще об этой полукровке. Похоже, она необыкновенная.
— Да. Тебе бы понравилась. Она умная.
И, начав говорить об Эллен, я сам не замечаю, как рассказываю все о Бобе, Мэри, об Освидетельствованиях, о Клее и вообще обо всем.
Когда я заканчиваю, Габриэль говорит:
— Мэри предупреждала тебя, чтобы ты не доверял никому, а ты доверился Эллен, а теперь доверяешься мне.
Я пожимаю плечами. Я ему и в самом деле доверяю.
Он наклоняется ко мне и обхватывает меня рукой за плечи. Мне немного неловко.
Габриэль уверен, что Меркури захочет украсть Фэйрборн. Затем она вручит его мне и отправит нас двоих против Маркуса. Он говорит, что если я буду служить ей целый год, то она употребит все свое влияние и силу, чтобы заставить меня убить Маркуса. По его словам, это доставит ей особое удовольствие — натравить на Маркуса его собственного сына, испытать свою власть над ним. Он говорит:
— Ты правильно делаешь, что веришь в отца.
А еще он говорит, что ему больше не нужна помощь Меркури.
Я напоминаю ему:
— Зато мне она нужна. До моего дня рождения осталось шесть дней. Мне надо получить три подарка.
— Да, это проблема, — говорит он. — Нам нужен план.
Но как раз плана-то у нас и нет. Мы соглашаемся в том, что нож нужно уничтожить, бросить в озеро, где его никогда не найдут, но оба понимаем, что Меркури будет в ярости и захочет отомстить нам, если мы это сделаем. Да и мой отец может не поверить, что мы действительно это сделали. Можно, конечно, попытаться отдать нож ему, но тут кроется двойная опасность: как я доставлю ему нож и как передам его из рук в руки, если он мне не доверяет.
В конце концов, мы решаем, что будем следовать любому плану, который придумает Меркури, похитим Фэйрборн и отдадим его ей — пусть лучше будет в ее руках, чем у Охотников. Остается лишь надеться, что, когда я получу мои три подарка и буду работать на нее, я найду шанс как-нибудь его уничтожить. Да, план не самый лучший.
…В тот вечер Меркури пребывает в праздничном настроении. Роза побывала в Женеве и вернулась. Она рассказывает нам о том, что видела: то же, что и Габриэль. Клей остановился в доме в пригороде Женевы. В других пригородах расположились еще не меньше двадцати Охотников, так что радоваться тут, по-моему, особенно нечему. Пайлот улетела в Испанию.
Меркури не сидится на месте: она то стоит, то вышагивает по комнате, а ее платье радостно танцует вокруг нее. Похоже, ей наплевать, сколько там Охотников. Ей нужен Фэйрборн, и она думает, что Роза его достанет.
Габриэль говорит:
— Если только он у Клея. Пайлот не раз ошибалась.
Роза отвечает:
— Пайлот сказала, что целая рота народу по очереди стережет Фэйрборн. Сейчас очередь Клея. Куда бы он ни направился, Фэйрборн всегда при нем.
— Забрать его у Клея будет трудно.
— Да, нелегко, — соглашается Меркури. — Но моя дорогая, чудесная, гениальная Белая Ведьмочка Розочка, чей талант заключен в том, чтобы прийти и тайком взять какую угодно вещь, как бы надежно она ни была спрятана, справится.
Роза заливается краской и хихикает.
Меркури продолжает:
— Завтра ты, Роза, и ты, Габриэль, отправитесь в тот дом, возьмете Фэйрборн и принесете его мне.
Вот так, легко и просто.
— А как… — начинаю я.
Габриэль кладет ладонь на мою руку:
— Ничего. Мы будем осторожны. Меркури права. Роза очень талантливая. Ее туман обманывает даже Охотников. Но мы не будем рисковать. Если окажется, что входы в дом охраняют заклятия, мы не станем и пытаться. Тогда это будет невозможно, даже для Розы.
Роза добавляет:
— Но шайты не любят пользоваться ими, боятся повредить фейнам. Они ни за что не осмелятся убить даже взломщика-фейна. Это привлекло бы к ним слишком много внимания. Да и прибирать за фейнами не самая приятная работенка.
Я говорю:
— Значит, ты просто войдешь в дом, полный Охотников, возьмешь нож и выйдешь?
— Они меня не увидят, — отвечает Роза.
— Это слишком опасно, — говорю я Габриэлю.
— Ты становишься больше фейном, чем я, — возражает он. — Говорю тебе, мы будем осторожны.
Меркури снова смеется.
— Тогда я тоже пойду, — говорю я.
Меркури против:
— Нет. Ты останешься здесь.
Я ругаюсь, она смеется. Над крышей дома сверкает молния, шпильки разлетаются по всей комнате.
