Бастарды Сибирской Империи (СИ) - Бунькова Екатерина

Бух! – Кирилл влепился мне в спину.

– Блин, ты б хоть отошла, – сказал он смущенно.

Я не ответила, потому что с интересом оглядывалась. Мне удалось открыть портал на поле за брошенной деревней. Поле безнадежно заросло, но, приглядевшись, я заметила то тут, то там кочки ячменя. Или ржи. Короче, злаков каких-то. Похоже, убегая из этого места, крестьяне бросили все – поля, дома, дрова и посевы.

– Как думаешь, если мы тут что-нибудь найдем, монашки обрадуются? – спросил Кирилл, явно подумав о том же самом.

– Понятия не имею, – сказала я. – Но мне нравится ход твоих мыслей.

Обменявшись вмиг повеселевшими взглядами, мы пошли к деревне. Втроем, потому что Форрест в этот раз тоже нырнул за нами в портал.

Первое, что нас удивило – полное отсутствие повреждений. То есть да, крыши в домах просели и обвалились, бревна почернели, а стекла треснули из-за покосившихся стен. Но все это явно сделало время, а не какое-то нападение.

Мы бродили по деревне и гадали, по какой причине люди ее покинули. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что некоторые вещи жители все же собрали: в избах отсутствовала посуда, сундуки и инструменты. Если что и попадалось, то только поломанное или неподъемное.

С некоторым страхом я заглянула в ближайшую конюшню, ожидая найти там скелеты и истлевшие шкуры домашних животных. Но нет, там был только иссохший в пыль навоз с соломенной трухой. Животных явно тоже увели.

– Похоже, деревня эвакуировалась, – сделала вывод я, когда мы осмотрели все дома. – Они собрали, что могли, и больше сюда не возвращались.

– Ну конечно! – с уверенностью подтвердил Кирилл. – А как тут вернешься, если такой мощный защитный контур установили?

– Но зачем он? – не поняла я. – Здесь все выглядит абсолютно нормальным. Не вижу причин закрывать это место.

– Может, опасность была раньше, но потом сошла на нет, а контур остался, – предположил Кирилл.

– Может быть, – пришлось мне согласиться.

Я окинула взглядом безлюдное пространство. Заброшка и заброшка. Немного тоскливое, но весьма живописное и в чем-то философское место. В такие места надо приходить с бумагой и карандашом и писать стихи вдали от суеты. Ну, или на свидания бегать.

Непроизвольно я глянула на Кирилла. Заметила у него на лбу шматок паутины вместе с пауком и хмыкнула. Кирилл наконец тоже его заметил, потому что паук как раз пополз по его лбу. Парень подпрыгнул на месте и принялся скидывать несчастного так активно, что, наверное, раздавил.

– Короче, раз это все явно ничейное, предлагаю немного обогатить приют, – предложила я, когда он закончил отплясывать джигу.

– Совершенно согласен, – кивнул Кирилл. – Вот только чем? Тут ничего ценного. Я даже как-то разочарован. Думал, найдем какие-нибудь сокровища – хотя бы горшок с монетами. А сами не нашли даже приключений.

– А вот тут ты ошибаешься, – возразила я. – Сокровищ кругом навалом, просто тут нужен не мужской боевой нахрап, а женский хозяйственно-дотошный взгляд.

Я уже оценила фронт работ, и во мне проснулся Хомяк, который прямо сейчас потирал лапки в предвкушении обогащения. Ну, насколько нищие сироты могут обогатиться в заброшенной деревне, конечно.

Чтобы упростить процесс “прихватизации”, мы открыли портал из брошенной деревни прямо в амбар приюта. Тот был под замком, но я знала, что он фактически пуст, и туда можно спокойно перенести все, что нам приглянется, не попадаясь на глаза приютским.

Для начала мы тихо-тихо перетаскали туда одну из поленниц – ту, что была под крышей и за годы заброшенности никак не пострадала, разве что иссохла до абсолютной легкости да почернела. Но, наверное, дровам это никак не повредило, да?

Потом мы отволокли в приют два больших чугунных котла. В процессе перетаскивания стало ясно, почему хозяева их бросили – штуки оказались крайне увесистые. Такие только порталом и транспортировать.

– Хлеба собирать будем? – спросила я, когда мы уже взмокли от тяжелых предметов и сели передохнуть возле одного из домов, глядя на заросшее поле. – Смотри, колосья тяжелые и к земле клонятся. Наверное, созрели.

– Хм. Собирать хлеба? Это ж долго, – скривился Кирилл, который явно предпочитал приключения, а не сельскохозяйственные работы. – Тебе копания картошки мало?

– Ладно, это на завтра отложим, – согласилась я, потому что тоже не особо горела желанием тяжело трудиться. – Но ты посмотри: тут явно и на съеденную нами ночью кашу хватит, и еще на несколько таких ночных дожоров. Может, сорвем хоть пару снопов? Или как это называется.

– Ну, пару снопов можно, – согласился Кирилл. – В качестве возмещения ущерба за, как ты говоришь, “ночной дожор”.

Сказано – сделано. Но оказалось, что без инструментов собирать злаки довольно сложно. Чисто из принципа мы надергали в подол рубахи Кирилла с пару кило колосков, отрывая их как попало – где колоском, где с соломиной, а где и отдельными зернами. Но и то хлеб – в буквальном смысле.

Сгоняв в наш портал, мы вытряхнули это все в один из котлов. Тайная пещера Али Бабы потихоньку заполнялась. Теперь там были дрова для обогрева и зерно для каши. Еда и тепло – что еще человеку надо? Разве только разнообразие.

– Смотри! – сказал Кирилл, когда мы снова вернулись в брошенную деревню и обходили огороды, ища еще что-нибудь такое, дикорастущее.

И ведь нашли! Нам достался куст облепихи, покрытый спелыми ягодами, совершенно не поклеванными птицами. Ну наконец-то хоть что-то вкусное! А то эта картошка без соли и безвкусный подножный корм, честно говоря, поднадоели.

Пока я собирала, как могла, это богатство, Кирилл нашел еще и красную смородину. Мы набрали и ее – благо, собирать эту ягоду оказалось проще, чем облепиху, ведь она отрывалась целыми гроздьями.

А потом нам досталась… яблоня! И нет, не дичка, которую Трофим за пустырем показал, а нормальное дерево, над предком которого поработал селекционер. Правда, не слишком крутой, потому что яблочки были мелкие, зато сладкие и в огромном количестве.

– Ну, это мы уже завтра соберем, – сказал Кирилл, оценив объем. – Сегодня, думаю, с ребят и падалицы будет достаточно.

И мы набрали падалицы. Килограммов десять! Да, с червячками и темными боками. Но блин, ребятня в приюте такую дрянь ест, что и падалица на этом фоне прекрасна.

– Кажись, пора завязывать, – сказала я, когда мы доверху заполнили яблоками второй котел.

Мой внутренний Хомяк был счастлив. Наверное, в душе каждого русского человека живет такой – который радуется пополнению закромов и халявным находкам. Яблоки, ягоды, хлеба чуток и огромная поленница – богатство целое! На неделю хотя бы.

Вот, вроде, я не чувствовала себя крестьянкой, но вид зрелых колосьев, которые никто не убирает, даже у меня вызывал неудержимое желание собрать тут все до последнего зернышка, а потом сидеть и радоваться – чахнуть, как Кощей над златом. Хотя гораздо выгоднее и легче купить еду на деньги, заработанные каким-нибудь более квалифицированным трудом.

– Ну, давай последнюю ходку и все, – сказал Кирилл, который, похоже, тоже испытывал приятные ощущения от превращения из нищих в… бедных. До богатых или хотя бы зажиточных мы пока не дотягивали.

– Да мы там все уже осмотрели, – возразила я. – Кроме подполий. Но в них, думаю, ничего, кроме гнили, нет. Да и страшно.

Я смутно помнила какую-то статью, где рассказывалось, как не проветриваемые подвалы и подполья убивают своих хозяев накопившимся в них углекислым газом. Залезть в черную дыру, полную гнилья, и сдохнуть там, задохнувшись? Нет, спасибо.

Так что любых дыр в полу я избегала. Мне вообще мерещилось, что там кто-то копошится. Крысы? Бррр!

– А храм? – напомнил Кирилл. – Давай хоть туда заглянем. Интересно же.

– Хм. Ну, храм давай посмотрим, – признала я. – А то ведь и правда: самую главную достопримечательность и не осмотрели.

И действительно: в храм нужно было заглянуть первым делом. Но почему-то именно эта махина, находясь все время на виду, все же не бросалась в глаза. Наверное, потому, что наши взгляды все больше шарили по земле, выискивая что-нибудь полезное.