Сара Эдисон Аллен - Бегущая за луной
Больше всего Лили раздражало, что я проверяю после нее сушилку, не осталось ли там каких-то вещей, — он покачал головой, погрузившись в воспоминания. — Из-за того, что я очень высокий, я не могу заглянуть в сушилку, поэтому мне приходится наклоняться и щупать рукой. И вот однажды, когда Лили вышла из прачечной с корзиной высушенного белья, я, как обычно, пошел проверять сушилку, сунул руку в барабан… и наткнулся на что-то склизкое и холодное. Она положила в сушилку лягушку! У нас их было много на заднем дворе. Я так быстро отдернул руку, что даже не устоял на ногах. Лягушка выпрыгнула из сушилки и поскакала в кухню.
Когда я поднял глаза, Лили стояла в дверях и смеялась. Я усвоил урок. Хотя иногда Лили в шутку просила меня проверить сушилку. И я всегда находил там какой-нибудь забавный подарок от нее, — Ванс открыл бутылку и отпил глоток. — Она умерла, а я все хожу, проверяю сушилку. Сам не знаю почему. Я, конечно, не жду, что там что-то будет. Но я думаю о Лили. И когда мне волнительно или тревожно, я всегда проверяю сушилку. Просто на всякий случай. А вдруг Лили мне что-то подскажет?
— Это так здорово, дедушка Ванс. Жалко, что я ее не застала.
— Да, вы бы с ней подружились. Она бы тебя полюбила.
Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Ванс ушел к себе в комнату. Эмили поднялась до середины лестницы, но потом развернулась, тихонько спустилась вниз и прокралась в прачечную.
Она рассмотрела сушилку со всех сторон, даже заглянула в зазор между стеной и аппаратом. Не отдавая себе отчета в том, что она делает, Эмили нажала на рукоятку, быстро открыла дверцу и отскочила назад, словно боялась, что из сушилки выскочит что-то страшное и набросится на нее.
Осторожно заглянула внутрь. Там ничего не было.
Эмили едва не рассмеялась, поражаясь себе. Что на нее вдруг нашло?
Она-то что ищет? Какие знаки?
Эмили проснулась посреди ночи, не зная, что ее разбудило. Она медленно открыла глаза и сделала глубокий вдох. Когда она выдыхала, ей показалось со сна, что воздух вырвался изо рта струйкой синеватого дыма. Она лежала, глядя в потолок, и постепенно до нее начало доходить: что-то не так. Обычно в комнате было светлее.
Когда она засыпала, луна светила в открытую балконную дверь и на полу лежал прямоугольник бледного серебристого света. Эмили приподнялась на локте и увидела, что балконная дверь, которую она оставила открытой, теперь была плотно закрыта, а шторы — задернуты.
Сердце екнуло, по спине пробежали мурашки. Кто-то побывал в ее комнате. Эмили запустила руку под подушку и выключила плеер. Потом медленно села на кровати.
Она знала, что это он. Его присутствие ощущалось иначе — совсем не так, как присутствие всех остальных, кого Эмили знала. Она чувствовала его тепло, словно невидимый след в воздухе.
Эмили вынула из ушей наушники, встала с кровати и включила свет.
В комнате не было никого.
Из щели между шторами торчал белый листок бумаги. Эмили поспешила к балконной двери и схватила записку, засунутую между двойными створками.
Прости, что бросил тебя на фестивале. Я не хотел. Давай погуляем сегодня? Встретимся утром на променаде на пляже у озера в Сосновом бору.
Уин.Эмили распахнула дверь и выскочила на балкон.
— Уин?
Ничего. Только стрекотание кузнечиков и бумажный шелест листьев на ветру.
Ее сердце по-прежнему бешено колотилось, но теперь не от страха, а от радостного предвкушения. Она уже и не помнила, когда в последний раз ощущала что-то подобное. Когда в последний раз ждала чего-то с таким нетерпением: вкусной еды, дня рождения, выходных. Уин заставил ее вспомнить, как это бывает.
Подол ее ночной рубашки хлопал на ветру, воздух вокруг был заряжен энергией. Она замерла, боясь пошевелиться. Чтобы не спугнуть это волшебное ощущение.
Спустя пару минут Эмили услышала, как завелся двигатель автомобиля. Фары грузовичка Джулии, припаркованного на улице перед соседним домом, внезапно зажглись. Грузовичок тронулся с места и поехал по улице. Девушка наблюдала за ним, пока он не скрылся из виду.
Похоже, не одной ей предстояла бессонная ночь.
Глава 12
Когда Савьер пошел открывать дверь, он был зол как черт. Всякий разозлился бы, если бы его разбудили посреди ночи настойчивым звонком. Про себя он решил, что не придушит звонящего только в том случае, если у соседей случился пожар.
Он рывком распахнул дверь, так что она ударилась о стену, и включил свет на крыльце.
Джулия убрала руку со звонка, и бьющие по ушам трели тут же затихли.
Савьер растерянно заморгал.
— Джулия? — спросил он, просто чтобы удостовериться, что ему это не снится.
— Нам надо поговорить.
— Прямо сейчас? — он был явно не в ударе.
Она закатила глаза.
— Да, сейчас.
Савьер внимательно посмотрел на нее. Она даже не переоделась. Была в тех же вылинявших джинсах и белой, с вышивкой, блузке в крестьянском стиле, что и на фестивале. Савьер знал, что не должен был бросать ее в лабиринте, но он разозлился. Она решила, что он хочет с ней переспать, и не более того. Да, у него было немало случайных женщин и одноразовых вспышек страсти, но с Джулией все иначе. Он хотел большего. Хотел, чтобы все было по-настоящему. Хотел быть с ней честным. А ей это было не нужно.
— Ты что, пьяна?
— Нет. Я в бешенстве.
— Ага, хорошо. А то я уже испугался, что с тобой что-то не так, — он отступил от двери, освобождая проход. — Заходи. — Это было машинальное действие, и Савьер сообразил, что происходит, только когда Джулия переступила порог и прошла по короткому коридору в гостиную. Вот она, Джулия. У него дома. Мечта сбылась. Но он совершенно не представлял, что делать дальше.
Свет горел только на кухне, на вытяжке над плитой. Он проникал и в гостиную, но там все равно было сумрачно. Джулия огляделась по сторонам и легонько кивнула, как будто его дом был точно таким, каким она его и представляла. Как будто здесь витал дух элитарности и богатства, который ей не понравился.
— Это насчет той важной вещи, которую ты собиралась сказать? — Савьер вдруг испугался, что так и есть. Сейчас она скажет ему эту важную вещь — последнее, что она собиралась сказать, — и больше уже не захочет иметь с ним дела?
Джулия повернулась к нему, удивленно нахмурившись:
— Что?
— На прошлой неделе ты принесла мне торт и сказала, что начала печь торты из-за меня. А еще ты говорила, что хочешь сказать мне одну важную вещь. Но прибережешь ее на потом. «Потом» уже наступило?
— Нет, это тут ни при чем. С чего бы мне вдруг из-за этого психовать?
Он вздохнул.
— Не знаю, Джулия. С тобой никогда не угадаешь.
Она принялась ходить взад-вперед.
— Я спокойно жила, пока ты мне не рассказал о своих переживаниях. Я уже не могла на тебя злиться. Даже прониклась к тебе. Ну, почти… Почти стала тебе доверять, — женщина невесело усмехнулась. — А ты обвиняешь меня в каком-то коварстве.
— Ты о чем?
— О том, что ты сегодня сказал.
Он потер рукой щеку.
— Освежи мою память.
— Ты сказал, что я подпускаю тебя к себе, лишь потому что собираюсь уехать. А потом ты сбежал от меня.
— А, ты об этом.
— Я говорила о другом. И если бы ты не сбежал, я бы тебе объяснила. Впрочем, неважно, что я хотела сказать. Даже если бы все было так, ну и что?
Савьер уже начал думать, что это не он туго соображает со сна. Это она несет полную дичь.
— Прошу прощения?
— Даже если бы я подпустила тебя к себе лишь потому, что собираюсь уехать, и что с того? Почему тебе это так важно? Ты пытался забраться ко мне в трусы с тех пор, как я сюда вернулась, и почему мой отъезд должен тебе помешать? В прошлый раз тебя это не остановило.
Его бросило в жар. Она задела его за живое.
— Просто для сведения: ты сама знаешь, что я мог бы забраться к тебе в трусы когда угодно. — Он подошел к ней вплотную. — Потому что я знаю, как это делается.
— Ну, так прямо сейчас и попробуй. — Она пыталась храбриться, но ее голос дрогнул.
— Я хочу и сюда тоже, — он прикоснулся к ее виску.
— Ты уже там.
— И сюда, — положил ладонь ей на грудь, прямо над сердцем, которое бешено колотилось. От ярости? Страха? Или вожделения?
Она резко отшатнулась.
— Больше этого не повторится.
— Чего?
— Ты не проберешься ко мне в сердце. Не заморочишь мне голову и не заставишь поверить, что это по-настоящему. Что это навсегда. После первого раза я много лет приходила в себя. И ты не заставишь меня поверить, что теперь все иначе. Ты не будешь мне ничего обещать. И я тоже ничего тебе не обещаю. Так что все эти уловки: «Оставайся, потому что ты не так близко, как мне бы хотелось», — они не прокатят. Знаешь, насколько все было бы проще, если бы тогда ты пообещал мне только одну ночь? Ту ночь? Знаешь, как я тебя ненавидела за то, что, ты заставил меня поверить, будто любишь меня?
